— Плюс ворота и стена, — добавил Гарольд. — Про них не забудь.
— И мы вернулись к началу. — Фриша помешала кашу и отправила в нее несколько порезанных на кусочки полосок вяленой свинины. — Кто же здесь жил?
— Пустой вопрос. — Аманда устроилась у стены, привалилась к ней спиной и вытянула длинные стройные ноги. — Мы никогда не получим на него ответа.
— По идее, можно озадачить магистра Радия, — задумчиво проговорила Луиза, глядя на огонь. — Нашего домашнего мага, он служит не только моему отцу, но и его величеству королю Фалькстада.
— В обход прямого запрета? — понимающе кивнул Гарольд. — У нас, в Силистрии, — то же самое.
— Ну да, — подтвердила Луиза. — Но вот толку, боюсь, не будет. Сколько тут руин, он их все знать не может.
— Да и какая нам разница? — непонимающе обвел нас глазами Карл. — Что нам до того, кто тут жил? Нет, я помню о том, что любознательность и жажда изучения нового есть главная обязанность мага, но что нам проку с этих знаний? Мы здесь переночуем, завтра вернемся на дорогу и больше никогда в этих руинах не окажемся.
— Но говорить-то о чем-то надо? — Фриша лукаво улыбнулась. — О будущем — глупо, мы его не знаем, о Флике — неохота, тут мы ничего не можем изменить, и вся надежда — на вашего приятеля, а все другие темы за время дороги мы уже обмусолили до предела. Нет, можно еще посудачить о фон Руте и…
— Зарежу, — хмуро пообещала от своей стены Аманда. — Во сне, когда ты этого ждать не будешь.
— И Флайт, — поправилась Фриша. — Но тут пока говорить не о чем, у них же ничего пока не было.
— А должно быть? — Флоренс от тепла и усталости разморило, и она клевала носом.
— Вам виднее. — Фриша зачерпнула варево ложкой, попробовала его и сообщила нам: — Почти готово.
Собственно, время разговоров почти прошло — еда подоспела, и мы смолотили все, что приготовила Фриша. Причем Флоренс чуть не уснула с ложкой в руке, да и остальные под конец больше зевали, чем ели.
— Спите. — Гарольд добавил в костер пару трухлявых досок. — Я первый на страже, за мной — фон Рут, потом — де Лакруа.
— Толкни тогда, — согласно моргнул я, сунул под голову седельную сумку и провалился в сон.
Когда Гарольд разбудил меня, тыча кулаком в плечо, мне показалось, что я вовсе не спал. Вот вроде только что глаза закрыл, а уже надо вставать.
— Эраст! — прошипел он мне в ухо. — Просыпайся!
— Уже, — недовольно буркнул я, открыл глаза и удивился.
Гарольд выглядел то ли смущенным, то ли немного ошарашенным.
— Ты чего? — спросил я у него. — Грейси и к тебе приставала?
— Ты дурак? — захлопал он глазами. — Как мы с ней можем?.. Да не в этом дело! Скажи, ты их видишь?
— Кого? — испугался я за душевное здоровье друга.
Все-таки столько на него навалилось. Да и переживал он очень и за Ромула, и за Флика.
— Их. — Гарольд вытянул руку в сторону очага. — Если нет, то со мной все не очень хорошо.
Я повернул голову и увидел три синевато-призрачные фигуры — двух молодых людей, с виду — моих ровесников, и девушку, которая была, может, чуть постарше их.
Глава 8
— Их? — Я потер глаза, еще раз всмотрелся и развеял сомнения друга по поводу нереальности происходящего. — Вижу.
За стенами страшно грохнуло — как видно, в холм ударила молния.
— Забавные они, да? — сказала звонким голосом призрачная девушка и поправила прядь волос, выбившуюся из-под берета с пером. — Я же говорила — чем-то нас напоминают, ну, тогда, когда мы еще были подмастерьями наставника.
— Все подмастерья магов похожи, — подтвердил ее слова юноша, опершийся на стену около очага, высокий и стройный, с тонкими чертами лица. — Постоянный голод, недовольство наставником, который их чрезмерно гоняет, и вечное непонимание, чем он, наставник, постоянно недоволен.
— Сколько можно болтать! — пробормотала Аманда сонно. — За день не наговорились? Дайте поспать, изверги!
— Как я ее понимаю! — Девушка сочувственно покачала головой. — Вот ты, Леон, тоже вечно с Серхио по полночи языками чесал, никогда мне выспаться не давали! Все новые пути развития магии огня искали. И что?
— И то, — вступил в разговор третий призрак, грузный молодой человек в коротком плаще, как видно, тот самый Леон. — Кто тогда под Форнасионом разнес королевскую конницу в пух и прах? Мы с Серхио! Спалили ее ко всем демонам! Если бы его не отравила эта стерва Милица — кто знает, как бы здесь, в Лирое, дело повернулось. Может, и отстояли бы замок. Вдвоем мы сумели бы отразить атаку королевских магов, а одному мне просто сил не хватило.
— Если бы да кабы, — отмахнулась от него девушка.
— Вы подмастерья магов? — уточнил у призраков Гарольд.
— Почему подмастерья? — недоуменно спросил у него высокий юноша. — Мы маги.
— Были, — печально дополнила его слова девушка. — При жизни. Но да, когда-то и мы были подмастерьями, как вы. Кстати, вам повезло, и вы даже не представляете как.
— Так оно и есть. В ваших венах струится магическая сила, — пояснил толстый Леон. — Именно поэтому вы можете видеть нас такими, какими мы были при жизни, и даже общаться с нами. Это дорогого стоит, так что ваша компания станет первой за много лет, кто уйдет из этих стен утром живой.
— А те, которые вас не видят? — поинтересовался я. — Ну, кто не маг?
— Все не совсем так, — мягко объяснил мне высокий юноша. — Они нас тоже видят, но не такими, какими мы были при жизни. Они видят то, что от нас осталось после смерти, те сгустки энергии, которые образовались в тот миг, когда душа покинула тело. И имеют дело именно с этой, посмертной памятью, запечатанной в стены замка Ротрик. Вот этого замка, точнее, того, что от него осталось.
Мы с Гарольдом переглянулись.
Ворон рассказывал нам, что не все маги после смерти уходят к Престолу, на суд богов. Те, кто принял смерть страшную, до крайности, до сумасшествия лютую, часто остаются там, где это случилось, в виде призраков. Беда тому, кто попадет в их холодные руки, спасения нет. И простой-то призрак опасен, а уж если это бывший маг — то ты почти наверняка пропал. Нам, например, с этими тремя даже всем вместе совладать не удалось бы, это точно. Нет, в принципе изгнать за Грань этого мира подобные создания можно, но вот только для этого надо уметь и знать очень, очень много. Не всякий маг за такую работу возьмется, даже с учетом того, что плата за подобный труд всегда крайне высока.
— Если совсем уж напрямую, то и не всякого мага минет чаша сия. Магов мы, может, даже больше не любим, чем остальных людей, — призналась девушка. — Стены Ротрика пали не под мощью стали. Их разрушила магия.
— Ренегаты! — прорычал толстяк, в его фигуре на мгновение синие тона сменились багрово-красными. — Свои против своих! Клятвы, обещания — все было забыто! Они же с рук у нашего наставника ели!
— Леона убил один из тех, кто давал обет верности нашему мастеру, — пояснила магичка. — Мало того, убийца был отцом девушки, которую Леон любил и которая была ему обещана. Такое невозможно забыть даже тогда, когда ты пересек Грань.
— А меня попросту изрубили на куски, — сообщил нам долговязый юноша. — Я исчерпал все силы, сберегая как раз это помещение. Тут был тайный ход, вон там, за полками, он вел в рощу у реки, далеко за стены. Теперь и хода нет, он разрушен, и реки — тоже, ее русло стало дорогой, но тогда все было на месте. Надо было сберечь архив нашего наставника, он хранился здесь. Ротрик считался неприступной крепостью, а эти земли — нашими владениями, потому наставник переправил свои записи сюда, пока сам сражался на юге континента. Кто знал, что эти негодяи-отступники примут предложение Совета королей? Белинда и Розалинда ушли в этот ход, после обрушили его за собой, а я держал оборону. Ландскнехты, когда ворвались сюда, поняли, что я обессилен, но все равно боялись так, что не успокоились, пока не превратили мое тело в кровавые куски. Это было больно, но зато быстро. А вот Гертруде пришлось хуже — ее сначала долго насиловали, потом вырвали язык, а после сожгли.
— Да уж, — проворчала девушка. — Ты всегда был везунчиком, Марк. За это тебя многие и не любили. Даже сейчас — нас просто боятся, когда видят, а ты вселяешь настоящий ужас.
— Многие меня не любили за то, что я всегда правду говорил, везучесть тут ни при чем, — не согласился с ней юноша. — Люди вообще склонны больше верить лжи и лести, чем правде. Знаю, что эта мысль не оригинальна, но что поделаешь.
— А когда это все было? — не выдержав, спросил я у них. — Имеется в виду осада и все прочее?
— Давно. — Леон махнул рукой, показывая, что времени прошло немало.
— А у меня другой вопрос, — подала голос Аманда, которая, похоже, проснулась и слушала нашу беседу с призраками. — Скажите, кто был ваш наставник?
Призраки переглянулись и дружно покачали головами, давая нам понять, что имя его они не назовут.
Мало того — после этого вопроса вокруг каждого из них появилось что-то вроде красноватого свечения, как видно, воспоминания о наставнике их то ли злили, то ли раздражали. А может, и наоборот. Может, они его слишком сильно любили и не могли смириться с тем, что, уйдя из этого мира, оставили его здесь. Кто их знает? Я выяснять это не хочу.
— Ну, нет так и нет, — поспешно сказал Гарольд, он тоже заметил нехорошую красноту. — Скажите, мы для вас что-то можем сделать?
— То, что нам желанно, мы от вас не примем, — мягко сказала девушка. — Мы умерли в муках, и это всегда будет с нами. От нашего недуга, коллега, есть только одно лекарство.
— Кровь, — утвердительно произнес я. — Она притупляет ваши страдания. И человеческий страх.
— Но в первую очередь — кровь. А особенно если эта кровь смешана с магией. Печать на вашей груди в одно мгновение сделала ее лекарством, источником мощи, очень сильным реагентом — много чем. И пищей для тех, кто живет в тенях, самой сладкой и самой желанной, — добавил Марк. — Запомните это как следует.
— Ты сказал все верно, но главное не прозвучало, — упрекнул его Леон. — Их кровь, как и кровь любого мага, освященного богами, станет всем вышеперечисленным только в том случае, если они отдадут ее добровольно. Насиль