ился, коротко приказал: — Стоять. Ждать».
Кер настороженно замер в кольце откровенно раздосадованных виаров. Их было много. Слишком много для него одного. Молодые. Сильные и свирепые. Уверенные в собственной силе. С такими он прежде не сталкивался, поэтому ощутимо нервничал. Но и показывать свой страх тоже было нельзя — если почуют, придется с боем отвоевывать себе место в стае. А если узнают, что он еще и обманщик…
«Защищайся, — холодно взглянул на новичка боевой маг. — Твоя задача — устоять на ногах. Стая он ваш».
Заслышав торжествующий рев на полсотни луженых глоток, Кер инстинктивно подобрался и предупреждающе оскалился.
«Тихо, мой хороший, — ласково шепнул из глубины сознания знакомый голос. За мгновение до того, как стая сорвалась с места. — Ты не один. Я же сказала, что никогда тебя не брошу».
Метаморф вздыбил густую шерсть, яростно зарычал и приготовился дорого продать свою жизнь…
Весь бесконечно долгий день Айра словно плавала в кровавом тумане. Куда-то ходила, что-то отвечала, безвольно садилась, когда ее с шиканьем дергали за рукав, и так же безвольно поднималась снова, когда окрик преподавателя вынуждал вынырнуть из плещущегося внутри океана боли.
— Да, лересса Белламора… нет, не выступает… да… три секунды… нет, в формуле Берио пять составляющих…
И так весь урок.
Она не ела, не пила и почти ничего не чувствовала — одеревеневшее тело, кажется, не могло больше выносить эту пытку. И если раньше его надо было уговаривать сделать хоть еще один шажок, то теперь сил не осталось даже на это.
Дождавшись конца урока, Айра отрешенно просидела во время обеда в хранилище, впитывая все, что источник мог отдать ей за неполный час. Затем поплелась на следующее занятие и даже не поняла, о чем ее спрашивал лер ля Роже. Кажется, она вовсе не услышала, что он к ней обращался, потому что в этот безумно трудный день мысли были заняты совсем иным.
Кера девушка буквально не спускала с рук, боясь потревожить неловким движением. Маленький крыс, как никогда, выглядел слабым и худым. Он изредка открывал глаза и еще реже шевелился, потому что каждое неосторожное движение отдавалось немилосердной болью.
Ночью, когда он отчаянно сражался против стаи, она была рядом с ним. До последнего цеплялась пальцами за ускользающее сознание метаморфа. Беззвучно стонала вместе с ним, ощущая боль от ударов, рычала, пытаясь вывернуться из-под туши какого-нибудь виара, тяжело дышала, когда в очередной раз оказывалась на земле, и тихо плакала, когда избиение, наконец, закончилось.
Айра хорошо помнила, как сквозь мутный туман снова проступила черная морда с хищно горящими желтыми глазами. Внимательно ее изучила, задумчиво тронула лапой. А затем Викран дер Соллен отошел и с усмешкой бросил:
«Свободен».
Кер пришел в себя только к позднему вечеру. И восстановился настолько, чтобы самостоятельно последовать за хозяйкой в тренировочный зал, забраться на жердочку и горестно смотреть, как мучается уже Айра.
Викран дер Соллен не делал между ними различий. Он даже обращался к ним обоим одинаково — как к диким зверям, которых дрессировал по приказу начальства.
Айра научилась не реагировать даже на это. Научилась не думать, что к ней относятся хуже, чем к собаке, ту собаку хотя бы кормили, чесали и иногда гладили, когда она делала что-то правильно. Их с Кером же лишили даже этого. Только боль. Только палка. Независимо от того, что нужно: снять туфли, раздеться догола или просто поднять рапиру. Она исправно делала, что требовали, и совершенно не задумывалась, зачем это нужно.
— Нападай! — приказывал Викран дер Соллен.
И она послушно нападала.
— Нападай!
И она нападала снова, тщетно пытаясь достать недосягаемого врага, но при этом со смутным удивлением сознавая, что держится все дольше и дольше.
— Вставай! Нападай! — набатом звучало всякий раз, когда маг брал рапиру, и Айра покорно вставала в стойку и поднимала оружие, которое теперь не выпускала даже тогда, когда маг ударял по руке наотмашь.
Да. С некоторых пор наставник отложил палку и оказал ученице честь обучать ее настоящим оружием. Причем даже соизволил пояснить, что она уже способна уклоняться вполне сносно… так, пару первых секунд. Тем не менее длительность поединков заметно возросла. А через некоторое время маг с удовлетворением кивнул, когда измученная и мокрая от пота ученица не свалилась ему под ноги, а дождалась, когда он все-таки выйдет, и лишь потом в изнеможении упала на холодный пол.
Тем не менее на следующем занятии Викран дер Соллен все равно заявил, что атаки у Айры отвратительные, а защита никуда не годится. Однако рапира у него теперь была боевая, поэтому каждая ошибка отдавалась Айре не тупой болью, как раньше, а царапиной или колючим уколом. И от этого одежда не только стала пачкаться в два раза быстрее, но под конец занятий еще и пропитывалась кровью.
Наверное, если бы не источник Марсо и непрерывно работающие исцеляющие сети, Айра бы не выдержала. Сломалась в конце концов, превратившись в испуганную, потерявшую волю и забитую до полусмерти рабыню. Однако помощь друзей помогала выдержать эту пытку, не пасть духом. И раз за разом возвращаться в тренировочный зал и с молчаливым торжеством подмечать тщательно скрываемое удивление в синих глазах палача.
Несколько раз Викран дер Соллен возвращал ее на ненавистную дыбу, растягивая так, что Айра едва сдерживала рвущийся наружу крик. Он не старался сделать это осторожно или бережно. Как всегда, его не волновала чужая боль. Однако в тот момент, когда она уже была готова сдаться и умолять о пощаде, маг неожиданно подходил и очень внимательно смотрел ей в глаза. Тем самым оценивающим, откровенно изучающим взглядом, от которого закрытая на замок ненависть вновь начинала подниматься удушливой волной.
Со временем Айра нашла способ, как с ней бороться. Она научилась не только скрывать охватывающее ее бешенство, но и избегать ненужной боли: как только маг начинал разводить цепи, она с облегчением ныряла в лиловый туман, в котором даже дер Соллен не мог ее достать. Всю растяжку изображала покорную куклу. А возвращалась к реальности лишь тогда, когда цепи со звоном опадали, боль в растянутых мышцах притуплялась, а сама Айра сползала по мокрой от пота стене и мстительно констатировала, что и на этот раз выдержала. Несмотря ни на что.
За несколько недель мучений она заметно похудела, подтянулась, окрепла. Научилась двигаться плавно и экономно. Она больше не умирала к концу урока, не теряла сознания от облегчения и не падала навзничь даже после того, как дер Соллен откладывал в сторону рапиру и, перекинув через руку свой плащ, уходил.
Она научилась держать его удары. И противостояла ему так долго, насколько хватало сил. А сдавалась на милость победителя лишь тогда, когда жестоко закрученная рука была готова переломиться, чужой сапог властно упирался в спину или же когда кончик рапиры ненавязчиво плясал возле глаз.
К собственному удивлению, Айра перестала бояться даже боли, привыкнув к ней, как к неотъемлемой части себя самой. Она научилась лицемерно улыбаться, когда дер Соллен предлагал бой в полную силу. Благодаря регулярной растяжке могла дотянуть кончиком стопы хоть до собственного носа, хоть до носа учителя. Правда, по последнему предпочла бы ударить… да так, чтобы тот брызнул кровавой юшкой. Однако Викран дер Соллен, несмотря ни на что, все еще оставался недосягаемым.
Правда, теперь он уже не вызывал животного ужаса. Он стал всего лишь человеком. Самым обычным, живым, из плоти и крови… человеком, которого все-таки можно победить. И Айра, молча снося побои, терпеливо дожидалась своего часа.
Спустя два месяца Айра неожиданно поняла, что больше не умирает от изнеможения. Она снова начала чувствовать, стала способна воспринимать окружающую реальность, отзываться на свое имя и изредка, словно вспоминая давно забытое прошлое, вступать в короткие разговоры.
Это казалось странным, но за несколько недель она словно переродилась заново. Закалилась, отвердела, обрела стальной стержень внутри и научилась держать себя так, что даже виары, случайно сталкиваясь с ней в коридорах, только пораженно качали головами. Как раз перед тем, как задать свой самый главный вопрос:
— Когда? Айра, ну когда ты вернешься?!
Этого она не знала. Но не собиралась сознаваться, что уже давно бегает в общей стае, для виду подчиняясь властному гласу вожака. Вместе со всеми охотилась, кувыркалась в реке, на равных боролась с другими виарами и упорно молчала, когда кто-то по привычке окрикивал Кера ее именем.
Только от дер Соллена Айра старалась держаться подальше. Четко выполняя его приказы, она немедленно пряталась на самом донышке сознания Кера, если маг оказывался слишком близко.
Иногда Айре начинало казаться, что он что-то заподозрил. Порой его взгляд становился таким острым, что она инстинктивно сжималась во сне. Но дер Соллен молчал. И Айра внимательно за ним наблюдала, изучала, сравнивала с чистокровными оборотнями и довольно быстро поняла, что в определенные моменты его власть в стае даже больше, чем власть господина Борже. По крайней мере, в том, что касалось тренировок. В другие же аспекты жизни виаров дер Соллен не вмешивался и, как только урок заканчивался, всегда уходил, хотя не раз и не два лер Борже просил его остаться.
Что удивило девушку больше всего, так это то, что мага с одинаковым уважением принимали и вспыльчивые виары, и хладнокровные вампы. Более того, едва он показывался на поляне, жизнь там мгновенно замирала, а ученики выстраивались в шеренгу и с беспокойством ждали, с чем же к ним сегодня пришел суровый наставник.
Его уважали. Его, несомненно, боялись и подчинялись так безоговорочно, что это могло бы даже вызвать уважение, если бы Айра могла себе позволить его уважать. И уж тем более она не испытывала к нему благодарности, когда маг выводил ее перед всем Кланом и так же равнодушно, как у виаров, приказывал: «Защищайся!»