— А у вас есть формулы? — прошептала Кира. — То есть мессир Ильмер вам доверяет?
— Конечно.
— Но почему?
Смешок.
— Хороший вопрос. Хотите спросить его сами?
Кира невольно прикрыла грудь свободной рукой.
— Вот-вот. — Профессор высвободил руку. — Ждите здесь.
Его негромкий властный голос произносил формулы одну за другой. Кира почувствовала близкий жар, потом холод. Потом раздался негромкий треск, и профессор, снова взяв её руку, повлёк её вперёд.
Снова треск за её спиной — и с её глаз слетела повязка.
Они находились в полутёмном зале, где каждая стеклянная витрина была ярко подсвечена электрическим светом. Стекло было чудовищно тонким: даже она, если бы захотела, смогла бы ударить по нему кулаком и забрать…
Глаза Киры расширились. Она не была равнодушна к драгоценностям. Лунные камни, изящное серебро, совсем скромные бриллианты — в дни редких вылазок в город она любила их разглядывать, хотя у неё не было ни денег, ни повода, чтобы их носить. Но здесь…
Рубины размером с голубиное яйцо, выточенные в форме изящнейших головок тюльпанов невозможного винного цвета. Сахарная пудра бриллиантов, наброшенная поверх брызг бриллиантов покрупнее, обрамляющих алмаз величиной с ноготь. Длинные тонкие изумрудные подвески изумительной красоты, отличить которые от бижутерии мог бы даже полный профан. Тончайшая платиновая спираль, готовая обхватить палец, и один-единственный чёрный бриллиант великолепной огранки, который украсил бы любую руку. Потемневшая янтарная слеза невообразимой древности.
И бриллианты… бриллианты… бриллианты. Сапфиры потрясающей чистоты, жемчужная тиара посреди витрины, ещё одна, невозможно лёгкая и тонкая, искрящаяся бриллиантами, как водопады на солнце — и снова бриллианты.
И все, или почти все — светились магией.
Артефакты.
— Одноразовые заклинания, защитные или боевые, — негромко сказал профессор. — У Тёмного Лорда были любопытные артефакты… хотел бы я рассмотреть их поближе. Выбирайте.
— Выбрать — что?
— Всё, пожалуй, не получится, — задумчиво произнёс он, обнимая её за плечи. — Полагаюсь на ваш вкус. А я должен поговорить с хозяином. Ждите меня здесь.
Словно у неё был выбор.
Кира спешно задвинулась в угол, когда профессор исчез за раздвижной перегородкой. Здесь не было камер, запоздало заметила она. Не было охранников. Магические формулы и рунные клятвы защищали хозяина прочнее любых военных баз.
Но голоса за перегородкой она услышала ясно, как день.
— Милорд! Какая честь!
— Доброго дня, мессир.
Голос профессора казался незнакомым. Высокий, холодный и резкий, как удар металлом по заледеневшим пальцам.
— Чем могу помочь вам сегодня, милорд?
Милорд?
— Женские украшения, — безразлично произнёс профессор. — Снова. Вы понимаете. Мне нужна полная приватность в малом зале.
— Разумеется. Вам нужна… приватность только в малом зале? Или вы предпочтёте привести свою спутницу сюда? В основном зале превосходные коллекции, и…
— Со мной нет спутницы, — прервал его ровный голос профессора.
— Простите, милорд. Разумеется, милорд. Не смею беспокоить вас двои… вас.
— Подождите, — остановил его профессор. — Мне нужно обручальное кольцо. Того, что я видел в малом зале, может оказаться недостаточно.
— Мои… поздравления, милорд?
— Оставьте, мессир. Помните, с кем вы разговариваете. Мне нужно кольцо, при виде которого будут думать, что оно — как минимум подарок лорда Крейна. И оно должно быть подобрано… со вкусом.
— У меня есть как раз такое, милорд. Признаться, вы угадали очень точно: я приберегал его для взора самой леди Крейн. Какая ирония, хе-хе… Убеждён, она предпочла бы, чтобы вы подарили его ей…
— Не будем обсуждать миледи, мессир.
— Не будем, милорд, — покорно согласился мессир Ильмер. — Прошу вас.
Короткая пауза.
— Подходит, — произнёс холодный голос. — Благодарю. Оплата будет произведена обычным способом. И всё, что будет выбрано в малом зале — тоже.
— Разумеется, милорд. Если бы я мог спросить, как вы провернули эти изумительные сделки, тогда, до того, как…
— Мессир, я здесь, чтобы выбрать драгоценности. — Голос профессора стал ледяным. — Не стоит компрометировать меня, и тем более не стоит испытывать моё терпение.
— Как угодно, милорд. — Голос ювелира дрогнул. — Простите мою бесцеремонность.
— Сделайте так, чтобы в ближайшие полчаса в малом зале никто не появлялся, и вы будете вознаграждены. — Тихий смех. — Кстати, у вас ещё остались мои любимые голубые нити? Признаться, я… совсем забыл о них.
— Буду рад помочь вам воскресить это воспоминание, милорд. Осмелюсь заметить, если бы Протекторы знали, кто ввёл их в обиход, их жёны благословляли бы вас каждую ночь.
— Увы, мессир, истинные гении остаются неузнанными. — Его тон чуть изменился, и Кира почти признала прежнего профессора. — Благодарю вас. Хорошего дня, мессир.
— Милорд.
Снова щёлкнула перегородка, и милорд профессор Деннет появился в малом зале. Чёрная перегородка закрылась за ним.
— Здесь никто ничего не слышит, — просто сказал профессор. — Мы, с другой стороны, прекрасно слышим всё происходящее в основном зале. Выбрали что-нибудь?
Кира медленно покачала головой.
— Я… нет. Наверное, я ещё не готова выбирать.
К её удивлению, он не огорчился и не рассердился.
— На вашем месте я вёл бы себя так же, — спокойно кивнул он. — Примерьте.
Она не смотрела на кольцо, пока он надевал ей его на безымянный палец. Это была фальшивка, шутка, маскировка, в конце концов. Кира должна была его надеть — но и только.
Кольцо село на её руку, как влитое. Кира успела подумать, что, должно быть, тут тоже была замешана магия, как перевела на него взгляд.
Усыпанный бриллиантами тонкий ободок подчёркивал блеск одного-единственного камня. Крупные, не менее трети карата каждый, бриллианты были хороши сами по себе, но в центре, острый и узкий, длиной почти в полтора её ногтя, искрился один-единственный бриллиант редкого прозрачного зелёного цвета.
Цвета её глаз. И он смотрелся на её тонкой руке…
Так, словно всегда был здесь.
— Чудесно, — прозвучал тихий голос профессора.
Кира покачала головой.
— Будь я Вероникой Крейн, я бы убила за этот камень. Похоже, она и убьёт.
— Ну, ну, мисс Риаз, не всё так печально. Помните, голой передо мной стоит не она, а вы.
Кира окинула его мрачным взглядом. Профессор не повёл и бровью.
— Почему он назвал вас милордом? — полюбопытствовала она.
— Потому что я делал у него заказы, и не раз. Думаете, бриллиант на вашей шее взялся из ниоткуда?
— Да, но он обращается к вам, словно…
— Словно видит человека, который не треплется по пустякам. В отличие от вас.
— То есть вы даже не скажете мне, что это за голубые нити, о которых вы спрашивали?
— Не сейчас. И, пожалуй, нам пора. Хотя…
Он протянул руку, поднимая крышку, и волшебная бриллиантовая тиара оказалась в его руках. А потом — Кира не успела даже моргнуть — в её волосах.
Она стояла перед ним в тиаре, по-прежнему обнажённая и совершенно растерянная, и у неё всё сильнее кружилась голова от происходящего.
Профессор холодно улыбнулся ей.
— Вот теперь нам действительно…
Он осёкся на полуслове. В соседнем зале раздались голоса.
— … Этот аукцион — плохая идея, Никки, ты же знаешь. Выставлять перстни Тёмного Лорда неизвестно для кого? Надеясь, что за ними придёт — кто? Кто-то из его старых подельников? Может, он сам заявится?
— Ты сам позволил Агнусу провести аукцион! Ты глава Министерства или кто?
Стук каблуков, и хлопок двери. Кажется, мессира Ильмера во время этой оживлённой перепалки не было в зале, подумала Кира.
А потом чуть не села на пол, когда до неё дошли слова главы Министерства.
Тёмный Лорд был жив?!
Глава 24
— Тёмный Лорд… — начала она.
— Знаю. Слышал. Не мешайте.
Его лицо было абсолютно спокойным. Каменным. Бледным от напряжения.
Профессор был напряжён, и она могла это понять. В соседнем зале стояли Гэрил и Вероника Крейн. Никки. Его первая любовь — и её муж, который донимал молодого Рональда в школе. Глава Министерства, вне всяких сомнений бывший одним из тех, кто лишил Рональда памяти.
— Милорд, миледи, — раздался голос мессира Ильмера. — Счастлив показать вам мою новую коллекцию.
— А малый зал… — капризно произнесла Вероника.
— Детка, у нас сейчас нет средств на малый зал, ты же знаешь. В другой раз.
— Ты всегда так говоришь.
— Милорду нет смысла расстраиваться, миледи. Взгляните на эти подвески. Великолепная огранка, шестнадцать карат…
Мессир Ильмер разливался соловьём. Профессор еле заметно улыбнулся и подхватил Киру под руку.
— Здесь мы уже ничего не услышим, — шепнул он. — Идёмте.
Кира поёжилась. Она уже примерно понимала и догадывалась, что в коридор, по которому они выйдут, не войдёт никто, и ни одна душа не увидит её обнажённой за те полтора шага до дверцы машины, что ей предстояло преодолеть. Но её тело кричало об опасности всё равно.
— Я… — Она невольно прижалась к нему. — Может быть, укроете меня пиджаком? Или…
Кончик его пальца накрыл её губы.
— Шшш. Я понял. Идите сюда.
Он подхватил её и усадил на хрупкое тонкое стекло витрин. Кира охнула, наполовину ожидая, что оно рассыплется под ней, но, кажется, его охраняла та же закрепляющая магия, что сдерживала от размывания нарисованные острым мелом линии ритуальных кругов.
— Самое дорогое ложе любви на планете, — с насмешкой заметил профессор. — И у нас впереди ещё двадцать минут.
— Да вы чудовище!
Он прислонился к витрине, и Кира с внезапной лёгкой дрожью поняла, что та была расположена на самом подходящем уровне: чтобы её раздвинутые ноги упёрлись в его бёдра.
Из соседнего зала всё ещё доносились голоса, но теперь они были совершенно неважны. Потому что мужчина, стоявший перед ней, опустился на колени, и безо всякого предупреждения приник к ней.