Как только вдолбить ему, что не жаждет эдакого интереса, подмоги али еще чего! Пускай бы уж змеицу какую себе сыскал, да к ней бы хвост свой подсовывал.
— Словно я спрашиваю, — фыркнул полоз, — говорил ведь — что желаю, то и делаю. А надобно тебе то, али нет, дело десятое. Я привык брать то, что мне хочется, — и зубы щерит довольный. И ведь вроде звучит это излишне непотребно. Что она, вещь какая в самом деле, чтоб он взять ее смог? Но вместе с тем, обескураживало, с коей легкостью и незатейливостью окаянный о том толкует. Мол, люба ты мне, а прочее смысла не имеет. Не то что Лесьяр, в самом деле. Вот ведь как судьба заворачивает… Тот, кто ей по нраву, считает, что ничем бишь Веся от прочих неотличима… А чьего внимания не жаждет, тот сам заявляется.
— Кажется, Весенья четко свою позицию означила, — легли на плечи горячие руки, отчего девица насилу не присела. Словно меж молотом и наковальней себя ощутила. Лесьяр сзади подступил неслышимой тенью. И вот уж не ведала Веша, то ли благодарной быть за вмешательство, то ли руки с плеч скинуть, потому как прежняя обида в сердце девическом тлела. Впрочем, с обидой она позже разберется, а Арьян — вот он, докучливый змееныш.
И все бы ничего. Может, и приятно было б его внимание, да опасалась Веська, что и правда вознамерится ее в свое подземное царство утащить да одной из многих жен наречь. Ну, может, и не одной из многих, но она и единственной становиться не жаждала. Что-то ощущалось в полозе жесткое да хищно-опасное. И лишь с Лесьяром рядышком, в груди сладко — трепетно делалось. Вот как ныне, когда спиной его тепло чувствовала, кое проникало глубоко под кожу.
— А то я когда-то девичьего дозволения спрашивал, — фыркнул змий, топор в колоду вбивая. Лезвие в дерево глубоко вошло, до самого обуха, — молвил, что поверит она в мою любовь, значит, так и быть тому.
— Так я верю, — пролепетала едва слышно. Арьян разом еще шире заулыбался, клыки острые обнажая. От пронзительного его взора морозом обдало девицу. Лесьяр же, трепет под руками ощутив, к себе притянул.
— А моего позволения тебе не надобно? — почти прошипел магик, волшебными тенями и себя и ученицу свою облекая. Глаза Арьяна на то взирая расширились в неверии. Точно осенило змия. Окинул взором их обоих внимательно, точно кумекая про себя что-то. Сможет ли с магиком совладать? До такой степени ли Весенья люба ему, чтоб с Хозяином в конфронтации всяческие вступать?
Фыркнул, руки на груди скрещивая.
— А девочка времени не теряет, — заявил, голову задирая.
— Что? — взбунтовалась Весенья на такое высказывание, да Лесьяр ее теснее в руках сжал, чтоб не лопотала зазря. Замолкла тотчас.
— Она отныне со мной, — а магик-то практически шипел. Понять бы — напоказ перед полозом или он серьезно о том заявляет? Веська жалостливо через плечо глянула, но магик от Арьяна глаз не отводил.
Зато от змия не укрылось, какая надежда да тоска в глазах девичьих промелькнули. Перекривился, следя за тем, как Лесьяр к той голову клонит и челом в ее лоб толкается в этаком особо теплом жесте.
— Не бойся, — вроде и произнёс едва слышно, а Весенью от простой той фразы теплом преисполнило и покоем. Улыбнулась в ответ, кутаясь в тени по ним скользившие. А магик снова на полоза взгляд уставил пронзительный, — уходи, полоз. И к Весенье дорогу забудь. Моя она. Ничья боле.
— Прибрал к лапам девицу, а еще заявлял, что учителем будет, — недобро хохотнул Арьян, — ясно теперь, каковых наук.
Веська вся вспыхнула.
— А не твоего ума это дело! — возразила бойко. — Кто меня и чему учит!
Сама дерзит, а краснеет, уж до шеи вся пунцовыми пятнами покрылась, даже уши горели.
— Вот ты какая значит, а прикидывалась овечкой невинной, — еще и плюнул напоследок, явственно выражая свое соображение об этой парочке. — Подобная мне и в самом деле не потребная.
На пятках развернулся да отправился восвояси.
Веська и поверить не могла, что так просто отделалась от охальника этого окаянного. Можно теперича и выдохнуть спокойно. Только вот сердечко девичье о ином затрепетало. Неуж-то приревновал Лесьяр, что так за нее взялся? Что так заступился… Пальцы его горячие даже через телогрею ощущала. А место, где лбами соприкоснулись, до сих пор огнем жгло.
Арьян по мосткам далеко уже ушлепал, а после скрылся и в высоких зарослях. Лесьяр того взглядом тяжелым провожал. Да не видал при том, как полоз улыбался паскудно, точно выиграл главный приз…
Как не видно змия стало, Веша порывисто в руках маговых развернулась, в лицо тому заглядывая. Лесьяр даже не сразу сообразил, потому как думы сомнительные в голове роились. И совсем с толку сбился, окунувшись в светящиеся счастьем девичьи глаза.
— Так рада от ухажера избавиться? — усмехнулся магик, — можешь не благодарить. Но чтоб первый и последний раз. Больше выручать не стану. Не для того я Хозяином Топи прослыл, чтоб барышень от незваных гостей избавлять. Мне таких как ты самому обольщать положено, между прочим.
И руками ее этак от себя отодвинул, улыбнулся ободряюще, по голове вот в очередной раз потрепал, точно дитятку, да в башню воротился, под нос себе мелодию насвистывая.
Веся вовсе обомлела. Так это все спектаклем было? Сразу себя столь глупой ощутила… Она же ведь на миг и сама поверила, поддалась искушению проникнуться теплом, да в себя впустить, допустить, что все это правдой быть могло. Одернулась тотчас в мыслях. Хорошо не успела сболтнуть ничего.
— Спасибо, — вымолвила запоздало. Глянула напоследок, как потанята силятся топор из колоды вытащить, да как-то заторможенно побрела в башню. Хоть и гнала горечь из мыслей, а все равно какая-то тоскливая обида по сердцу растекалась. Так приятно думать было, что искренен Лесьяр… Но слова его в разговоре с Мраком звучавшие, сызнова в голове раздались… Пришлось даже головой этой потрясти да напомнить себе, для чего вообще в башню явилась.
— УЧИТЬСЯ! — шепнула себе под нос строго и решительно, кулачками перед собой потрясая. А то расслабилась со всей этой романтикой! Один мужик, другой… да кому они все нужны? Вот магии обучится, экзамен сдаст, да в городе хорошее место себе найдет и там уж сама перебирать станет, да нос воротить.
На том и решила, да Лесьяра нагнала, когда тот уж по лестнице собирался подниматься.
— А мы когда занятия продолжать будем? — говорит, а улыбку на лице с трудом держит. Все внутри тому противилось, но Веська все ж натура упертая, даже когда самой с собой спорить приходится.
— Вообще, мы вроде как и не прекращали, — удивился Лесьяр, ступая на первую ступеньку, — но, думаю, сегодня можем и в зале поупражняться. К озеру все равно только к вечеру отправимся.
«Вот и хорошо, вот и славно», — размышляла Веся про себя. Будет, куда энергию выплеснуть.
— А ты мог бы научить меня теперь чему-то атакующему? — поинтересовалась, вспоминая, как слыхивала про всякие огненные шары да льда глыбы, коими магики пулять умеют.
— Зачем? — вопросил этак насмешливо, да с сомнением на девицу позади идущую, покосился. — Тебя и так уже вся нечисть окрестная остерегается. А на экзамене боевые заклинания никто демонстрировать не даст. Там что-то похитрее попросят.
— А боевые, значит, нехитрые? — ловко перевела вопрос.
— Есть и хитрые, — хмыкнул магик, — а есть простые.
Пальцами этак крутанул, и в девицу тонкую молнию запустил. Вешка увернулась легко, недовольно щурясь на баловство учителя.
— Пойдем в зал, на манекенах испытаешь.
«Я бы и на тебе испытала», — подумала сердито, но следом пошла.
Миновала уж добрая половина дня. В тренировочном зале царил сущий кавардак — пол устилали щепки и обломки, в воздухе летал пух, солома торчала отовсюду, точно кто-то из нее дождь устроил. Стойки с оружием разметало, топор вот вовсе в щель каменной кладки врезался лезвием. И в центре всего этого погрома стояла Весенья со вздыбленными волосами, с глазами огромными, точно два блюдца, а по рукам ее то и дело пробегали кривыми полосами разряды молний.
— Кто, говоришь, бабуся твоя была-то? — Лесьяр в коконе щита сидел на подоконнике с явно озадаченным видом. Стекло окна за ним было расшиблено вдребезги.
— А я тебе говорила, что не надобно сразу много! А он — добавь узлов, добавь! Силы не жалей, все равно в первый раз не выйдет! — отчитала магика строго…
Сперва-то они опробовали классическое заклятие — просто точечный выброс силы. Подобным противника можно с ног сбить, а при надлежащем старании да знании тонкостей и прошибить насквозь. Веське, впрочем, не шибко удавалось, не могла она столь тщательно порцию силы влить. Смотрела, изучала, как Лесьяр делал, повторяла, но боле легкого тычка в манекен осилить не смогла. А вот когда магик решил смеху ради дать ей опробовать плетение боевой молнии, Весенья шарахнула… Да так, что будь учитель на ранг слабее — участь манекена могла б и его постичь.
— Зато мы теперь знаем, что молнии тебе неплохо даются, — хохотнул он, спрыгивая на пол, — и можешь теперь бытовое заклинание попрактиковать.
— Смешно ему все, — профырчала девица, — ладно я-то не разбираюсь, а ты о чем думал? А ежели б я тебя изувечила? Или себя?
— Чтобы меня покалечить, крайне постараться надобно. Силы в тебе, вне сомнения, много, но мой уровень источника выше, не говоря уж об опыте, — осадил ее насмешливо, — да и забавно наблюдать за тем, как ты все разносишь кругом.
— Забавно, значит? — протянула, а сама уж из воздуха новые нити вытягивать стала. И такая злость на Лесьяра взъелась, тут уж все вспомнилось и горечью обиды злость подразогрело.
— Весенья, — предостерегающе позвал ее по имени, тщась взять в толк, что такое та выплетать силится.
Веська же и сама не особливо понимала, решила просто по наитию соединить молнии с тем, что прежде учила, да не выходило.
— Весенья, — громче и строже повторил магик, направляясь к той быстрыми шагами. Но девушка проворнее оказалась, последний узел затянула, да силой в плетение дохнула. И тотчас устремилось в магика заклятие. Корявенькое такое, но сгусток электрический аккурат в грудь тому целил.