Всё казалось почти нереальным, словно между ними и безбрежной ночью ничего не было. Эви охватило такое облегчение – «Мы все здесь; всё хорошо», – что она не сдержалась и вновь рассмеялась, а ветер приятно трепал ей волосы.
– Как красиво, – выдохнула она.
Босс молча сидел рядом, но теперь хрипло ответил, так и не выпустив её руку:
– Очень.
Она обернулась: он глядел на неё.
Она улыбнулась – не так широко, как раньше, нежнее. Некогда хрупкое, сердце её окрепло и теперь разрывалось от мысли, что все они вместе, что все спасены. Для Бесславной Гвардии была разработана своя стратегия отхода: с тоннелями, маскировкой и, может, несколькими фейерверками. Оставалось только надеяться, что все гвардейцы тоже выберутся без потерь.
Блэйд зевнул и потянулся.
– Думаю, после таких приключений все более чем заслужили выходной. – Он поиграл бровями в сторону босса. – Оплачиваемый.
Злодей выпустил руку Эви, и она покосилась на него.
– Никаких выходных, пока не выясним, что делать с гиврами, – мрачно ответил он.
Бекки выпрямилась, очки сползли на нос.
– Что вы имеете в виду? Они сидят себе в клетке.
Злодей покачал головой:
– В том-то и проблема. Мы не знаем, какие природные последствия нас ждут, если мы оставим их там надолго. Неведомая болезнь может оказаться только началом.
«Боги, мне не приснилось. Всё было на самом деле».
Просыпаясь в гробу, Эви слышала речь короля, но надеялась, что отравленный разум придумал эту ужасную ложь. Неведомая болезнь, «Сказ о Реннедоне», уходящая магия, обречены на гибель. У неё закружилась голова, до тошноты.
– По крайней мере, разделим их, – продолжал босс, не замечая тревоги в тихой улыбке Эви. – Если они пробудут вместе слишком долго, природа возьмёт своё, а держать в плену ещё и их детёныша, если самка забеременеет, – слишком рискованно.
Блэйд застыл.
Татьянна поёрзала, коснулась руки Злодея.
– Ох, грешный пустырь… У нас для тебя, кажется, плохие новости.
Глава 12Злодей
Примерный план Тристана на следующее утро выглядел следующим образом:
1. Принять ванну.
2. Ознакомиться с докладами о том, что происходило в его отсутствие.
3. Постараться не думать о бёдрах Сэйдж.
4. Убить Гушикена.
Первые два пункта он выполнил, третий – провалил, оставался четвёртый.
– Я не виноват, – бурчал Блэйд, кидая паре гивров куски говядины.
Самец с ярким разноцветным окрасом проводил мясо взглядом, но предложил серо-коричневой самке насытиться первой. «Какой благородный, – подумал Тристан, закатывая глаза. – Она же ест за двоих».
Он сжал кулаки. В тёмном подвале он нервничал и психовал. Прутья клетки возвращали его в прошлое, в ту клетку, где он просидел несколько дней без проблеска надежды. Вероятно, поэтому он был столь нетерпелив, а ещё потому, что так плохо не спал ни разу в жизни. Вернувшись в замок, он приказал всем отправляться в постель, невзирая на протесты Сэйдж. Она коснулась его руки, как-то непонятно посмотрела не него и спросила, хочет ли он поговорить. Пришлось уйти, пока он не натворил дел – например, не уволок её в свою кровать, чтобы заняться там совсем не разговорами. Он решил, что утром, на свежую голову, будет легче думать.
Утро наступило стремительно, а он не только не отдохнул, но ещё и кипел от злости.
– Мне плевать, ты виноват или боги небесные! Если самка родит малыша у нас в подвале, нам конец! – вопил он.
– Малыши гивров называются птенцами, – сообщил Гушикен, затем вдруг вытаращил на босса янтарные глаза и замер с очередным куском сырого мяса в руке. – Думаете, если оставим птенца, начнётся новая эпидемия?
Тристан мрачно покачал головой.
– Нет, мне кажется, в отместку за малыша Судьба устроит что-нибудь куда хуже…
Затрещали факелы, Блэйд вздрогнул и кинул кусок говядины в клетку.
– Мне определённо не хватало ваших мрачных пророчеств, сэр. Пока вас не было, моим ночным кошмарам было нечем питаться.
Тристан снова закатил глаза:
– Очень смешно.
– Если вы так волнуетесь, давайте просто выпустим их.
Тристан обдумал эту возможность, но так рисковать было нельзя. Славная Гвардия переворачивала весь Ореховый лес в поисках Маньяк-мэнора, гивров и Сэйдж. Замок, по крайней мере, был спрятан за надёжной завесой, но, если выпустить гивров, они окажутся беззащитны.
– Вручим Бенедикту ровно то, чего он хочет, а я лучше сердце себе вырву, чем пойду на это. – Злодей провёл рукой по волосам, едва не выдрав пару прядей. – Сколько у гивров длится беременность?
Гушикен нервно хохотнул.
– Ээ…
Тристан ощутил, что голова сейчас взорвётся.
– Ты не знаешь? – рыкнул он.
– Пока, – уточнил Блэйд, улыбаясь так, что злиться на него у Тристана не получилось.
Будто по зову нарисовался Кингсли, снова в короне, и запрыгал перед Блэйдом земноводным щитом. Тристан поднял бровь, встретил ровный золотой взгляд друга и вздохнул.
– Выясни, Гушикен. Или найду другого «эксперта».
Кингсли поднял табличку. «ГРУБО».
Тристан кивнул ему:
– Спасибо, очень ценно.
Лягух в отчаянии покачал головой.
Блэйд рассмеялся, подхватил Кингсли, посадил его себе на плечо и прислонился к стене, скрестив руки.
– А когда выясним, сколько времени у нас до взрыва этой бомбы, – он кивнул на самку, – что тогда?
Тристана продрало морозом.
– Тогда я пойму, сколько времени у нас есть на то, чтобы уничтожить все надежды Бенедикта на исполнение пророчества из книжки сказок Реннедона.
Брови Блэйда взмыли к потолку.
– Так это не напоказ было? Король говорил всерьёз? Я думал, эта книжка – просто басенки, чтобы дети слушались. Отец применял её, чтобы я не воровал печеньки после ужина. Рассказывал, что, если я буду таким жадиной, в королевстве иссякнет магия. Мне всегда казалось, что для детской книжки она чуток мрачновата, но даже не думал, что в ней правда.
«Сказ о Реннедоне» был крайне редким текстом, о котором многие годы ходили самые разные слухи, так исказившие правду о нём, что большинство в итоге о самой книге даже не подозревало. А те, кто видел этот текст, считали его способом укрощать детишек, как папа Гушикена.
Выходило, что в самых тёмных сказках содержалась самая чистая правда.
Тристан тоже думал, что всё это ложь, но за дни своего заключения в темноте успел поразмыслить над временем, проведённым с Бенедиктом, и тем, как король стал одержим внутренними механизмами магии. Он вспомнил, как, ещё будучи учеником короля, искал для него людей и животных, не зная зачем. Как гвардейцы недавно сплетничали о том, что эта сказка распространяется по королевству – впрочем, тогда он не придал этому значения. Что гивры – дети Судьбы, а неуправляемая сила матери Эви оказалась… магией звёздного света. Десять лет назад монарх рассказывал, что в королевстве наконец-то обнаружился этот дар и что это очень поможет в его деле. Тогда Тристан ещё не знал, что речь шла про маму Эви. Знал бы – может, смог бы остановить… Может, спас бы Сэйдж от мучительной потери всего, что у неё было.
Он тяжело-тяжело вздохнул и ответил на повисший в воздухе вопрос Блэйда.
– Пророчество подлинное. В достаточной мере, чтобы Бенедикт опасно помешался на нём. Лишиться магии – не идеальный выход, но Бенедикт, исполняющий предсказание из «Сказа о Реннедоне», ничем не лучше.
Блэйд почесал подбородок.
– Почему? Нам же не надо, чтобы магия ушла. Почему просто не отойти с его дороги?
– Ну, во‑первых, я не позволю ему использовать в своих целях мать Сэйдж, а во‑вторых, мы не знаем, какую силу обретёт Бенедикт, обратившись к Судьбе и исполнив пророчество, которое, предположительно, создали сами боги.
Блэйд цокнул языком.
– То есть нам конец, если мы отступимся, а если нет, тоже конец?
Тристан хмуро посмотрел на жующих мясо гивров.
– Не надо было мне сносить грёбаную стенку.
Блэйд ухмыльнулся гиврам.
– Да ладно вам, сэр. Есть существа, которых просто невозможно разделить, они всегда найдут дорогу друг к другу. – Дрессировщик многозначительно посмотрел на Тристана. – Вам ли не знать.
Тристан запаниковал: Блэйд или кто-нибудь ещё мог заметить страсть, которая одолевала Злодея последние полгода. Это было не просто обременительно, но и опасно: его дар вёл себя странно с тех пор, как Сэйдж разглядела его накануне, а Тристан не мог позволить себе потерять контроль над магией. Не теперь, когда он так близок к победе над Бенедиктом, тем более если учесть подозрения, что планы короля куда страшнее, чем все сказки, которые тот скармливал Реннедону.
Недовольно поджав губы, Тристан ответил:
– Не пойму, на что вы намекаете, мистер Гушикен. Мы с Сэйдж едва ли подходим под определение сложившейся пары. Она моя ассистентка: в наши обязанности входит проводить запредельное количество времени вместе. К тому же я не планирую заводить потомство с Сэйдж.
Блэйд скептически посмотрел на него.
– Точно? – И попятился, когда Тристан с угрозой шагнул к нему.
Кингсли поднял табличку: «ХА!»
– Вам обоим головы ещё нужны? – рявкнул Тристан, до скрежета стиснув зубы.
Блэйд собрался ответить, Кингсли спрятался у него в волосах, но их спасла Татьянна, скользнувшая вниз по ступенькам, – свежая, хорошо отдохнувшая, в вихре ярко-розового платья.
– Доброе утро! Какой чудесный день!
Тристан буркнул что-то в ответ.
Татьянна улыбнулась. Тёмные косички она стянула назад большим воздушным бантом, открывая лицо.
– Ах, сэр, вы как всегда красноречивы!
Он насупился, поправил манжеты свободной чёрной рубашки.
– Что надо, Тати?
Подняв густую бровь, она вручила ему хрустящий конверт.
– От Артура. Он с утра уехал домой. Решил никого не будить.
Переливающийся на свету пергамент был русалочьего производства. На конверте была надпись: «Сыну».
Тристан запихал конверт в карман, не обращая внимания на укоризненный взгляд Татьянны.