Эви видела: плечи Бекки едва заметно дрожали вместе с поднятой рукой. У Эви сжалось от нежности сердце, она бросилась вперёд и ласково коснулась плеча Бекки.
– А помнишь, что я тебе сказала в первый день?
Округлив глаза, Бекки задумалась над этим вопросом.
– Что тебе приятно познакомиться и что тебе хочется, чтобы мы стали подругами?
Эви улыбнулась:
– А ещё?
– Больше ничего не помню. После «подруг» я не слушала.
Эви вздохнула.
– Я сказала, что ты выглядишь пугающей и владеющей собой. Твоя семья, какой бы она ни была, этого у тебя не отнимет. Ты владеешь собой. А что ещё важнее, ты не одна.
Эви всё равно видела страх, когда Бекки расправила плечи и подняла ключ. Это восхищало Сэйдж, потому что перед ней была не бездумная смелость, которая города берёт, – это было признание страха, живущего в сердце, в разуме. Бекки двигалась вперёд вместе со своим страхом, зная, что она ему не подвластна.
Ребекка Эрринг – а скорее Ребекка Фортис? – шла вперёд, не поворачивая ключ, а вонзая его в пустоту.
И тут мир вокруг раскололся.
Глава 58Бекки
Ребекка Эриания Фортис никогда не любила пустоши.
Но сейчас ей казалось, что лучше бы ей оказаться там, а не здесь – в семейном форте, в месте, куда она надеялась никогда не возвращаться. У неё за спиной охали и ахали, восторгаясь величественным зрелищем, которое открылось перед ними. Они уже забыли все предупреждения, уже поддались гипнотической красоте.
Хотелось бы ей удивиться этому.
Распахнулись большие пурпурные ворота, а за ними расстилались блистательные краски её прошлой жизни. Форт был огромен – поменьше замка Злодея, но зато земли вокруг были обширнее, ярче и без густого леса. Везде росли деревья и кустарники, такие высокие и прекрасные, что даже Ребекка залюбовалась веткой, которая склонилась к ней и погладила по щеке.
Она не любила плакать и определённо не собиралась брать это в привычку, но сейчас у неё защипало глаза. Её семья была не без греха, но вот их земли хранили полную невинность: деревья, трава, танцующие грибы вдоль дорожки, ведущей к парадному входу, – они тихонько забормотали, заметив, как Ребекка идёт среди цветов к дверям. Эти звуки одновременно успокаивали и пугали после стольких лет разлуки. Двери дома были те же самые: золотые лозы увивали их целиком, на каждой двери был семейный герб: большой пурпурный цветок, с которого осыпались зелёные листья.
Двери открылись, и за ними показался Арчибальд, бессменный и проверенный дворецкий семьи Фортис, приветствуя Ребекку с искренним теплом. Незаслуженным, по её мнению, потому что при последней их встрече она захлопнула эту самую дверь прямо перед ним.
– Леди Ребекка! Вы вернулись домой, – сказал он скрипящим голосом.
Дворецкий был старше обоих её родителей; он поступил на службу, когда бабушка была ещё маленькой девочкой.
– Входите, входите! Будьте добры, вы тоже, – пригласил Арчибальд. Ребекка всегда завидовала его воспитанию и манере держаться и подражала ему, даже когда уехала.
Он провёл всех в вестибюль; форма дворецкого сочеталась с яркими цветами вокруг. Насыщенные розовые, зелёные и жёлтые тона воспевали Мирталию – континент, на котором они жили. Это был ненавязчивый способ семьи Фортис заявить о своей верности земле, а не правителю. Они не верили ни в «Сказ о Реннедоне», ни в пророчество. Ну, или, по крайней мере… им бы не следовало.
Мама Ребекки никогда не упоминала ни о Нуре Сэйдж, ни о даре звёздного света, но в семье не считалось необычным давать приют заблудшим душам. В форт приходили и уходили многие, кто искал защиты, искал безопасности.
– Я послал за вашими родителями. Отец работает в саду пряностей, а братья тренируются в Яме. – Арчибальд окинул взглядом людей, которые входили по одному вслед за Ребеккой, – моих людей, подумала она не без гордости, но с некоторой тревогой. – Вы и ваши гости можете подождать в зелёной комнате. Я принесу напитки.
Блэйд шепнул ей на ухо:
– Тут же весь дом – сплошная зелёная комната.
Ребекка пихнула его локтем, но едва не прыснула. Все двинулись по коридору за Арчибальдом.
Дикие растения выпрямлялись, когда она проходила мимо. Одна роза в подвесном горшке дотянулась до её руки и коснулась в качестве приветствия.
Ребекка решила не обращать внимания, и стебель цветка обвился вокруг её запястья и потянул к себе в качестве шутливого наказания.
– Прекрати! – Куст роз вздрогнул и на миг увял, и Бекки фыркнула: – Вы способны на большее, чем эти глупые игры.
Стебли немедленно воспряли, розы закивали.
Бекки невольно улыбнулась, сердце потеплело в корке льда. Может, она и скучала по ним – самую малость.
– Я попрощаюсь перед уходом, – шепнула она.
Клэр протянула руку, чтобы потрогать розы, и они нежно прильнули к её пальцам.
– Никогда такого не видела! А я занимаюсь волшебными растениями.
– Волшебные растения форта благословлены самой землёй. Мы находимся в самой могущественной точке Реннедона.
Слова сами катились с языка после многих лет зубрёжки.
Войдя в зелёную комнату, первым делом они услышали треск, а следом – гулкое кваканье.
– Кингсли! – Босс подхватил лягушку, не дав ей поймать языком муху. – Кто его принёс?
Бекки махнула рукой:
– Да не обращай внимания, моя семья и не заметит. Тут полно животных. Прислушайся.
Вокруг щебетало, а ещё квакало, щёлкало и даже где-то там вдали гавкало.
Нет. Лай донёсся из коридора вместе с гулом голосов, от которых Бекки покрылась мурашками. Горло сжалось так, что не сглотнуть. Она посмотрела на папоротник в горшке, который помахал ей, а потом затрясся, когда снаружи грохнуло. Голоса всё приближались и приближались, становясь громче и энергичнее с каждой секундой.
Эви насупилась, широко распахнула глаза.
– Что… Точнее, наверно, кто это?
Бекки вздохнула, потирая виски, и тут дверь с грохотом распахнулась.
– Мои братья.
Глава 59Эви
В комнату ворвались мужчина и ребёнок.
В комнату, которой Эви не могла налюбоваться, несмотря на предупреждения Бекки. Стены были живые: они будто перетекали из одного состояния в другое. Волшебство здесь отличалось от магии замка. Каждый цветок, каждый лист приветствовал их – когда она вошла, небольшая лоза самого большого растения в углу обвилась вокруг лодыжки Эви, будто здороваясь.
Какое чарующее место.
И какие, наверное, очаровательные люди здесь живут.
Старший оказался очень хорош собой. Он был похож на Бекки: смуглая кожа, широкие скулы, бритая голова, и самая заметная черта – круглые очки на породистом носу, за которыми был почти не виден короткий шрам на переносице.
– Бекс! – Младший – вероятно, на год-другой старше Лиссы, с длинными, тёмными и вьющимися волосами – бросился к Бекки и крепко обнял её. – Ты дома! Я скучал.
Бекки неуверенно обняла мальчика, слегка улыбнулась.
– Руди, я видела тебя два месяца назад, а письма пишу каждую неделю.
– Но сюда ты не приезжаешь! – Руди выпустил её, и растения в комнате зашевелились, прильнули к его ногам, как верные гончие, и влюблённо улеглись у ботинок. – Вечно нам приходится ехать к тебе!
Улыбка Бекки поблёкла, когда она посмотрела на старшего брата, который глядел на неё нежно и дружелюбно. Крутая линия плеч сказала Эви, что перед ней воин, человек, который бьётся с честью, но глаза и изгиб губ выдавали доброту.
Лоза хлестнула её по ноге – наверное, чтобы не глазела.
– Ай! – зашипела Эви. Она поклялась бы, что лоза затряслась, будто от смеха.
– Сэйдж. – Она застыла, услышав за спиной резкий голос. – Что ты делаешь?
Эви невинно заморгала.
– Эти фикусы смеются надо мной.
– Значит, ты им нравишься, – мягко вмешался тот самый мужчина, которым она восхищалась, и цветок снова шлёпнул её по ноге.
Бекки едва заметно вздрогнула, когда брат подошёл и обнял её.
– Мы скучали по тебе, Бекс.
У Блэйда дёрнулся кадык, он поправил жилет и уточнил, пытаясь не меняться в лице:
– Бекс, значит?
Бекки закатила глаза и выпустила брата.
– Старое прозвище. Как дела, Роланд?
Роланд – брат Бекки, судя по всему, старший – отошёл и окинул взглядом всех прочих. Подозрительно всмотрелся в Блэйда, будто готовясь встать на защиту сестры.
«Хорошо». Эви понравилось, что нашёлся кто-то, кто мог бы присмотреть за Бекки, как она всегда присматривала за остальными.
– Нормально, – ответил Роланд. – Но подозреваю, ты приехала не для того, чтобы спросить о моих делах. – Роланд вскинул бровь, сложил руки на груди так, что белая рубашка, вышитая золотом, натянулась. – Как ты сюда попала? Я думал, мама забрала у тебя ключ.
На миг Бекки переменилась в лице, оживилась, приобрела целеустремлённый вид.
– Я выкрала его, когда уходила. Если ей это не по нраву, может прийти и лично отнять его у меня.
Роланд поправил очки, глядя в сторону.
– Всегда готова сказать что-нибудь неприятное, да, сестричка? Мама очень скучает по тебе; она будет счастлива узнать, что ты здесь. Ей нет дела до ключа.
Бекки вскинула бровь:
– Ну конечно.
Эви удивилась, услышав, что семья, известная своей добротой и честью, изгнала собственное дитя, но тут вспомнила предостережение Ребекки о том, что здесь может быть опасно. Вполне могло статься, что Бекки заслужила своё изгнание поступками, о которых Эви ничего не знала, но роли это не играло. Она твёрдо стояла на стороне своего эйчара, как бы там ни было.
– Будет обед из твоих любимых блюд. Отец устраивает его в честь почётной гостьи, или скорее… – Роланд улыбнулся остальным, – почётных гостей. И бабушка будет счастлива тебя увидеть. Она, кажется, скучала сильнее всех.
– Как она? – тихо спросила Бекки.
– Неведомая болезнь утомляет её, но она держится. Ты знаешь, у неё хороший настрой.