— Лесьяр! — взглядом его нашла да прожгла насквозь.
— М? — а у самого в глазах черти пляски устроили, скалится ехидно.
— Завтракать уже давай! — чашку к нему толкнула, взвинченная, но не зная, что и как ему высказать. Сама-то еще спиной его ощущала. Магик рассмеялся, да за взвар взялся, в кружке ухмылку пряча.
— Лесьяр! — в кухню Мрак ворвался шумливо. На ходу на стол плюхнулся, перья свои во все стороны разбрасывая от приземления излишне резкого, — беда! Кар! Бедакар! — зашумел, крыльями захлопал.
Улыбка сразу с лица магова сошла, поднялся с места.
— Успокойся, Мрак, и скажи нормально, что стряслось.
Веська ворону тарелку с излюбленным его лакомством, лепешками печеными, подвинула. Пернатый в один миг пару проглотил, да крылья сложил, наконец, глаза прикрыв да утихомириваясь.
— Успокоился? — уточнил Лесьяр, на стол ладонями опершись, — теперь выкладывай, что стряслось.
Ворон обвел кухню глазами-бусинками, встряхнулся, нахохлился, готовясь явно что-то недоброе сообщить.
— Фонари снесли, — доложил Хозяину. — Я поутру решил облететь озеро, да увидал, что защита пробита.
Лесьяр тотчас в лице переменился, ладонями по щекам растерся.
— Час от часу не легче, — простонал обреченно, а Веся едва за голову не схватилась. С трудом соответствующее лицо удержала, — показывай, где выискал, — подцепил погодя ржаную лепешку, залпом взвар выпил, да за птицем поспешил. Лишь на пороге уже на Весю обернулся да молвил строго, — а ты до утра чтоб в башне сидела и носу не показывала на улицу, — еще и пальцем погрозил. — Помяни мое слово, Весенья, узнаю, что не послушалась — выпорю. И не посмотрю, что не ребенок уже, — «так даже интереснее будет», добавил мысленно и, наконец, из башни вышел.
А Веська, красная, аки томат поспелый, так и села на табурет, обалдевшая от таких заявлений. Лишь ртом, словно рыбка хлопала.
— Выпорет, значит, — прошипела зло вослед, — только попробуй!
Вот ведь, юношеский максимализм! Ей бы прислушаться да переждать одну-то ночку. И ничем бы та от прочих не отличалась. Подумаешь, праздник нелюдской, так что ей там, медом намазано? Но то, как Лесьяр упорно не пускал ее туда (явно чуя, что она собирается ослушаться) не нравилось юной душе, бунтовало внутри. Он, значит, там танцы водить станет, глядишь, еще и с девицами из Нави какими, а она здесь отсиживайся? Ревность пребольно кольнула. Нет уж!
Из-под стола вынырнули довольные красные моськи.
— Ну что, хозяюшка, хорошо мы постарались? — вопросили довольные потанята.
— Хозяину теперь целый день будет чем заниматься!
— И пернатого при себе держать станет! — тараторили наперебой, устраиваясь за столом.
Только вот Весенья довольной не казалась.
— Я просила немного отвлечь их перед празднеством, а не защиту рушить, — вымолвила с упреком. Но потанята ничуть, казалось, не расстроились.
— Да мы ж не шибко! Так, для виду!
— А как вы ее вообще сломать умудрились? Разве могут нечистики к тем фонарям прикасаться? — Веська вдруг осознала, что странная какая-то защита, коли любая нечисть ту свернуть может.
— Так в нас ведь сила твоя! Потому и сумели! — сообщили довольные, а Весенья второй раз за день едва за голову не схватилась. Сколько времени уйдет у Лесьяра два и два сложить? Кто еще на болотах ее силой владеет, чтоб суметь фонарь снести?
Но сама и виновата, нашла ведь кому задачу такую возложить. Надобно было правильно им поручение выдать, а не столь размыто. Потанята хоть и подручные ее, да часто непутевые, суетные, сперва делают, потом думают.
Видя ж, как закручинилась хозяюшка, переглянулись бедокуры меж собой, рожки почесывая, понимая, что не то, похоже, сотворили. И чем дольше чесали, тем боле пятачками подрагивали. А как поняли, о чем грустит молодая хозяйка, оба глаза округлили.
— Хозяюшка! — кинулись к ней, за юбку хватаясь, — не подумали! Ой, что будет теперь? Хозяин же все поймет сразу!
Веся обреченно их по маковкам потеребила, успокаивая рыдальцев.
— Будем надеяться, что когда у Хозяина найдется время задуматься, ночь уж настанет, и он не успеет ничего предпринять.
Потанята переглянулись меж собой, кивнули заговорщицки.
— Мы тому поспособствуем, — хитро улыбнулись и, не успела Веша их остановить, в тень нырнули, поминай, как звали.
Веська, уже вскочившая с места, лишь лицо теперь в ладони спрятала, головой мотая. Ой, что будет…
Не выпер бы ее Лесьяр после такого…
Впрочем, ежели нынче она ему не покажет, что сама собой вольна распоряжаться, то магик наверняка и впредь ею командовать станет. И ладно бы в том, что касалось учебы и ее платы за оную, но вот что до личного, тут он ей не сват-брат и уж тем более не муж.
Пока в кухне прибирала, да по хозяйству хлопотала, день уж к полудню подошел. На всяк случай, мало ли Лесьяр все ж в башню заглянет, решила Весенья и в тренировочный зал наведаться, с посохом попрактиковаться, да от мыслей совестливых отвлечься, а уж после, перекусив, и в ванную комнату отправилась.
Беспокойство снедало. Сидя на бортике, Веша задумчиво игралась с водным потоком, ожидая, пока тот наполнит ванну. Весь день маяло ее. Совесть глодала. Уж готова была девица все бросить.
Что ей, и правда других празднеств не будет?
Но тут постучали в окошко спальни.
Веська поспешила к оному и с удивлением обнаружила Литу и Миту. Пригожие, точно куколки, волосы тугими локонами до поясницы ниспадают, в на головах — венки алебастровых цветов. Глаза на пол лица синим подведены да блестящим, а на фоне кожи фарфоровой выделяются безмерно. Веся ахнула, увидав их. А оглядев с головы до ног и вовсе дар речи потеряла — платья, в какие облачены те были, по искусности своей Милашиному не уступали — тонкое плетение бледно-зеленого кружева окутывало девичьи фигуры, придавая им особое изящество.
— Миланья просила нас тебе подсобить со сборами, — робко заговорила Лита, перетаптываясь босыми ногами. Веся, как поняла, что те вовсе без обуви на стылой земле стоят, руками всплеснула.
— Заходите в башню скорее! Продрогнете ведь!
Русалочки меж собой переглянулись.
— Нам не бывает холодно, — сообщила Мита с намеком на улыбку. От подружки та отличалась локонами покороче да черты имела более округлые, а глаза — синие, а не зеленые.
Но в башню поспешили зайти, обошли ту по дуге, да нерешительно через порог шагнули.
— Проходите, проходите, — помахала им рукой Весенья.
— Говорят, без дозволения Хозяина Топи сюда заходить опасно… — держа подружку под руку пролепетала Лита. Веся покосилась на то место, где у башни прежде пасть раскрывалась, невольно сглотнув. Но девчонок решила не пугать.
— Ну, я ведь тоже здесь обитаю, башня меня знает, потому, вероятно, если я вас приглашу — ничего дурного не случится.
Все трое переглянулись, видимо, не только самой Весенье показалось, что с натяжкой то звучит… Впрочем, ничего дурного не произошло, и все они прошли в девичью спаленку.
Русалки принялись разглядывать убранство, видать, в башне прежде не бывали, а своего жилья при жизни уж и не помнили.
Веся на пороге помялась, но все ж решилась.
— Знаете, я все ж подумала, что нехорошо это, Хозяину наперекор идти.
— Наперекор? — удивилась Мита.
— Миланья ведь говорила, что Хозяин ее не пущает, — напомнила подруге Литка.
— Точно! Людей обычно туда не допускают, но так ты-то ведунья… Я уж думала, что с Хозяином и празднество открывать станешь. Забыла, что Милаша говаривала. Ну, значит с кем другим станет…
— Открывать? — подозрительно переспросила Весенья.
Русалки переглянулись, точно решая, стоит ли Веше то сказывать.
— Хозяин Топи по традиции первый танец ведет, — отводя взгляд сообщила Мита, — минувшие года с Амелфой его открывал…
— Что за Амелфа? — в голосе Весеньи уже сталь слышалась. Это значит он будет девицу какую-то в танце кружить, пока она здесь прозябает? Уж не для того ли ей в башне сидеть велел?
— Так мать, хозяйка леса… Шумска майка ее еще кличут.
— В прошлом году она и правда как хозяйка смотрелась, платье из светящихся васильков надела, на нее сам Руслан, воевода Коща, уж который год зарится.
— А Хозяин что? — не унималась Весенья.
— Так Амелфа сама его заполучить не прочь. Говаривали одно время, что больно часто она в Топи шастает… — но тут Лита подружку локотком толкнула, чтоб та в своих россказнях остановилась, да на Весенью той кивнула. Ведунья ноготок покусывала, в раздумья погрузившись. Уж хотела отказаться от плана своего, а тут вот как выходит? Лесьяр собрался с девицей какой-то вытанцовывать, распрекрасной, да ладной, что сам воевода Навьего царства в открытую по ней сохнет. Так еще и сама красопетишна эта за Лесьяром, стало быть, таскалась когда-то. Нет уж, Весенья должна теперь сама убедиться, что там твориться будет. Ведь ежели станется, что Лесьяр на сторону бегает, то она ему боле потакать в его шалостях охальных не станет. И в руках его плавиться тоже прекратит.
— Ты не слушай ее, — Лита ведунью по плечу погладила, утешая, — то для Хозяина обязанность, первый танец провести.
— Вот и погляжу, — решительно сообщила Весенья. Почти ведь надумала на попятную пойти, но теперь-то точно пойдет и сама все узнает.
— Тебе решать, — улыбнулась Лита. Веся той в ответ кивнула.
— Ой! — Мита тем временем разглядывая всяческие девичьи мелочи, на комоде лежавшие, случайно коробку с лентами на пол спихнула. Вместе торопливо собирать принялись.
Веша снова на ступни босые взглядом натолкнулась, из-под подола виднеющихся
— А как так вышло, что вы… — она замялась, но девицы и без слов поняли, по направлению взгляда, о чем, стало быть, ведунья спросить хотела,
— Несколько недель в году мы можем по земле ходить, — рассказала Лита, поднимаясь, когда собрали все, да в зеркале себя разглядывая, — в русалочью неделю, в Велесову ночь и три дня до нее, да с Ивана Купалы до Ильина дня, там почти уж на месяц уйти можно. Тогда хвосты и сбрасываем.