Из театра кто-нибудь обязательно придёт. Оставалось верить в это. Они же не умрут здесь, правда? Сэйдж здесь не умрёт. Но по спине продрало паникой, у которой имелось своё мнение.
– Лучше бы перестали, – тихо сказала Сэйдж.
Вода уже поднялась ему до пояса, а Сэйдж поглотила почти до груди. Тристан бросился к ней и подхватил под бёдра, чтобы поднять над водой и дать больше воздуха. Но так их лица оказались почти вплотную, а руки Эви упали ему на плечи.
– Что перестал? – спросил Злодей, которому до неловкого не хватало воздуха, но он надеялся, что она решит, будто это от напряжения.
– Быть таким хорошим, – спокойно, буднично ответила Сэйдж, словно они просто беседовали в офисе, а не застряли в полузатопленном подвале в считаных минутах от неминуемой гибели.
Он с отвращением скривился. «Хорошим»?
– Теперь ты намеренно пытаешься меня оскорбить.
У Сэйдж дрогнули красные губы, и у Злодея закололо лицо и загривок. Она сжала его плечи, и он застыл на месте, не отводя взгляда от россыпи веснушек на её изящном носу. Её глаза остановились на его губах, и когда она подняла взгляд, было в нём что-то отчаянное.
– Мы утонем, – прошептала она.
Он зажмурился и увидел, как она лежит в гробу, потом – как стоит на лестнице в королевском дворце, а цвет возвращается на щёки. У него закололо губы, а Сэйдж принялась трясти рукой, будто пытаясь прогнать какое-то непрошенное ощущение.
Он усилием воли прогнал эмоции, пытаясь убить все чувства внутри, чтобы не пришлось потом мириться с поражением. Он ничего не чувствовал. Пока Сэйдж – Эви – не коснулась той же самой рукой его щеки и не сказала дрогнувшим голосом, от которого у него раскололась душа:
– Поцелуй меня, пожалуйста.
Не было спасения от этой муки, когда она потянулась к нему, и все его мускулы вынужденно застыли, потому что если бы они оттаяли, его ничто бы уже не остановило. Да и зачем сдерживаться? Если ей хотелось насладиться этими последними секундами, зачем ей отказывать? Откуда ей было знать, что делает с ним эта небольшая просьба, как отчаянно ему хочется её поцеловать.
Как всегда хотелось.
Её сладкое дыхание коснулось его губ, и он будто опьянел… Внезапно всё стало на свои места. «Опьянение». Воздействие цветка. Иначе она бы не попросила. Отчаяние не лишило его последней крошки благородства, которое, похоже, распространялось на одну-единственную девушку – ту, что он желал превыше всего.
Разглядела ли она печаль в его глазах, когда он ответил:
– Я… Я не могу.
Он едва не передумал, увидев, как её задел этот ответ, но тут вдруг над их головами разлетелось другое окно в углу подвала. Сэйдж вскрикнула, Тристан прижал её голову к своей груди, прикрывая её собой от осколков стекла – и ему на макушку приземлилось нечто маленькое и склизкое.
– Боги…
– Кингсли!
Глава 39Эви
– Мой герой! – счастливо воскликнула Эви, подхватывая амфибию.
Она почти прижалась губами к щёчке лягуха, когда его выдернули у неё из рук. Босс мрачно посмотрел на неё.
– Сэйдж, не стоит поощрять неповиновение, – бросил он и гневно посмотрел на земноводное. – Тебя вообще с собой не брали, мелкое недоразумение.
В разбитое окно заглянула Татьянна, и было очень приятно видеть её красивое лицо после этого мига отчаяния. И горького унижения, от которого Эви никуда не деться в обозримом будущем. И слов, которые она будет слышать каждый раз, когда хоть немного засомневается в себе.
«Я… Я не могу».
Один-единственный раз она проявила решительность, и ту сразу же прикончил болезненный отказ.
– Слава богам, вы оба живы, – сказала Татьянна, унимая мечущиеся мысли Эви.
Злодей нахмурился:
– А кто-то сомневался?
Кингсли скакнул в воду и поплыл в угол, где затонули ключи.
– Умница! – похвалила Эви, плавая на месте. Она не доставала ногами до дна.
Босс недовольно буркнул, подхватил её и поднял повыше.
Татьянна отошла, её место заняла Клэр, которая с удивлением оглядела комнату.
– Боги, какие ж вы разрушительные.
Эви усмехнулась:
– Никого уже этим не удивишь.
Клэр закатила глаза:
– Но это не объясняет, почему вы оба, считай, голые.
Не успела Эви придумать достойный ответ, как вернулся Кингсли с ключами в своём лягушачьем ротике. Босс открыл дверь камеры, со всей силы налегая, чтобы преодолеть сопротивление воды. Мышцы на спине напряглись, заиграли, и Эви захотелось сунуть голову в холодную воду. Она поверить не могла, что всего несколько секунд назад её руки касались его…
Когда она наконец сумела оторвать взгляд, Татьянна и Клэр глазели на неё… и хихикали. Эви на плаву показала им невежливый палец.
Успешно справившись с дверью, Злодей обернулся. Судя по всему, он не заметил безмолвной беседы, разыгравшейся между ней, его сестрой и целительницей.
– Сэйдж, ты первая.
Босс помог ей выбраться из-за решётки и поднял к выбитому окну в углу. Две руки схватили её и вытащили на дощатый тротуар над водой. Хватая воздух, Эви повалилась на спину, плюясь и откашливаясь. Горячее солнце над головой согревало её, пока она пыталась отдышаться.
Она всё держалась за руки с Тати и Клэр. Все трое тяжело дышали. Наконец Клэр прервала тишину:
– Правда, не понимаю, как мы дошли до такого. У нас было абсолютно нормальное детство.
Все снова захихикали как припадочные, и Эви сжала их руки, чувствуя тепло и нежность к своим спасительницам. Торопливо отпустила их и протянула руки к Тристану.
Но его не было.
Разумеется, волею богов, если всё шло слишком уж хорошо, то обязательно должно было обернуться катастрофой.
– Тристан? – Клэр склонилась к окну, потянулась к поднявшейся воде. – Где он?
– Может, открыл дверь с другой стороны? И вышел по лестнице через нормальный выход? – испуганно спросила Эви, вертя головой, и немедленно стукнулась о верхний край окна.
Тут со спины раздался голос:
– Так и есть.
Хелена и её актёры держали Злодея – мокрого, полуголого, кипящего от ярости.
К его горлу был прижат кинжал Эви.
Глава 40Эви
– Не трогай моё, Хелена, – мягко произнесла Эви.
Она не сомневалась, что Клэр и Тати решат, будто она говорит о кинжале, но смотрела Эви вовсе не на кинжал. Тристан пытался вырваться из хватки двух здоровяков.
«Поцелуй меня, пожалуйста».
«Не сейчас», – взмолилась она. Это унижение могло подождать до тех пор, пока Эви не останется наедине с собой, и тогда она сможет как следует поорать в подушку.
Клэр вышла вперёд.
– Немедленно отпустите моего брата, мерзавцы!
– Актёры, – поправил её Фритц, а прочая компания закивала.
Все потеряли дар речи. Хелена застонала, закрыв лицо ладонями.
– Фритц, не сейчас!
Обиженный актёр ослабил хватку, и открывшаяся возможность будто разожгла что-то у Эви внутри. Шрам защипало, но в довесок к покалыванию всё плечо охватил свет, как случалось и до того, как она убила Отто Варсена, однако на этот раз свет переливался всеми цветами радуги. На Эви был только корсет, удерживающий нижнюю сорочку, которая открывала плечи, и свет не просто оказался виден всем – он ослеплял.
– Боже, Эви! – Тати прикрыла глаза.
– Моё, – повторила Эви, всё так же глядя не на кинжал, но тот всё равно ответил на зов, засветившись тем же радужным переливом – а затем вырвался из руки Фритца и прыгнул к ней. Злодей не стал терять времени и воспользовался всеобщим удивлением: растолкал бандитов и бросился к Эви. Та выступила вперёд, крепко держа кинжал, и заслонила Тристана собой.
– Всё кончено, Хелена. Мы уходим.
Эви махнула кинжалом в сторону бандюг, и те, прикрывая головы, прыснули в стороны от сияющего волшебного оружия, которое откликнулось на зов. Эви была готова к драке, если надо. Никто больше не причинит вреда ни ей, ни Тристану. Она знала, как пользоваться кинжалом, и с готовностью обменяла бы свою высокоморальность на…
Хелена надула пухлые губки, опустила взгляд, колупая ногти.
– Ладно.
Мысли, мечущиеся в голове Эви, внезапно остановились.
– Что, и всё? «Ладно»?
Хелена пожала плечами, поправила волосы. Казалось, с неё хватит.
– Я бы всё равно тебя отпустила. Просто хотела посмотреть, что будет, если запереть вас двоих ненадолго. – Кузина усмехнулась, глядя на их мокрое бельё. – Я поставила десять монет на то, что вы останетесь без одежды.
Она протянула руку к Дугласу, который стоял рядом с ней, держа в руках свою тетрадь. Тот одарил Эви сердитым взглядом, вывернул карманы и передал Хелене горсть монет.
Злодей пылал от ярости.
– Ты собиралась продать свою сестру и меня королю – а заодно ещё и ставки на нас делала?
Хелена фыркнула.
– Да что там ставить-то. И не собиралась я вас продавать. Это из-за короля наш театр почти прогорел.
Эви нахмурилась:
– Как это?
Хелена не изменила своей надменности, но Эви заметила, какой затравленный у неё взгляд.
– Раньше этот театр был благословлён богами. Вещи оживали, животные работали с труппой, декорации практически сами собой возводились. Но в последнее время волшебство будто…
– Иссякает, – договорила Эви.
На этот раз Хелена не стала скрывать горечь во взгляде.
– Именно. – Она указала рукой на стену здания. – Театр на Пустыре гибнет.
– И ты винишь короля? – спросила Клэр, подхватывая Кингсли, который решил прыгнуть за мухой.
Хелена ответила, теребя кончики волос:
– Это его вина. Ходят слухи, он злоупотреблял волшебством много лет – очевидно, эти слухи правдивы. А нам всем теперь расплачиваться за это.
Эви подошла к двоюродной сестре, взяла за руку. Потом она ещё выскажет себе за то, как быстро простила Хелену, но у неё осталось не так много родни, и какой бы безответственной ни была кузина, она всё ещё входила в семью.
– Что ты имеешь в виду? Король говорит, что пытается исполнить пророчество, чтобы