После еды Ворон нам всегда давал минут десять перед началом заданий, как он говорил: «Для наилучшего усвоения пищи». Я с трудом дождался, когда несколько сидящих рядом человек встанут из-за стола. К этому времени Гарольд как раз опустошил свою миску. Я немедленно ухватил его за локоть и, стараясь не привлекать ненужного внимания, потащил за собой. Получилось плохо — несколько смешков вслед я все-таки услышал.
— Объясняй, — потребовал я, как только мы миновали коридор и вышли на улицу. — Живее, время поджимает.
— Ну-у-у… — Мой друг закатил глаза. — Все началось в детстве. Кто-то из твоих нянек тебя уронил на пол, и ты сильно ударился головой. А может, это был сокольничий твоего батюшки, поскольку нянек у вас в Лесном краю, скорее всего, нет.
— Смешно, — признал я. — Гарольд, дружище, что я сделал не так?
— Как по мне — все, — перестал придуриваться тот. — Хотя, ради правды, выбора у тебя особо не было. Ты взял перстень двух душ и поступил, как благородный человек и как настоящий мужчина. Не возьми ты его — и де Фюрьи была бы опозорена. Вообще, если честно, она сама поступила не слишком-то по правилам, такие вещи делаются наедине. Или как запланированная церемония с участием родителей. Видно, были у нее на это какие-то причины. Хотя совершенно не понимаю, какая у нее в тебе корысть. С ее родословной можно и принца крови захомутать без особых проблем, на что ей ты?
— Что за перстень двух душ? — чуть ли не взвыл я, понимая, что натворил дел, которые мне еще аукнутся.
— Слушай, как, говоришь, называется место, откуда ты приехал? — поинтересовался у меня Гарольд. — Где непосредственно твой отчий дом стоит?
— Владение фон Рут, — нетерпеливо ответил ему я. — У нас земли по родовым именам называются.
— Бросить все — и уехать во владение фон Рут, — мечтательно сказал Гарольд, уставившись в низкое серое небо. — Вот там благодать-то!
— Сейчас дагой в живот пырну, — без тени шутки пообещал ему я.
— Ладно-ладно. — Он понял, что перегнул палку. — Хотя и неудивительно, что ты про это не знаешь, у вас таких традиций и нет небось. Видишь ли, Рози — из очень древнего рода девушка, ее предки по отцу, Фареи, сели на престол Асторга еще в Век смуты, а потому почерпнули часть традиций от предыдущих династий, тех, которые правили до них. Да, ты в курсе, что в ее венах течет королевская кровь? Причем сразу двух правящих династий?
— Двух? — удивился я. — Про одну знаю, про вторую — нет.
— Ты чуть вырос в моих глазах, — одобрительно заметил Гарольд. — Я уж подумал, что ты вовсе кота в мешке покупал. Так вот, по отцовской линии она в родстве с Фареями из Асторга, а по материнской — с Линдонами, из Блесса. Матушка ее — племянница, хоть и троюродная, короля Тревиса Третьего. Вот так-то.
— Ты откуда это все знаешь? — не удержался я от вопроса, вертевшегося у меня на языке. — Ты же Рози до школы вроде даже не знал?
— С чего ты взял? — пожал плечами Гарольд. — Знаком не был, а видеть — видел, на чьей-то свадьбе. Или на похоронах? Не помню уже. Больше скажу, мы с ней в каком-то колене даже родня. На самом деле старых родов в Центральных королевствах не так уж и много, договорные браки между ними — норма вещей. Меня вот папаша хотел женить сначала на Изабелле ле Тье из того же Блесса, потом передумал и заявил, что я женюсь на Марии де ла Трийе, дочери графа де ла Трийе из Сонса. Мол, они с графом договорились. А я — ноги в руки — и сюда. Ну их обеих, тем более видел я эту Марию. Вся рожа рябая, и глаза в разные стороны смотрят. Так что тебе грех жаловаться — отхватил грудастую красотку из старинного и богатого рода, да еще и королевских кровей. И в кровать с такой лечь приятно, и интригу, если что, закрутить можно. По линии ее отца до престола ведь, если не ошибаюсь, несколько шагов всего. Не один-два, конечно, но и не десяток, так что с хорошими конфидентами и благосклонностью гвардии… К слову, знаешь, кто капитан гвардейцев при дворе веселого короля Милона Четвертого, дядюшки Рози?
— Кто? — обреченно спросил я.
— Мой троюродный брат Тони, — беззаботно сообщил Гарольд. — Его отца когда-то лишил наследства мой дед, там длинная история была. Но наследство наследством, тем более дело прошлое, а родство родством, и с Тони я с детства дружен. Слу-у-ушай! А давай, если не сложится со школой, ну, если не помрем на инициации или просто не получим печать мага, правда трон Асторга захватим? Тебя — в короли, меня… Ну, не знаю. Может, в наместники, может — еще кем. Я придумаю, чем заняться, у меня фантазия богатая.
— Гарольд, — взмолился я, — дружище, я у тебя спросил, что это за ерунда.
И я ткнул ему под нос перстень.
— Я тебе ответил, — терпеливо сказал он. — Это перстень двух душ. А, понял. Смотри. Такие перстни — парные, их в ряде Центральных королевств по достижении двенадцати лет получают от своих матерей все девушки благородной крови. Девушки могут их принять или не принять. Многие не принимают, сейчас это уже не в моде. Традиция древняя, бестолковая, и для самих родителей девушек очень неудобная. Так вот, если девушка перстни все-таки взяла, то она может воспользоваться ими, а может этого и не делать. К примеру, не встретила она того, кто ее достоин, выдали ее потом замуж за того, кого родители подобрали, да и ладно. После свадебного обряда шкатулку с перстнями в семейную сокровищницу отправят, и все. А вот если нашелся тот, кому она решила реликвию отдать, то начинается совсем другая баллада.
— Это как обручение, что ли? — уточнил у него я.
— Не совсем, — помотал головой Гарольд. — Ты понимаешь, перстни двух душ — это более тонкая материя. По идее то, что ты его принял, на тебя никаких обязательств не накладывает. Формально не накладывает. Рози сама выбрала тебя, она приняла решение и все обязательства по нему. Отдав тебе перстень, она как бы обещает, что будет верна тебе, что бы ни случилось.
— Фух, — выдохнул я.
— Не торопись, — помахал пальцем Гарольд. — Ты-то перстень взял, а значит, как благородный человек теперь обязан соответствовать. Оберегать ее, хранить верность и попросить ее руки у отца. А если ты этого не сделаешь или, хуже того, вернешь ей перстень, а то и спутаешься с другой, то она будет обесчещена. И останется у нее две дороги — или с обрыва в воду, вниз головой, или в орден сестер-хранительниц, под черный покров. Все. Ну и тебе я не позавидую в этом случае — ты же не только ее опозоришь, но и ее род. Отец у нее — человек решительный, такую обиду не спустит и охоту на тебя откроет по всем правилам. В Центральные королевства тебе дорога точно будет закрыта. Как минимум.
— О как. — Мне снова стало пакостно.
— Но даже если он не станет мстить, то все равно тебе конец, пусть даже и не физический. О твоей репутации можно будет забыть, — безжалостно сказал Гарольд. — Свидетелей было полно, то, что ты принял перстень, факт теперь общеизвестный. А дворянин без репутации — хуже простолюдина. Я же говорю, не очень она честно поступила, не слишком правильно. Видать, сильно в тебя втрескалась, ну или думает, что так оно и есть. Или это какой-то очень далеко идущий план, но ожидать подобного от де Фюрьи, по-моему, глупо. Какой из нее стратег? Правда, нельзя не признать, что рассчитано все очень неплохо — и свидетели и повод. И еще заметь: в любой другой ситуации старший де Фюрьи тебе отказал бы, на что ему зять-барон из медвежьего угла, из какого-то там Лесного предела, но теперь…
— Края, — привычно поправил его я. — Лесного края. Откажет — и хорошо.
— Чего — хорошо? — жалостливо посмотрел на меня друг. — По правилам, в этом случае она должна отречься от своей семьи, от своего рода, и последовать за тобой, куда бы ты ни направился. Она последует, поверь мне. Это тебе не неврастеничка Ромея, тут такой характер, замешенный на древней крови, что будь здоров. Но Гастон де Фюрьи не откажет, она не старшая дочь, да и жизнь ты ей спас, причем при свидетелях. Там у них в семейном уложении по этому поводу специальный пункт есть вроде, мне про это кто-то рассказывал. Какая-то древняя история, с отсечением головы влюбленной паре. Слушай, вот ведь дикие были времена, а?
— Бред какой-то. — Я вытер пот со лба. Мороз — а я мокрый стою, как мышь. — Из-за каких-то побрякушек?
— Перстни двух душ — это не просто побрякушки, — назидательно сказал Гарольд. — На них — благословение богов, это знают все, кроме тебя и, может, еще Фалька. И я не завидую той девушке, которая пустила бы перстни в ход, а после нарушила правила, установленные самими богами. Тебя, может, высшие силы и помилуют, а ее — точно нет.
Глава 16
Это было первое занятие у Ворона, на котором я не столько слушал его, сколько размышлял о том, как быть дальше. И, как я ни крутил ситуацию, выходило одно и то же — моя жадность завела меня в тупик. Польстился на старое золото и большой камешек, вот и получил то, что заслужил.
Как я там думал? «Плаха, топор и палач»? Я явно себя переоценил. Придушат при оказии, да и все. Как только папаша Гастон узнает, кто на самом деле избранник дочери, так сразу даст команду — узнать обо мне все. И отправится неприметный человечек в Лесной край, порасспросить о том, что за личность такая этот самый молодой фон Рут. Ну, предположим, что портрета покойного Эраста нет, не стал бы Йохим фон Рут тратиться на художника, но описать его точно опишут. И я с этим описанием совпаду только в росте, внешне ничего общего между нами нет. Ну, еще цвет волос одинаковый, ладно.
Да и просто — на кой Гастону зять в виде третьего сына занюханного барона из какой-то глуши? Нет, меня даже не придушат, я погибну при несчастном случае. Лестница подо мной проломится, или пойду купаться и утону. И все для того, чтобы Рози не убивалась сильно и сдуру к сестрам-хранительницам не подалась, больных проказой лечить, не жалея себя. А так — ну что, бывает. Утонул и утонул. Жалко парня, но Рози тут вроде как и ни при чем. Самое же главное — в данной ситуации она от клятвы освободится, Гарольд это мне потом подтвердил. Несчастный случай снимает узы перстней.