— Ну, может, она и раньше подозревала, что Владислав не только ей дает дополнительные уроки, — он поиграл бровями, явно намекая, какие именно уроки. Веша от этого мигом зарумянилась, чем вызвала новую улыбку на Лесьяровых губах. — А тут все совсем очевидно сделалось. Но ему высказать все духу не хватило, али в чем другом причина была, вот на тебе и сорвалась. Не бери в голову, я уверен, что вы быстро помиритесь. Сама на нее зла не держи.
— Не стану, — кивнула Веша в ответ.
— Вот и славно, — он отставил чашку, а после потянулся и зевнул. — Однако время позднее. А мне еще нужно дочитать одну занятную работу по истории магии.
Веська покосилась на настенные часы, кивнула согласно, поднялась из кресла.
— Тогда пойду я… — вымолвила грустным голосом.
— Пойди, — усмехнулся магик, — во-о-он в ту постель, — и на свою спальню указал.
Весенья на то так и застыла, глазами только хлопнула пару раз.
— Негоже это, — отозвалась сдавленным голосом.
— Ой, да брось, — он и сам к спальне пошел, на ходу оглядываясь на нее. — У Яги же спали бок о бок.
— Там другое было… Тогда мы еще… И Ягишна там же имелась.
— Весенья, ты меня боишься?
Она поспешно головой замотала.
— Доверяешь? — а сам снова зубами треугольными улыбается.
Кивнула.
— Тогда не думай глупостей, — шагнул вперед, по волосам ее погладил, — не съем я тебя. Утром, около шести, у стражи пересменок. В этот час тебя обратно и воротим. Прошлый отряд с гостиной уйдет, а новый я задержу на полминутки, ты и прошмыгнешь к себе. А до того поспи. Я тебя разбужу.
— А ты сам спать не будешь? — спросила сдавленным шепотом, в глаза его сияющие глядя.
— Подремлю, не переживай. У меня завтра уроки только после полудня, так что посплю, как тебя провожу.
На том он все ж отпустил ее, жестом приглашая в комнату.
Постель и правда оказалась огромной. Пяток таких вот Вешек бы вместила. И зачем ему одному эдакая большая?
Забравшись под одеяло, Веська устроилась поудобнее. Следом лег и Лесьяр.
— Спи, пичужка, — велел он ласково, приглушил светляков, всего один маленький оставив над книгой порхать.
Веська ж одеяло на голову натянула, лишь лицо снаружи и осталось.
Он еще раз улыбнулся ей и все же отвел взгляд на книгу.
Профиль, обрисованный мягким светом, казался сейчас Весенье еще более красивым, нежели обычно. В обрамлении седых серебряных волос, белой ткани рубашки и одеяла, он и вовсе казался девице настоящим ангелом, невесть по какой причине спустившимся к ней с небес. Веся даже хихикнула таким мыслям в своей голове. Никогда не думала, что будет такой влюбленной дурочкой. Надо ж… Хозяина Топи с ангелом сравнивать. Ой, узнали б девки — засмеяли бы. Но как бы то ни было, не могла прекратить обрисовывать взглядом его лицо и красивые руки с длинными пальцами, коими он книгу сжимал.
Знала бы, правда, какие мысли притом в Лесьяровой голове маячили, не летала б в таких розовых облаках. Магик все ж был мужчиной взрослым. И ежели Веся только в теории или по подгляду знала об отношениях взрослых, то Лесьяр прекрасно представлял, что мог бы здесь и сейчас сотворить с этой робкой девочкой. Буквально воочию зрел, как бы мог заставить ее краснеть, а после — шептать его имя. Представлял, какая сладкая на вкус ее кожа, какая мягкая она сама, податливая.
Но одергивал себя, вновь и вновь перечитывая одни и те же строки в книге и пытаясь осмыслить, что там написано. Буквы, впрочем, в слова складываться не желали, как и оседать в разуме.
Весенья зашевелилась. Когда еще такая возможность выпадет, правда ведь? И хоть страшно было до беспамятства, но и в груди трепетало и жаром горело невыносимо.
Посапывая, она уткнулась лбом в его плечо. Лесьяр искоса поглядывал на девичьи потуги, про себя посмеиваясь над этим незатейливым созданием и с трудом удерживаясь, чтоб не взять инициативу в свои руки. Только мысль о том, что так ее лишь спугнет да любопытство, что его пичужка предпримет и насколько осмелеет, заставляли лежать без движения.
Уткнулась, а сама сопит, не знает, как дальше подобраться. Он еще немного подождал, а потом приподнял руку.
— Иди сюда, — указал взглядом на свое плечо. Веська на него глянула, а во взоре страх напополам с ожиданием. Правда и сама б сейчас не сказала точно, чего жаждет.
Но на плечо его голову устроила, а магик ее приобнял. Руку только неловко держать было вдоль тела, потому пришлось на грудь Лесьяру пристроить.
И так тепло стало, его рядышком почитай всем телом ощущая и к боку прижимаясь.
— Что занятного пишут? — поинтересовалась, в книгу его заглядывая, да тут же едва смехом не прыснула. Лесьяр за ее взором проследил и тотчас понял, почему не мог сам ни слова прочитать. Книга оказалась перевернута вверх тормашками.
Он возвел очи к потолку, давя в себе неловкий смех. Вот ведь… сам как мальчишка.
Закрыл книгу, прекращая этот нелепый спектакль, отложил на прикроватный столик и погасил последнего светляка. Комната погрузилась во мрак.
— Ой, — пискнула на то Веся.
— Вот тебе и ой, — желтый свет глаз пристальным взором обратился к ее лицу.
— Ты ж сказал, что тебе дочитать надобно.
— Знаешь, я ведь давно взрослый мужчина, — начал он издалека.
Веша тихо угукнула в ответ.
— И в моей постели, под самым боком, лежит прехорошенькая девица, — продолжил он заговорщицким шепотом, от которого у Весеньи дыхание участилось внезапно. Она снова угукнула, уже скорее машинально, завороженная его словами.
— И ежели я захочу, то могу и совратить такое невинное создание, — магик потянулся, одним движением вдруг подмяв ее под себя и теперь нависая сверху.
Весенья замерла, глазея, точно зайчик в глаза змеи. И снова угукнула. Магик рассмеялся беззлобно.
— Чудо ты мое, — поцеловал ее в лоб, а после, развернув к себе спиной, сжал всю целиком в своих объятиях, окутывая теплом. — Спи, Весенья.
А та выдохнула, лишь сейчас осознав, что и не дышала все это время. А сердце, точно дурное вскачь неслось, и сама не могла решить, то ли испугалась возможной близости предстоявшей, то ли захотелось и правда испытать. Впрочем, когда он велел спать, скорее уж облегчение испытала, нежели разочарование.
Глаза прикрыла, нежась в его руках, ощущая себя так спокойно, как давно того не бывало…
Как и договаривались, Лесьяр разбудил ее затемно. Выбираться из его рук не хотелось, а постель и вовсе казалась зыбучими песками — никак отпускать не желала… Но пришлось.
— Давай, соня, нужно идти. У себя уже доспишь, — он чмокнул ее в нос, вытягивая из одеял и помогая надеть кофту.
Убедившись, что за дверью никого нет, он пошел вперед, Веся, чуть погодя, следом.
До своих комнат добралась без проблем. Костя спала, вся перекрутившись. Одеяло съехало, и соседка зябко жалась в комочек. Вздохнув, глядя на сию картину, Веся вытянула зажатый в ее ногах уголок и накрыла подружку целиком. Та слегка расслабилась в тепле, а Веша отправилась в свою постель — досыпать до звонка.
Утром же, проснувшись от первого сигнала к подъему, голову пришлось отдирать от подушки с большим трудом.
Костяника не заводила с соседкой разговора, лишь посматривала на ту, но быстро отводила взгляд и хмурилась. Первый раз за все это время между ними случился разлад. Это тяготило, и Весенья не выдержала первой.
— Погоди, — позвала она соседку, когда они уже обе собрались и готовы были идти к завтраку. От Веськи не укрылось, что Костя специально несколько раз перевязывала ленты в косах, точно время тянула, пока Веська соберется.
На оклик соседки Ника оборотилась, хмурая, как тучка грозовая.
— Послушай, ты ведь знаешь, что я тебя осуждать не намеревалась. Удивилась, да и только. Лишь потому, что прежде ты ведь не говорила ничего про все это… Я и не думала даже, не замечала твоей к нему симпатии.
— Он просил ото всех скрывать… — отозвалась, руки на груди скрещивая, а у самой и голос дрожит, и носик дергается. Губы вот поджала, и слезы на глаза выступили.
— Костя… — Веська не удержалась, шагнула вперед, подружку за плечи беря. — Ну, что ты…
А та точно того и ждала, дала слезам волю. Те с глаз так и хлынули.
— Он мне говорил, что любит, как никогда прежде не любил. Что красивей меня нет никого на свете белом. Что женится сразу, как учебу закончу! Он знаешь, каким быть умеет! — Говорила, а сама всхлипывала попеременно. — А сам, выходит, по другим шастит ночами, помаду с губенок слизывает.
Веська притянула к себе соседушку, позволяя той выплакаться вдоволь.
— Ты не накручивайся зазря, — попыталась она подбодрить подружку, — может, все не так, как кажется. Может, там плохо кому стало али еще чего. Ты поговори с ним. Скажи, что видела его, что не дурочка наивная. Только охолонись сперва и обдумай все. И коли и правда любит — пусть теперича доказывает свою верность. А сейчас пойдем-ка, умоемся.
Она оторвала Костю от своего плеча и повела ту в ванную комнату, где помогла девице умыться и привести себя в должный вид.
— Вот так-то лучше, — усмехнулась Весенья ее отражению. Костя улыбнулась виновато.
— Ты прости, что я ночью себя так повела. Что гадости сказала, — она повернулась к Веське лицом и взяла ту за руки с молящим взором. Видно было, что и правда стыдится и раскаивается. — Не имела я никакого права тебе такие вещи выговаривать. Прости, пожалуйста. Не на тебя я зла была. А на него, да на себя. Только поняла это уже, когда в комнату вернулась. Обещаю, что больше никогда так не сделаю.
— Хорошо, — у Веси и у самой вдруг что-то в носу защипало. Они обе рассмеялись со слезами на глазах. — Вот ведь мы с тобой тютюхи, развели болото с утра пораньше.
— Ага, — согласилась Ника.
Они, наконец, отправились к завтраку, с облегчением понимая, что ссора исчерпана.
— Кстати, а тебя ведь так долго не было, — заговорщицким шепотом поинтересовалась Костя, когда они уже подходили к столовой. — Я, дай боги, уже ближе к утру в сон провалилась… Где же ты была?