Он обернулся, сгрёб её в охапку, и, прежде чем Кира успела хотя бы коснуться его, бросился с ней на кровать.
Обрывки белья полетели в сторону, и его сброшенная одежда отправилась вслед за ними. Запрокинув её руки, он целовал их внутренние стороны от кистей до подмышек, накрывал её грудь, сжимая соски, вжимая её в кровать, словно боясь, что она уйдёт. Он вёл себя, словно изголодался по ней, и он и впрямь изголодался, она это чувствовала. Она не была его тьмой или его светом: она была источником, родником, в котором он находил вместе с чистой водой свои силы. И Кира уже не помнила, что они были связаны навсегда — только то, что она любила этого мужчину и находила свою слабость и счастье в подчинении ему. В единении с ним.
— Так, — прошептала она, раскидывая колени перед ним, — как ты хочешь.
Он стиснул её рёбра до синяков.
— Ты так не хочешь, — прошептал он ей в открытый рот, подтаскивая к себе за бёдра. — Но будешь хотеть.
Он причинял ей боль, беря её нарочно грубо и жёстко — и она находила наслаждение в каждом рывке. Он запрокинул её голову за волосы, впился ей в губы — и она отвечала ему с той же страстью.
Её губы вспухли от поцелуев, из прокушенной нижней губы текла кровь, он двигался всё яростнее, всё быстрее, вбивая её в себя, к пику наслаждения, она летела, захлёбываясь стонами и всхлипами — и, когда его рот властно накрыл её губы, размётывая её волосы в стороны, беря лицо в ладони, властный поцелуй вдруг сделался нежным, и Кира, жалобно простонав в его губы и разом достигнув и вершины, и дна, с тихим стоном обхватила его руками, чувствуя, как он в последний раз сотрясается в ней.
Вместе они рухнули на кровать, обнявшись, и она замерла, целуя его в щёку — и чувствуя влагу под своими губами.
— Мне было хорошо, — шепнула она.
— А ведь через полчаса у меня семинар, — бесстрастно заметил профессор. — Хорош же я буду.
Кира прыснула. И тут же замолчала.
— Вы ведь не собираетесь… я не знаю… сдаваться Протекторам, или кончать с собой, или бежать на другой конец света? — нерешительно спросила она. — Это страшно, что вы видели… но ведь в видении может быть ошибка?
— Ошибки нет.
Его голос больше не был холодным. Просто очень спокойным.
— Но это были не вы. Вы, каким я вас знаю, никого бы не убили. Только в самом крайнем случае, если бы… напали на меня. А так — никого.
— Никого, — подтвердил профессор, обхватив обнажённую Киру за плечи. — Но я не всегда был собой, увы. Дуайт Деннет — проходимец и самозванец, захвативший чужое тело и живущий в нём уже больше пяти лет. Тот, кто жил в этом теле раньше, мёртв, мисс Риаз. В лучшем случае я получу все его воспоминания, в худшем же от него останутся лишь разрозненные обрывки. Но его личности конец. Увы, боюсь, это понимают не все.
— То есть маги вроде Агнуса Хили вас боятся… из-за того, кем вы были?
Профессор вздохнул.
— Не будем о них. И уж точно не будем о нём. — Он поцеловал её волосы и поднялся. — Скоро начнутся занятия, и мне нужно идти. Но я хотел бы остаться.
— И я хотела бы, чтобы вы остались, — эхом отозвалась она. — Вот только…
Профессор закончил надевать брюки.
— Вот только, — спокойно сказал он, — ваш первоначальный шок и связанный с ним выброс гормонов начинают угасать, и вы начинаете трезво мыслить. Вы когда-нибудь испытывали по отношению к убийствам что-то, кроме отвращения, мисс Риаз? Я — нет.
— Есть разные убийства, — обрела голос Кира. — Когда на меня напал Вик…
— Другие убийства. Испытывали ли вы к убийцам симпатию, мисс Риаз?
— Нет.
— Именно. А я — убийца, увы, или же часть меня им была. Поэтому…
Он разгладил полы мантии.
— Я не готов мучить вас дальше, мисс Риаз, — негромко сказал он. — Пока вы ещё колеблетесь, но когда вы наконец поймёте, что не хотите быть со мной рядом, я узнаю об этом. Я ваш маг, в конце концов. И тогда, обещаю, я больше вас не потревожу.
Кира открыла рот, чтобы сказать, что он сошёл с ума, это не так, она не колеблется, она…
Она закрыла рот.
Профессор кивнул и вышел.
Он был убийцей. Он, чёрт подери, убил кого-то. Беззащитного. Безоружного.
Впрочем, какая разница, невесело усмехнулась она. Даже если убитый был двухметровым здоровяком со штурмовой винтовкой и боевым магом в придачу, что он мог сделать против профессора Деннета, который мановением руки мог заблокировать любые чары и владел боевой магией лучше, чем дыханием? Исход боя был предопределён в любом случае.
Он убил мага, у которого были близкие. Любимая женщина, такая же, как она, Кира. Простила бы она убийцу? Простила бы Кира чужого незнакомого мага, стоящего с окровавленным кинжалом над телом её профессора?
Нет. Никогда.
Профессор убил кого-то. И даже это, судя по его словам, было не худшим из его прегрешений.
Кира вдруг осознала, что не хочет больше участвовать в ритуалах с ним. Ни в каких. Она больше не хочет ощущать подобное.
А хочет ли она видеть его самого?
Глупый вопрос, подумала Кира. Конечно, хочет. Она подарила ему себя, она отдаст за него жизнь, она с лёгкостью пожертвует всей своей магией, лишь бы эти страшные видения перестали причинять ему такую боль.
Но как обмануть своё сердце, истекающее слезами за всех убитых его рукой? Тех, чьи дети горюют до сих пор?
Всегда есть другой выход. Всегда.
Единственное, что ей оставалась — надежда. Надежда на исцеление, надежда на возрождение, надежда на искупление. На то, что смертоносная жестокость, таящаяся на дне души того, кого она любила, никогда не вернётся. Что она навеки будет погребена с его прошлым, оставив ей её профессора Деннета, наставника и целителя, который готов был пожертвовать собой ради своего ученика.
… Вот только именно своё прошлое профессор и хотел вернуть.
Глава 43
— Вы планируете собственные похороны? — неверяще переспросила Кира.
Они сидели в кабинете лорда-ректора. За окном садилось солнце, и кони на рыцарских гобеленах, казалось, вот-вот оживут, встряхнут гривами и громким ржанием попросят чаю.
Позади были экзамены, и занятия продолжались с размеренной регулярностью. Но сейчас Кире было совсем не до них.
Мэтр Антейн прижал руку ко рту, подавляя кашель.
— Мне становится хуже куда быстрее, чем я планировал, — сухо произнёс он. — Это больше похоже на проклятие, чем на болезнь.
Ложечка Киры упала в чашку, зазвенев.
— На проклятие?!
— Тише, девочка. Кто захочет меня проклясть? Каждый маг, сделавший себе имя, прошёл через Академию. Это немыслимо. Да и кому я нужен, раз вот-вот выйду в отставку сам?
Он покачал головой.
— Нет. Я попросил целителей проверить, разумеется: я не зря правил Академией столько лет, чтобы исключать сколько-нибудь разумные гипотезы, пусть даже странно звучащие. Но даже если бы меня и захотели проклясть, как это докажешь? Только сняв проклятие, а целители заявили, что симптомы неотличимы, и обычными методами тут не обойдёшься. С твоим другом Райли Хили всё куда проще. А со мной… это возраст, девочка. Возраст, болезнь и старость.
— Мне так жаль, мэтр, — тихо сказала Кира.
Лорд-ректор вздохнул.
— Ты ни разу не заключала временные контракты, Кира. Я прав?
— Правы. Почему вы спрашиваете?
— Потому что у нас выбивают почву из-под ног. У нас отбирают Академию. Если ничего не сделать, Дуайт окажется в тюрьме за убийство, которое не совершал, тебя бросят в соседнюю камеру, отобрав у вас обоих всё… а я окажусь на кладбище, и кому достанется Академия? Кто будет защищать в ней таких, как ты? Пока я смог лишь оградить тебя от допросов, и то лишь потому, что…
Послышался стук в дверь.
— Прости, — быстро сказал мэтр Антейн, — но нам нужна твоя помощь. И прости, что я тебя не подготовил: ты нужна мне удивлённой.
Он выпрямился, отставив свою чашку, и перед Кирой вновь был строгий лорд-ректор Академии.
— Войдите!
В дверях показался… Райли. Высокий и широкоплечий маг в мантии Протектора с каштановой шевелюрой и ясными голубыми глазами. Глазами, которые широко распахнулись, увидев её.
— Так значит, ты согласилась? — неверяще сказал он.
«Согласилась на что?» — хотела было спросить Кира, и тут же поняла.
— Временный контракт. Вы хотите, чтобы я заключила его с Райли? — Она вскочила. — Зачем? Почему?
Вместо ответа Райли предостерегающе покачал головой и вскинул левую руку, в которой синим светом вспыхнул амулет. Райли подождал несколько секунд и кивнул.
— Никаких записей вестись не будет, — сказал он. — Кира, сядь, пожалуйста.
— Но почему ты…
— Сядь. Я всё объясню.
Кира помедлила — и села. Райли сел вслед за ней.
— Агнус Хили убил Лорейн Ши, — сухо произнёс лорд-ректор.
— Вы не можете это доказать, — мгновенно отпарировал Райли. — Глава Протектората…
— Может быть, он и не виновен, мальчик. Может быть, он нанял кого-то. Но или он, или глава Министерства уж точно замешаны в убийстве. Потому что дать мне приказ отнести тело девушки в её спальню могли только они.
— В её спальню… — медленно сказал Райли. — Так вот что мы видели на браслете, когда Кира склонилась над телом Лорейн.
Сердце Киры упало в пятки.
— Вы видели то, что произошло, — чётко произнёс лорд-ректор. — Кира, обнаружив тело подруги, сообщила мне, а я соотнёс убийство со своей потерей памяти и понял, что зачаровать меня мог только убийца. Я не мог безнаказанно обвинить лорда Хили или лорда Крейна, которые были со мной в тот вечер. Поэтому я вместе с профессором Деннетом перенёс тело в другое место и вернул профессору его кинжал, чтобы отвести от него беспочвенные подозрения.
Враньё, подумала Кира. Но мало чем отличающееся от правды. В конце концов, лорд-ректор, она и профессор здесь были заодно.
— Вы помешали расследованию, — устало сказал Райли.
— Помешал, — согласился лорд-ректор. — Арестуете меня?
— Мы видели…
— Вы видели образ Лорейн с кинжалом профессора Деннета в сердце, — кивнул мэтр Антейн. — Мне это сообщили. Запись сгорела, но образ остался. А так же отличной чёткости образ биде в виде белого лебедя из паркового туалета. Уверен, вы изучили оба с похвальной тщательностью.