Весело. С ней было весело. Вот что означало это приподнятое, головокружительное чувство в груди. Он одновременно наслаждался им и ненавидел, потому что знал – рано или поздно ему наступит конец.
– Почему вы на самом деле не хотели пускать меня сюда? – спросила Сэйдж. Кажется, конец уже наступил.
Честный ответ был не лучшим выбором. Взвешенный, злодейский отпугнул бы её и направил их обоих на верный путь.
– Слишком рискованно. – Тристан выбрал безопасный вариант.
– Что именно? Что я приду? Или признание, что вы считаете меня помехой?
«Погодите-ка».
– Не знаю, что ты там себе придумываешь, Сэйдж, но уверяю тебя, я не считаю тебя помехой. Просто… беспокоюсь о твоей безопасности.
Она скрестила на груди руки, и стало очевидно, что его ответ никуда не годится. Чёртово платье лишало всякой возможности сосредоточиться: оно открывало слишком много сияющей кожи, а чёрная мерцающая ткань напоминала полночь.
– Раньше вы никогда не стеснялись отправлять меня на дело.
– Раньше тебя не разыскивали.
Сэйдж фыркнула, указала на своё разрисованное белым лицо:
– Очевидно, эта проблема успешно решена.
Он не ответил: у него кончились оправдания, которые отвлекли бы её. Что сказать? Что он и подумать не может о том, чтобы подвергнуть её опасности? Что она просто убивала его сосредоточенность и самоконтроль? Нет, все эти соображения нужно было держать при себе, только они пузырями всплывали на поверхность с каждым шагом Сэйдж к нему.
– Не понимаю, с чего вдруг вы так обеспокоились моим благополучием, ничего ведь не случится.
Но кое-что уже случилось.
– Сэйдж, хватит, – предупредил Тристан, чувствуя, как лопается последняя ниточка самоконтроля.
– Нет, не хватит. Дело было вообще не в моей безопасности. Не было никакой причины так требовать, чтобы я осталась в замке.
– Я не мог рисковать, – возразил Тристан, молясь всем богам, чтобы она прекратила, пока не поздно.
– Никто не рисковал. Не было никакой опасности! Всё было нормально!
И хотя он крепко зажмурился, чтобы отогнать воспоминание – как отчаянно пытался всякий раз с тех пор, как это произошло, – сейчас он не сдержался. Признание само сорвалось с губ.
– ТЫ УМЕРЛА! – заорал он, грудь тяжело вздымалась, словно он побывал в сражении – да так оно и было. В сражении с собственным разумом и дурацким, дурацким ртом. И проиграл.
Открыл глаза, увидел, как у Эви вытянулось лицо. Она поражённо выпрямилась.
– Что? Вы о чём?
– Ты умерла. – Тристан поджал губы. – Я решил, что ты умерла. Вбегаю в какую-то комнату во дворце, а там твой труп.
– Но Гидеон должен был… Вы сказали, он предупредил, что я жива. Зачем вы соврали?
Он сделал к ней большой шаг. Вся комната пахла ею, атакуя его органы чувств.
– Я не хотел говорить об этом. Неважно.
Только не проживать это снова.
Раздражённо вздохнув, Сэйдж провела рукой по кудрям и, отодвинув с дороги стул, подошла к Злодею.
– Вот в чём проблема! Сперва говоришь, что я мешаюсь. Тут же – что я очень важна! Закидываешь меня на плечо, словно я что-то значу, хотя до этого отверг меня, а потом ещё и дразнил меня этим!
– Я отверг? – Он начинал психовать. – Я не собирался целовать тебя, просьба была сделана под давлением!
Сэйдж саркастически фыркнула.
– Под давлением? Да ладно! Признай: каждый раз, когда доходит до дела, ты отстраняешься! Пытаешься меня запутать? Это такое злодейство, да, играть в игры? Делаешь вид, что тебе не всё равно, а потом как холодной воды за шиворот?
Тристан замер словно изваяние.
– Думаешь, я делаю вид, что мне не всё равно?
Сэйдж слишком поздно осознала свою ошибку. Распахнула глаза, почуяв угрозу, сделала шаг назад.
Злодей бросился к ней.
– Думаешь, мне плевать? Как будто мысли о тебе и твоём благополучии не мучают меня каждый день. Каждую ночь. Каждую секунду, когда тебя нет рядом! Я видел твой труп! Думал, никогда больше тебя не увижу! Я никогда не встречался с такой тьмой и не хотел бы встретиться снова. Если думаешь, что из-за этого я перегибаю палку, – пусть. Но никогда больше не заявляй, что мне всё равно. Ты же умная, Эви. Не будь такой дурой.
Эта резкость должна была напугать, но не сработало. Сэйдж просто неотрывно глядела на него, тихая и смешавшаяся, словно смотрела на картину, на которой ничего не могла разобрать.
Прижав руку к груди, она заморгала и сказала:
– Мучают? Ты что, сравниваешь меня с пыткой?
Последняя ниточка самоконтроля лопнула.
– Да чтоб тебя! – рыкнул Тристан.
Шагнул вперёд, и не успела Эви ничего понять…
Он поцеловал её.
Глава 46Злодей
Тристан полагал, что у любой вещи есть определённый предел – согни чуть сильнее, и хрясь! Когда он коснулся губами Эви, он оказался сломан, разбит. Обе его руки легли ей на щёки, нежно лаская на контрасте с лихорадочным поцелуем.
Он знал, что пожалеет об этом: что потерял контроль, что сдался – сдался ей. Он сопротивлялся. Он всей душой сопротивлялся желанию быть рядом с ней, желанию обладать ею. Но она была неотвратима – с первой секунды их встречи и каждую секунду после неё.
Он любил её. Это было нескончаемое эхо, которое он поклялся никогда не произносить вслух. И конечно, потом, когда он отстранится и начнёт неуклюже извиняться, путаясь в словах, чтобы обойти правду, он возненавидит себя за то, что попробовал Сэйдж на вкус.
Но не теперь.
Теперь он просто наслаждался, отдавая каждый грамм любви, о которой не мог сказать, этой секунде, этой женщине, этому поцелую. Она не шелохнулась, не отстранилась – но и не поцеловала его в ответ, если на то пошло, и он так оторопел, что прервал поцелуй.
Как он мог? Наверное, перепугал её до смерти. Она застыла в его руках. Он сделал широкий шаг назад, отодвинулся.
– Сэйдж, – охнул он, – прости…
– Сбылось, – сказала она, глядя на него затуманенными глазами. – Я думала, никогда не сбудется.
Эти слова поразили его, хотя он не смог бы объяснить почему.
– В смысле?
Взгляд Сэйдж метнулся к окну, к звёздам, и тут он вспомнил. Первая неделя. Поздний вечер в офисе. Её желание.
«Расскажу, когда сбудется».
Он не мог осознать, что она такое говорит, что значат её слова. Его мозг, обычно такой организованный, такой эффективный, сбоил.
– Ты загадала… Твоё желание…
Она бросилась к нему, прижалась губами. Он распахнул глаза, глядя, как Эви цепляется за его плечи, словно ей нужно за что-то держаться. Словно ей нужен он.
На этот раз замер Тристан.
«Честно говоря, игра в салочки такая себе».
Но когда она застонала ему в губы, он весь оттаял.
Остался только жар.
«Расскажу, когда сбудется».
Издав низкий звук, зародившийся где-то в глотке, он обнял её, прижал к себе. Всё началось как нежная страсть, а перешло в дикое желание. Он был создан для самоконтроля, а эта женщина, кажется, была создана, чтобы отнимать его у Тристана.
И Тристан ей позволил.
Она обхватила пальцами его затылок, поигрывая волосами у загривка, и было… Так. Блин. Приятно.
В ответ он схватил её за волосы, торопливо, но нежно потянул, открывая шею. Открыв глаза, увидел, что светлые глаза Эви потемнели, а веки полуприкрыты.
Его губы нашли бьющуюся жилку у неё на шее и усеивали это место поцелуями, пока он прислушивался к её реакциям. Хотел убедиться, что всё правильно, что с ней всё в порядке.
Слегка прикусил кожу, и Эви охнула, а потом вздохнула ещё раз, когда он приласкал это место языком.
«Это слишком, – предупредил разум. – Заходишь слишком далеко».
Плевать. Он тонул в Эви, упивался ею. Хотелось поселиться здесь, целовать её до конца дней своих – и этого вдруг оказалось недостаточно. Он хотел большего. Его губы снова накрыли её рот, Тристан подхватил её под колени, приподнял и аккуратно усадил на стол, оказавшись между её бёдрами.
Чёрное платье задралось чуть выше колен. Тристан схватил её за бёдра сквозь мягкую ткань, запечатлевая их форму в памяти. Ибо когда его опустят в землю, когда он больше не будет считаться зловещим повелителем этих земель, он заберёт с собой одно лишь это воспоминание.
Не прерывая поцелуя, он принялся водить руками по контурам её тела – начинал с шеи, где задержался пальцами, мучая себя самого. Нырнул ниже, бережно провёл ладонью по груди. Эви охнула, и он поцеловал её глубже.
Но жажда внутри унялась, и он вновь коснулся её лица. Нежно поцеловал, как мечтал каждую ночь, как всегда хотел, как представлял с того самого раза, когда впервые увидел её в Ореховом лесу. Её мягкие руки и задорную улыбку. Её тихий вызов.
И разумеется, именно в этот момент, когда он наслаждался ею – когда не был готов остановиться и поразмыслить над тем, что натворил, какую линию только что пересёк, – из-за приоткрытой двери в коридор донёсся испуганный голос:
– Кто там? Я вооружён!
Их застукали.
Глава 47Эви
Эви не была склонна к мелодраме (вообще-то была), но вот пугалась довольно легко. Так что, когда какой-то голос разрушил самый эротичный и страстный момент её юности, она закричала. Очень громко.
Дверь распахнулась, на пороге стоял какой-то человек. В темноте коридора черты лица разобрать было невозможно, впрочем, это не имело значения. Тристан уже бежал к нему, однако человек исчез прежде, чем босс достиг двери.
– Стой тут, Сэйдж! – крикнул Тристан.
Эви фыркнула:
– Ага, конечно.
Она спрыгнула со стола, приземлилась на подкашивающиеся ноги. Коленки подламывались – подумать только, от какого-то жалкого поцелуя.
Хотя, конечно, ничего жалкого в этом поцелуе не было.
Всё пытаясь отдышаться, Эви схватила с тумбочки свечу и бросилась в коридор за ними. Чужак спрятался в папином кабинете, но босс, не колеблясь, вбежал следом и прижал незнакомца к полу, крепко держа за горло.