– Тварь предназначения ищет хоть одну крупицу хорошего, которая стоит спасения, – крикнул сверху Рафаэль. – Она проверит твёрдость его характера, его душу – и, судя по крикам, его не спасти. Тварь пожрёт его вместе с душой. Чем ты сможешь помочь?
Эви пожала плечами, хотя паника уже накрывала её с головой, и в три больших шага добралась до Тристана. Протянула руку. Сомкнула пальцы вокруг твари предназначения и его всепоглощающего сияния и ответила с абсолютно наигранной уверенностью:
– Отдам ему свою.
Глава 64Злодей
Если это был сон, он попросил бы, чтобы ему вернули деньги. Или сверло, чтобы высверлить эту мысль из черепа.
Перед ним стоял человек, укравший у него будущее. Тот самый, что пустил его по дороге, о которой Тристан и не помышлял. «Ты создан злым, – сказал ему Бенедикт, – ты наделён даром причинять боль, вредить». У Тристана не могло быть иного пути.
Только вот всё вышло иначе. Был путь, который привёл его на опушку Орехового леса, где высокие деревья скрыли величайшее его преступление. Не было иного пути, кроме того, который привёл его к Эви.
– Отпусти её, – сказал он с яростью, которая сотрясала стены.
Усмехнувшись, Бенедикт прижал нож к горлу Сэйдж.
– Можно и так. А можно избавить тебя от неизбежного и оборвать её жизнь прямо здесь и сейчас.
Сэйдж захныкала, что было немного странно, но Тристан мог думать только о том, что ей больно, особенно когда она прошептала:
– Тристан, помоги…
Он почувствовал, как смягчается его взгляд. Захотелось обнять её, утешить, хотя он совсем не умел этого. Сэйдж разрывала его на части, и он уже смирился с неизбежной неловкостью, что последует, реши он согреть кого-то, несмотря на собственную холодность. Из-за Сэйдж невозможно было не пытаться, даже зная, что не получится. Ему хотелось попробовать, а с ней – ещё больше.
«Любимая».
«Только не это слово опять», – подумал он, мысленно отвесив себе оплеуху.
– Я сделаю, что захочешь, – серьёзно произнёс он, сдаваясь.
Бенедикт вскинул брови, крайне заинтересовавшись.
– Думаю, я хочу причинить ей боль. Она видит твой дар, Тристан, – это делает тебя уязвимым. Считай, я оказываю тебе услугу.
Нож прижался к коже, и по горлу покатилась одинокая капля крови.
– Хватит! – Это была агония. – Я заплачу любую цену. Плевать, кого надо убить, что разрушить; только отпусти её целой и невредимой, и я в твоём распоряжении.
Король улыбнулся, и Сэйдж тоже, когда Бенедикт отпустил её. Она бросилась через пустой офис в объятия к Тристану. Но что-то было… не так. Он отчего-то вздрогнул от прикосновения, однако Сэйдж трясло, и он, не сдержавшись, крепко прижал её к себе, вдыхая запах волос.
«Не то!» – взвыло его тело.
Но Сэйдж изогнулась, прижимаясь к нему всем телом. Злодей или нет, в эту секунду он был просто мужчиной – мужчиной с уймой слабостей. Мужчиной, которому требовалось лежать на глубине двух метров под землёй, чтобы не отзываться на жар её тела, на ощущения от её бёдер, груди, на биение сердца. Он считал удары: один, два, три, четыре.
По коже поползли мурашки, когда она прижалась ещё сильнее и прошептала на ухо:
– Уничтожь семью Фортис, освободи длани предназначения из клетки, и я буду твоя.
«Не то», – возразил мозг, когда Сэйдж поднялась на носочки, касаясь сладким дыханием его губ.
«Заткнись», – велел Тристан, когда она невесомо коснулась его губами, и едва не застонал, но тут её губы накрыли его, и он пропал. В комнате было небезопасно, какая-то часть его помнила об этом, но это в любом случае не имело значения. Все мысли были лишь о ней – её голос, губы, её тело под его руками, которые испытующе скользили по её талии.
Не то.
Не то.
Не то.
– Думаешь, – тихо заговорил Тристан в тепло её губ, – я поддамся на такую очевидную, мерзкую уловку? Что этот фарс идёт в какое-то сравнение с реальностью? – Он оттолкнул её и вытер рот тыльной стороной ладони.
Лже-Сэйдж отпрянула, широко распахнув невинные глаза. Глаза были чужие. Теперь он явственно это видел. Глядя в них, он ничего не чувствовал.
– Даже если так, – сказала лже-Сэйдж, и голос тоже звучал иначе, не так. – Это твой шанс остаться с ней. В реальности ты никогда этого не добьёшься. Она не получит тебя. Я сотворена из предназначения, и я вижу преграды и с твоей, и с её стороны. Рано или поздно она отвернётся от тебя. Или можешь получить её всю – в каком-то смысле – прямо сейчас.
Он оттолкнул подделку прочь – осторожно, ему было непросто причинить вред существу, которое так сильно напоминало Сэйдж. Очередной признак мягкотелости.
Он коллекционировал слабости как дурацкие безделушки.
– Пусть лучше у меня будут объедки с её стола, – заявил он, – чем эта дешёвая подделка.
Лже-Сэйдж оскалилась: что-то мелькнуло в воздухе и ударило её по затылку.
Оба обернулись в ту сторону, откуда прилетело, и там, вся перемазанная, растрёпанная, разъярённая, стояла Эви – настоящая. Он прочувствовал до самых костей, до самого нутра своей человечности, до самого ядра, что эта – подлинная. И она стояла здесь, в его сне. Как?
Она ухмыльнулась.
– Я довольно серьёзно отношусь к фразе «к себе надо относиться бережно», но очень уж велико было искушение.
Он улыбнулся против воли, и к нему вновь вернулось то слово, от которого он так старательно огораживался, и на этот раз он не стал гнать его прочь.
Любовь.
Он будет бороться за свои чувства – за неё – во что бы то ни стало.
Глава 65Эви
Очередной антирекорд: взирать на собственную спину.
Впервые увидев самозванку, Эви запаниковала. Потом, разглядев, как подделка прижалась к боссу, очень… разозлилась. Настолько, что подобрала первое, что попалось под руку, и швырнула со всей силы.
Это что, пресс-папье? Она так и знала – из них выходит отличное оружие! Эви хихикнула.
– Простите, больно, наверное? – Она поморщилась, глядя, как самозванка схватилась за голову.
– Сэйдж?
Она вскинулась:
– Да, сэр?
– Будь так любезна, не извиняйся перед древним монстром.
Прозвучало не раздражённо, как обычно бывало после её выходок, а скорее… с облегчением.
Эви поморщилась:
– Но я швырнула в неё пресс-папье.
Лже-Она зашипела, зарычала и забилась в угол.
– Обрати внимание, – сказал босс, торопливо подходя к Эви, – вот так ты выглядишь до первой чашки бодрящего зелья поутру.
Эви взяла его под руку, а тварь снова зашипела и зарычала. Эви кисло произнесла:
– Надо было в вас кинуть пресс-папье.
Тело лже-Эви вновь менялось: теперь она выглядела так же, как на арене Фортис, безликий, неестественный белый свет. Цепляться за Тристана было приятно и придавало уверенности, но у Эви всё равно бешено колотилось сердце.
– Ты опоздала, – издевался свет. – Он уже провалил испытание. Его тёмная душа – моя. Отдай её, или останешься здесь навсегда, и великое зло будет мучить тебя.
Эви улыбнулась и с готовностью кивнула:
– Честно говоря, звучит как обычная рабочая неделя.
Босс стрельнул в неё глазами:
– Большое спасибо, очень приятно.
– Пожалуйста! – игриво улыбнулась Эви.
– Молчать! – зашипел голос. Лица у него не было, но нетерпение ощущалось ясно.
Босс вздохнул и поднял руки, признавая поражение.
– Длани предназначения, я сдаюсь. Возьмите мою злую суть и отпустите Сэйдж.
Ну да, конечно, она влезла во всё это только затем, чтобы он поиграл в самоотверженного героя.
– Не глупите. – Она сняла с пояса кинжал и протянула к свету. – Вот. Как насчёт сделки? Этот кинжал – волшебный, он каким-то дурацким способом соединён со шрамом у меня на плече. Может, сможешь управлять мной, как марионеткой.
Длани предназначения – почему бы и нет, отчего бы несправедливо привлекательной семье Бекки не содержать у себя нечто под названием «длани предназначения»? – отпрянули от кинжала, снова зашипели. «Стоит запомнить».
Но голос босса вернул её в реальность.
– Нельзя обменивать свой кинжал на нашу свободу, Сэйдж. Вряд ли это честный обмен.
Предназначение снова заговорило, перебив их.
– Ты предлагаешь мне самое дорогое, что у тебя есть, чтобы спасти эту чёрную душу?
Эви закатила глаза.
– Я больше пострадала от рук тех, кто заявлял, что они хорошие, чем от тех, кто обречён быть злым. – Она подняла кинжал повыше. – Бери.
– Нет. – Злодей кипел от гнева. – Нет, Сэйдж. Древнее волшебство тебе не переспорить. Что бы ты ни думала о своём даре убеждения, законы природы тебе не побороть. Соглашайся и уходи отсюда.
Теперь он повернулся к свету.
– Я злой, – сказал он предназначению. – Я убил бесчисленное число людей, а ещё больше запытал, добиваясь сведений. Я измучил и запугал практически каждого жителя Реннедона – а может, и всего континента. Я не пройду никакой проверки на доброту.
Эви прервала его, зажав ему рот ладонью.
– Он как плюшевый мишка, который добрался до кухонного ножика.
Злодей сжал переносицу, пытаясь стряхнуть руку Эви, но тварь предназначения вмешалась. В древнем голосе слышалось веселье.
– Нет нужды препираться. Я уже забыл, как утомительны бывают люди. Ты уже прошёл.
Босс, кажется, снова хотел возразить, и Эви наступила ему каблуком на сапог, яростно качая головой.
Он, разумеется, проигнорировал это.
– Как такое возможно? Что это было за испытание? Кто победит в перебранке?
Длани предназначения покачали сияющей головой.
– Нет, Тристан Маверин.
Он замер, Эви вместе с ним, а свет навис над ними, склонился, прошептал что-то боссу на ухо, и тот застыл, словно кости сломались бы от малейшего движения.
В следующий миг Эви упала на землю арены. Она перевернулась, закашлялась и кашляла до тех пор, пока мир не вернул чёткость. Ощущение было такое, будто какой-то бедовый художник разобрал её по частям и собрал как попало.