Он набрал воздуха, сосредоточился. «Так-то лучше».
– Кто, я спросил! – взвыло чудовище.
Вопрос был риторический, очевидно же, но это не остановило ассистентку: она поднесла сложенные рупором ладони ко рту и завопила, словно разговаривая с престарелым дедушкой:
– ЭВИ СЭЙДЖ!
Тристан уставился на неё, почесал щёку.
– Реверанс забыла, – не веря своим глазам, сказал он. Эви пожала плечами и присела, но Злодей схватил её за руку. – Ты не приболела?
Он сам нуждался в лекарстве от головной боли и очень долгой ледяной ванне.
Существо всё пыталось осознать ответ Сэйдж, хмуря… ну, бровей как таковых у него не было, но Тристану казалось, что оно бы хмурило их, если бы имело.
– Назад! – предупредил он монстра, надеясь, что тот не раскусит пустые угрозы. Судя по тишине внутри него самого, Злодей чувствовал, что дар здесь не поможет; ему нечем было защитить ни себя, ни Сэйдж. Но ему и не понадобилось, потому что Сэйдж не стала прятаться за его спиной, сделала шаг вперёд и, представ перед чудовищем, присела в глубоком реверансе, широко улыбнулась и закричала:
– Здравствуйте!
…Это что такое, попытка вежливо познакомиться с существом, которое, скорее всего, попробует их на зуб?
– Сэйдж! – прошипел Злодей. – Имя божье, ну что ты творишь?
– Как вас зовут? – Эви улыбнулась чудовищу.
«Ну разумеется, она знакомится».
Но гигант не стал глотать её целиком, а вместо этого опустился на здоровенные колени, и в воздух взметнулись шапочки одуванчиков, напоминающие конфетти на вечеринках, а чудовище протянуло к Эви длинную серую руку в фиолетовых прожилках, похожих на лозы. Тристан подался вперёд, как в драку, но поражённо замер.
Существо медленно выпрямило длинный палец. Он был огромен по сравнению с ладонью Сэйдж, и всё же существо его протянуло. Ассистентка радостно подпрыгнула, ухватилась обеими руками за палец и встряхнула его.
– У меня нет имени, – уже спокойно сказало существо, медленно убирая палец. – Я – часть этого мира, и законы природы велят мне не иметь имени.
Сэйдж нахмурилась.
– Глупое правило! Кто его вообще придумал?
Чудовище покосилось на неё и вдруг… прыснуло.
– Сэйдж, помнишь тот раз, когда я конфисковал у стажёров те грибы? Сейчас очень похоже, – прошептал Тристан.
Эви поморщилась, почесала голову, глядя на него.
– У вас тогда ещё галлюцинации были.
– Именно.
Вновь загремел голос гиганта.
– Правила были созданы архитекторами этого мира, его творцами – вы зовёте их богами, – сказал он; Сэйдж внимательно слушала. – Они сделали каждый уголок мира таким, каков он есть. Любой человек, любое существо живёт благодаря их жертвам.
– У-у, они славно потрудились! – одобрительно кивнула Сэйдж; Тристан практически видел, как у неё в голове крутятся мысли. – Мне очень нравятся, например, ну… деревья!
Она выглядела спокойной, но на самом деле волновалась. Тристан заметил, как она заламывает руки.
Но волноваться ей было не о чем, потому что после её комплимента гигант будто… застеснялся?
– Кажется, у меня правда галлюцинации, – шепнул Тристан.
– Тихо! – Сэйдж пихнула его в плечо.
– Вообще-то это была моя идея. – Гигант принялся водить пальцем по траве, не сводя взгляд с ассистентки Злодея. Она совершенно очаровала это существо.
Тут Злодей мог его понять.
Эви просияла:
– Отличная была идея! – Она ещё раз присела, с уважением склонив голову. – Мы искренне признательны вам.
Она с силой ткнула Тристана локтем. Тот потёр ушиб, насупился и сказал без особой благодарности:
– Да… Спасибо.
Прозвучало озадаченно и раздражённо.
Гигант холодно взглянул на него:
– Он мне не нравится.
Сэйдж отмахнулась и похлопала его по пальцу:
– Ничего. Он много кому не нравится, – театральным шёпотом сказала она.
– Ну хватит болтовни. – Тристан не собирался стоять в сторонке, пока Сэйдж шепчется с легендарным чудовищем. Злодей он или кто? – Нам нужна бутылочка звёздной пыли. Нам нужно найти потерю. Человека, который поможет воплотить в жизнь «Сказ о Реннедоне».
Гигант удивлённо посмотрел на него своими огромными глазами.
– Ты хочешь воплотить «Сказ о Реннедоне», Тристан Маверин?
Сердце ушло в пятки, когда Злодей услышал собственное имя из уст этого существа.
Не успел Тристан понять, как гигант узнал, кто он такой, тот усмехнулся, блеснув мраморными зубами, и произнёс нечто такое, что потрясло Злодея до глубины его кривой души.
– Долго же ты шёл.
Глава 20Эви
Эви переводила взгляд с босса на нового, очень большого друга.
– Вы что, знаете друг друга?
– Да, два раза в месяц пьём чай, по четвергам, – невозмутимо отозвался босс.
– Правда? – озадаченно спросила Эви.
Босс стиснул переносицу.
– Нет, Сэйдж.
Сбить её с толку не получилось: она перекатилась с носка на пятку, сцепила руки за спиной.
– Откуда вы знаете имя босса?
Гигант пошевелился, и в воздух снова взлетели одуванчики. Пушинки танцевали в воздухе и щекотали нос.
– Я знаю все имена. Я знаю всё, как знает природа.
Не подумав, она выпалила:
– А маму мою знаете? Нуру Сэйдж? Где она?
Вопрос был опасен по многим причинам. Во-первых, Эви сама не была до конца уверена, готова ли встретиться с женщиной, которая бросила её в похожем на это месте. На лугу мечтаний. На лугу забытых надежд. Во-вторых, гигант мог раздавить её за нахальство… А в‑третьих, у Эви до сих пор не получалось трезво мыслить: голову туманила страсть, от которой она пыталась избавиться последние несколько минут.
«Именно так», – сказал он.
Нельзя же ждать трезвости разума, когда от его голоса у неё мурашки по всему телу. Никогда ещё она не выводила кого-нибудь из себя с таким чувством, с таким желанием, таким…
Надо бы остановиться, иначе в замке она прижмёт его к столу и сделает что-нибудь, о чём они пожалеют. Ну… что-нибудь, о чём, наверное, пожалеет он. У неё не хватало ни воли, ни самоконтроля, когда дело доходило до вещей, которых она хотела, которые любила.
Потому что она любила его. Настолько, что совсем не соображала и вот теперь задавала вопросы, на которые не очень-то хотела получить ответы.
Впрочем, это всё равно оказалось бесполезно. Гигант нахмурился, с сочувствием посмотрел на неё.
– Прости, Эванджелина Сэйдж. Мне нельзя вмешиваться в людские дела. – Он фыркнул, провёл ладонью по короне из облаков, но та мгновенно вернула себе форму. – Мне запрещено, даже если это необходимо.
Эви приуныла, поймала взгляд Злодея. Тот посмотрел на гиганта и сердито сказал:
– Дерьмо единорожье!
Создание пожало плечами.
– Тут я с тобой согласен, но как бы мне ни хотелось, я не могу рисковать иссякающим волшебством. Эта пещера – не мираж, а кусочек земли и неба, который я похитил и оставил себе. Остальные творцы ушли рисовать иной мир, но я остался здесь.
– Иссякающее волшебство – ты его и здесь ощущаешь? – нахмурился босс.
Гигант сник.
– Перемена уже началась. Тристан Маверин, у тебя великая сила, ты уже должен был это почувствовать. Твой дар ускользает, так ведь? Уходит? Не слушается? С Реннедоном что-то творится. Как и было предсказано давным-давно, люди стали жадными, принялись использовать волшебство, будто это просто инструмент, а не друг.
Он показал на трещину в небе своего убежища: казалось, что там не хватает большого куска, на месте которого зияла тёмная бездна.
– Кошмар! Что случилось? – спросила Эви, которую затошнило при одном взгляде на эту бездну.
– Жадность. Люди жаждут получать и редко готовы отдавать. Волшебство этого мира знает об этом и начинает прятаться, чтобы спастись. Книга была написана, чтобы спасти магию, когда придёт время.
Эви перевела взгляд на руки босса, зная, что его дар живёт в них. Но магия уже не таилась – не от неё. Почему же?
Злодей прочёл её мысли и поморщился, спрятав руки в карманы. Вновь обратился к гиганту:
– Ты мог бы уйти с остальными богами, так зачем остался?
Над головами закачались облака, стянулись к хозяину, окружили его, будто понимая, о чём речь.
– Я не могу покинуть свой уголок мира, свой кусочек неба. Свою звёздную пещеру во мраке ночи. Я не могу оставить её в руках тех, кто навредит ей и уничтожит. Нужно беречь то, что ценишь.
Эви знала это лучше всех.
– Понимаю.
Гигант посмотрел прямо на неё. Глаза у него были большие и круглые, переливчато-сиреневые, что придавало ему почти невинный вид.
– Я знаю, Эванджелина Сэйдж. – Он достал из воздуха бутылочку, наполненную чем-то блестящим, бросил её на землю перед ними. – За доброту, которую так редко встретишь среди людей. Редкий дар, собранный с самих звёзд.
Эви подобрала бутылочку – внутри оказалась сверкающая пыльца. При взгляде на неё у Сэйдж защемило в груди.
– Звёздная пыль направит к той, кого вы ищете. Звёздная пыль для дочери звёзд, которым шепчут желания.
Сэйдж округлила глаза.
– Дочери…
Гигант ничего не стал объяснять, просто подозвал сверху облачко а затем дунул, будто послал воздушный поцелуй. У Эви душа ушла в пятки, а потом каблуки коснулись удивительно твёрдой поверхности облака.
– Удачи, Эви Сэйдж. Ночью в этой пещере чудесные звёзды. Надеюсь, ты вернёшься и полюбуешься ими.
Эви крепко сжала бутылочку вспотевшей рукой, а другой схватилась за босса, который удивлённо спросил:
– Почему в детском стишке про тебя говорится как про плотоядное чудовище, ведь ты просто защищаешь свою пещеру? Почему ты допускаешь, чтобы легенды рисовали тебя в таком свете?
Облачко начало подниматься, пока не добралось до лица гиганта. Тот уже начал сливаться с небом, кожа растворялась в голубизне.
– Ты знаешь не хуже меня, Тристан Маверин, что люди демонизируют то, чего не понимают. Не наше дело – учить их, остаётся лишь жить как полагается, зная, что чудовищная слава ещё не делает тебя чудовищем.