Последние слова я произнесла так, что сама же поежилась.
Эктор коротко кивнул и о чем-то задумался, а через пару секунд дернул хилта в сторону и свернул с главной дороги, чтобы остановиться под одним из белоснежных деревьев.
Спрыгнув на землю, он без церемоний подхватил меня на руки и поставил рядом.
– Хала тенай. Йела! – сказал он животному, и к моему удивлению хилт дернул ушами, склонил голову набок и, повернувшись к нам спиной, побрел прочь.
– А это безопасно? – я представила, как зубастый хилт идет по улицам незнакомого города, среди толпы чужих людей, и в горле образовался тугой горький комок. – Для местных, я имею в виду.
Эктор пожал плечами и, крепко сжав мою руку, потянул за собой в узкую боковую улочку.
– Вполне, – мужчина выглядел предельно решительно. – Хилты разумны и без причины не нападают.
Я хотела спросить, куда именно наставник отправил животину, но прикусила язык. Общий настрой Эктора настораживал, и я вся напряглась в ожидании.
Что он задумал? Чего хочет?
Снова собирается испытывать меня иллюзиями? Будет копаться в моей голове?
Я стиснула зубы в ожидании худшего.
Тянулись минуты, мы петляли между домами и вскоре выбрались на небольшую площадь со статуей в центре. Это было то место, что никогда не найдешь, если не задаться целью. Вокруг каменных фигур стояли низенькие лавочки, в воздухе медленно растворялась горьковатая сладость цветов, торчавших из круглых вазонов.
И никого вокруг.
Ни единой души.
– Знаете, в честь кого установлена эта статуя? – спросил Эктор.
Откуда? Этот город для меня такая же загадка, как и любой другой город в этом мире.
Но вслух я ничего не сказала, решив перед этим хорошенько рассмотреть застывшие фигуры.
Парень и девушка. Молодые счастливые. Они стояли, взявшись за руки, смотрели ввысь, рассматривая птицу или падающую звезду.
Кто теперь знает, что это было?
Под ногами девушки цвели цветы, но что-то странное творилось с лепестками. Казалось, что они… изъедены. Испорчены.
Ноги парня утопали в камне по щиколотки, и тонкие жгутики неизвестного растения тянулись вверх, оплетая его колени, пробираясь под одежду.
Под кожу.
Если обойти статую, то романтичное “держание за руки” стало похоже на хватку утопающего. Будто парень и девчонка хватались друг за друга, пытаясь спасти от неизвестного ужаса. Их лица исказились, свет и тень играли на них, превращая восторженные улыбки в жуткие гримасы.
– Испытание веры проходит здесь уже много лет, – раздался за спиной голос Эктора. – Так много, что однажды известный скульптор создал эту статую, чтобы почтить память всех, кто потерялся в иллюзии.
Я обернулась и наблюдала, как мужчина рассматривал изваяние. Его глаза опасно сверкали, руки то сжимались в кулаки, то безвольно разжимались. Запустив пятерню в темные пряди, Эктор прикрыл глаза. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но видно было, как тяжело наставнику подбирать слова.
– Я не хочу, чтобы эта статуя стала напоминанием о вас, Саша.
– Это не дает вам права копаться в моей голове.
– Я ваш наставник! Я имею право на все, что посчитаю нужным.
Кажется, мои глаза сами по себе закатились обратно в череп.
– Да перестаньте вести себя как… как…
Эктор хищно прищурился.
– Как кто?
– Как полный идиот! – выпалила я. – Вот кто!
Отведя взгляд, я обхватила себя руками.
– Я доверилась вам. Я раскрыла перед вами душу не для того, чтобы вы обернули мою память против меня.
– Вы ведете себя как обиженный ребенок.
От удивления у меня отвисла челюсть.
– Что?!
– Вы слышали! Как ребенок, – Эктор шагнул вперед, надвинулся на меня с такой неумолимостью, что я почувствовала, как в животе рассыпался колкий иней. – Этот мир не пожалеет вас. Он прожует и выплюнет ваши кости, как только вы потеряете бдительность. И я делаю то, что сделал бы любой наставник на моем месте!
Хорошее оправдание.
Признаться в симпатии, а потом влезть в голову и вероломно обернуть мои же ошибки против меня! Это же...почти предательство!
Нож в спину!
– Я потому так себя и веду, – выдохнул он с трудом. – Мне есть дело.
Шаг ко мне. Еще один. Крепкая рука обхватила меня за затылок, сжала, как в тисках, заставила поднять голову, а я ощутила, что меня буквально припечатывает к месту рассерженным взглядом. Пальцы мужчины перебирали пряди на моем затылке, тянули к себе, несмотря на мое сопротивление.
Я уперлась ладонями в грудь Эктора, но проще было бы камень сломать, чем вырваться из капкана его объятий.
Уткнувшись носом в его рубашку, я недовольно заворчала и на самом деле подумала укусить совсем уж распоясавшегося наставника, но его голос, тихий и взволнованный, заставил меня утихнуть.
Пока что.
– Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы вы не превратились в еще одно воспоминание этого города. Или любого другого. И я буду делать вам больно столько, сколько потребуется, если это даст хоть малейший шанс сохранить вам жизнь. Я буду тренировать вас, наказывать, обижать и влезать в мысли, чувства и ваше нутро, потому что мне не безразлична ваша судьба, – он коснулся моей щеки кончиками пальцев, гипнотизируя, встряхивая все в груди. – Твоя судьба, Саша.
– Это совсем не романтично, – буркнула я. – Вы совершенно не умеете просить прощения.
Эктор усмехнулся и, немного наклонившись, коснулся губами моего виска.
– Привыкай. Ничего не смогу с этим сделать.
48
Сам Шайкос оказался лишь перевалочным пунктом на пути к святыне Единого.
В городе рыцари и их ученики задерживались, только чтобы купить припасы на первое время. Несколько месяцев нам предстояло жить среди последователей Единого в небольшом храме, который прижался к святыне.
Последователи всегда были ужасно заняты.
Они ревностно следили, чтобы никто не бродил по священной земле просто так, ухаживали за садами: уникальными, пышными, полными растений, какие не цвели больше нигде, кроме этих почв.
Только здесь можно было найти редкие целебные травы, сюда ходили в поисках исцеления и благословения Единого.
“Место, где он принял смерть”, – говорили местные.
Место, где появились первые люди, рожденные из плоти и крови умирающего бога, несущие в себе его часть, его силу и его знания.
Очень удобно. Не то что в нашем мире, где обезьяне пришлось ох как постараться, чтобы научиться элементарным вещам и слезть с дерева!
Божественные теории всегда приводили меня в восторг своей простотой. Щелк! Вот вам свет. Щелк! И Земля готова.
Еще пару раз щелкнул – и сотворил жизнь по образу и подобию своему.
Вспоминая разговор с Бигелем, я все-таки думала, что первыми как раз были пироманты. Эта идея казалась мне убедительной, но, учитывая реакцию Ритера и Эктора, я держала это при себе.
Орден, так или иначе, выступал против магии, и, столкнувшись с энкери, я сама бы всеми силами пыталась предотвратить рождение еще одного такого существа. Сожжение тела и следы гари на траве стояли перед глазами так ясно, будто я видела их только вчера. От таких воспоминаний до конца жизни никуда не спрятаться и в пыльный чулан их не запереть.
Единый пришел из ниоткуда, остался во мраке мертвого мира и в итоге создал человечество.
Поразительно, как из истории можно было выкинуть целую ступень, между людьми и их "богом", превратив ее в чужих умах в банальное зло, что жаждет только разрушения.
Страшилку, которой сейчас пугали детей.
Я подняла руку, чтобы прикрыть глаза от солнца, и рассматривала все те же белоснежные деревья, окружавшие святыню плотным кольцом. Они не просто росли впритык друг к другу. Стволы переплетались, образуя сложные "косы", где невозможно было увидеть ни единого просвета. Пышные кроны шелестели, раскачивались под порывами жаркого ветра, похожие на гигантов, что приветствовали нас взмахами тысяч тонких рук.
Ритер говорил, что в день испытания стволы расступятся, чтобы позволить ученикам войти внутрь, где каждый встретит свой кошмар лицом к лицу.
В обычные будни здесь хватало "гостей", но сейчас святыня выглядела заброшенной.
Готовилась, наверное. Чтобы в нужный час ударить побольнее, в самое сердце.
Храм, стоявший немного в стороне от дороги, прямо в центре небольшой рощи, был выстроен в форме четырехконечной звезды. Посередине – лабиринт, ведущий точно к высокой башне. Сложенная из массивных золотистых блоков, она поднималась над крышей храма.
– Оттуда открывается невероятный вид, – шепнул мне Эктор. – Это Башня Морока. В ближайшие месяцы она – твой лучший друг и самый страшный враг.
– Что, каждый день придется подниматься на вершину с ведрами на плечах?
Эктор снисходительно улыбнулся, отчего в синих глазах заплясали искорки.
– Почти никто не доходит до вершины. Эта башня будет готовить вас к испытанию веры. Здесь ты научишься отличать иллюзии от реальности.
– Но ты же сказал, что оттуда прекрасный вид. Значит, ты там был!
Эктор бессовестно щелкнул меня по носу.
– А слова про "почти никто", ты, конечно, пропустила мимо ушей, – притворно тяжело вздохнув, наставник покачал указательным пальцем перед моим лицом. – Будь внимательна к мелочам, Александра.
О, я буду внимательна!
Так внимательна, что лично оценю этот вид.
У самого входа в рощу нас уже ждали. Двое мужчин в простой одежде: сапоги, плотные штаны, мешковатые серые рубахи. На плече у каждого – вышитый красной ниткой знак: две ладони, что держат маленький саженец.
– Приветствую вас, Эктор, – мужчина постарше широко улыбнулся. Его густая грива каштановых волос была стянута на затылке, скуластое лицо усыпано мелкими веснушки, а темно-карие глаза при всей своей теплоте внимательно следили за каждым нашим движением. – Мы надеялись, что ты примешь участие в испытании. Без тебя эта башня была бы совсем другой.
Эктор коротко кивнул, и его рука на моем боку ощутимо напряглась.