ость от изначального статуса команды. Например, для элитных выпускников А-классов перед дзёнином ставились задачи довести всех троих до ранга чуунин, как минимум одного — до специального или полноценного дзёнина в течение двух лет обучения. Для групп выпускников уже следующих классов требования были другие. Уже неплохим считалось, если кто-то один достигнет звания чуунина по исходу двух лет. После двухлетнего курса с наставником народ распускался в «свободное плавание» и перетасовывался по разным подразделениям. Менее «элитные» тоже в итоге могли получить повышение звания, если не ленились. Просто обычно на это у них уходило куда больше времени. Например, мой друг Генна стал чуунином только в семнадцать, но были и те, кто заслужил полевой патент и более взрослым. Иерархия была весьма чёткой и вбитой на подкорку. Поэтому тридцатилетние чуунины спокойно подчинялись тому же Неджи, который после экзаменов в Суне стал дзёнином, и могли звать «сенпаем» — то есть «старшим товарищем».
Сакура к нам тоже иногда приходила «справиться о здоровье матери Сайто», мы с ней разговаривали и даже пару раз сыграли в шоги — я тренировал на ком-то не таком крутом, как Итачи и Шикамару, свои стратегические способности. Всё же ранг чуунина не просто номинальное звание, в какой-то момент мне могут дать задание вместе с командой генинов, и я буду за них в ответе. Каждый раз, как вспоминаю ту миссию по сбору травы с теми малолетками и как я их всех обнаружил «мёртвыми», не по себе делается. Огромная ответственность за жизни других.
Вчера у меня были «ночные бдения» — патрулировал деревню вместе с напарником, так что пришёл только на рассвете.
Проснулся от того, что с кухни доносились потрясающие запахи еды, а живот завывал от голода. Много чакры потратил, поддерживая шаринган и иллюзию того, что глаза у меня самые обыкновенные.
— Сайто, я знаю, ты не спишь, — голос Итачи может быть таким жизнерадостно-издевательским.
Вот как он узнал? На кухне находится и видит через стены? Хм… Мангекё использовал, чтобы активность чакры проверить?
Стрелки настенных часов замерли на девяти тридцати утра.
Я подумал и не стал переодевать спальную юкату. Быстренько поем и снова завалюсь спать! Ни разу не прокатывало, но надежда умирает последней.
— Доброе утро, онии-сан, — поздоровался я. — Я голоден, как… тигр, — когда-то я попытался высказать идиому про голодного волка, но Итачи меня не понял, так как из хищников здесь были тигры, гигантские медведи, даже всякие жуткие монстры встречались, а вот волков не водилось.
На завтрак был рис и тамагояки с поджаренным мясом и овощами — по сути, это блин-омлет, в который завёрнута какая-то начинка. Кстати, Итачи понравились мои кулинарные попытки привнести немного условно «русской кухни» в наш рацион. Я как-то сделал чебуреки с мясом. Сначала он такими круглыми глазами на размеры в полсковороды смотрел, а потом, когда попробовал, сказал, что так начинки больше, чем теста, выходит, и мясо интересное на вкус. Просто в традиционные гёза — мини пирожках-пельмешках — в фарш добавляют имбирь, от которого есть специфическое послевкусие, и вообще не понятно: они с рыбой или с мясом. Ещё Итачи котлеты из мясного фарша понравились. Здесь в основном, как оказалось, жарят отбивные, обвалянные в яйце и рисовой или пшеничной муке, а ещё, как это ни странно, он никогда не ел тефтелей или «ёжиков», хотя вроде довольно логично — фарш и рис. В общем, мясорубка, на которую я раскошелился ещё перед экзаменами, у нас не простаивала.
Мы почти закончили завтракать, как Итачи напрягся, а в двери громко постучали.
— Сайто, даттебаё! Открой! Надо срочно поговорить! — услышал я немного крикливый голос, который мог принадлежать только одному моему знакомому — Узумаки Наруто.
Глава 2. Объяснительная
С Узумаки Наруто у нас сложились своеобразные взаимоотношения. С нашей первой встречи в деревне в Стране Травы он весьма насторожился от моего внешнего вида и не предпринимал особых попыток «подружиться». Да и мне было тогда некогда с этим разбираться из-за Итачи, за которым нужен был глаз да глаз: в образ он, видите ли, вошёл! Даже как-то иронично, так ждать встречи, а когда она состоялась, то мне было совсем не до Наруто.
Я бы не сказал, что разочарован внешним видом, действиями Наруто или что-то вроде этого, но просто было не до того, и я был озабочен иными вещами и людьми. Впрочем, так вышло лучше, чем если бы я сам навязывал общение Узумаки. Пауза позволила ему присмотреться ко мне во время нашего перехода и, наверное, немного привыкнуть к моей похожести на его лучшего друга — Учиха Саске. С Сакурой я поддерживал дружеские отношения, и Наруто ревниво за ними наблюдал. Но ни я, ни Сакура не переходили границ общения.
Когда мы прибыли в Коноху, Узумаки «от нечего делать» помог нам с переездом. Я особых вещей, кроме мясорубки, пары тарелок, кастрюли и сковороды не нажил — почти всё предоставляло общежитие. А вот в новый дом пришлось покупать матрасы-футоны, постельное бельё, некоторую одежду и так кое-чего из бытовых мелочей. Впрочем, жили мы довольно скромно. Того, что дал Итачи и что успел скопить я, даже хватало, чтобы купить небольшой холодильник, но по здравому размышлению мы решили, что не стоит тратиться. Во-первых, мы как бы из глухой деревни, привычки пользоваться таким прибором у моей матери быть не должно, да и во-вторых, денег он стоил прилично, а Итачи посоветовал закупить обувь, оружие и новую амуницию. Плюс без холодильника у нас всегда была свежая еда.
Наруто несколько раз, когда у нас совпадали выходные и мы пересекались в деревне, заходил к нам в гости. Ему, как и мне, очень нравилась стряпня Итачи. Рассказывал про свою команду, бурчал на Сая, которого конкретно прикомандировали к «команде Какаши», мол, надменный, холодный, вредный — а я думал, что Наруто просто не знает «канонного» Сая, у которого мозги совсем набекрень съехали из-за смерти брата.
Думаю, что с этим «контролируемым раздвоением личности» произошла какая-то накладка из-за стресса, и Сай вроде как потерял себя. Забыл, как это — чувствовать. Осталась только маска, под которой не было «основной личности».
Скорее всего, у Сая-Сумииро задание какой-нибудь «проверки благонадёжности джинчуурики» — всё же Узумаки несколько лет дома не был, мало ли нахватался чего-то по другим странам. А также охрана и слежка. Да и ликвидацию Саске никто не отменял, я думаю. Впрочем, об этом задании я вспомнил, но пока не распространялся. Всё может поменяться, мало ли, сколько там пятниц на неделе у Данзо, а я буду как идиот выглядеть. Да и не хотелось, чтобы Итачи выдал себя «Корню», если вдруг пойдёт разбираться, что за приказы нынче отдают сотрудникам внешней разведки.
Так же Наруто страдал, что не знает, с кем в команде проходить предстоящие в январе экзамены на чуунина. Из-за ситуации с «Акацуки», Наруто выдернули из его путешествия раньше, так что он успевал на тот самый экзамен, который в каноне прошёл мимо него при возвращении в Коноху.
Мы с Наруто не пересекались последние месяца два, у меня и у их команды было много различных миссий, да и я почти всё свободное время тренировался.
Грех не воспользоваться добротой и расположением онии-сана, чтобы ещё немного «прокачаться». Кроме владения шаринганом и основ гендзюцу Итачи вполне доходчиво рассказывал про техники стихии огня, к которым у меня оказалась предрасположенность. Со слов Итачи, поголовная склонность к огненным дзюцу в клане напрямую связана с шаринганом. Причём это всегда основная стихия, которой Учиха легче всего научиться управлять.
В этом я убедился, когда на полигоне смог, самостоятельно тренируясь по полученным инструкциям, выдать «огненный шар». Это та самая техника, которой в аниме Саске обучал отец. Я тогда тоже рот и щёки знатно обжёг с непривычки, пришлось идти к Ино, которая меня подлечила. Потом Итачи объяснил, в чём была моя ошибка — рано выдох делал и контроль чакры ослабил, поэтому огонь зажёгся у меня во рту, а на самом деле он должен полыхнуть уже на безопасном расстоянии. Я почти месяц потом тренировал дыхалку, чтобы одним махом как можно больше воздуха выдохнуть уметь. Итачи ещё посоветовал попользоваться хари — это такие иглы, которые выдувают из короткой трубки. В Академии у нас было с ними несколько практических занятий, но не более. С помощью трубки и хари я тренировал дальность, точность и дыхание. Плюс подобную тренировку мог контролировать сам Итачи, так как проводили мы её в доме или палисаднике.
Также почти у всех Учиха было по две стихии. Благодаря проверочным бумажкам выяснилось, что моей второй стихией на самом деле является земля. У Итачи второй стихией была вода, но научить меня самым основам он смог, раздобыв мне один из свитков из клановой библиотеки. Обмолвился, что его старший брат и лучший друг тоже обладал стихией земли. Я подумал, что это он, скорее всего, говорил про Учиха Шисуи, чью смерть приписывали Итачи, но промолчал и тактично не стал выпячивать свою осведомлённость.
Времени я зря не терял, конечно, это не рассен-сюрикен, который Наруто, кстати, ещё не придумал, но несколько огненных техник С-класса я мог выдать даже на приличной скорости. А также начало получаться сродство со стихией земли. Если долго концентрироваться, то можно было слиться с подходящим камнем, а ещё у меня начала выходить трещинка по земле — это я так тренируюсь сооружать окоп, так как земляные техники в основном строительные и защитные. Для атак земля слишком медленная и неповоротливая, к тому же Итачи обломал меня с тем, что «каменная кожа» доступна очень немногим шиноби, имеющих сродство с землёй, и к тому же все они выходцы из Скрытого Камня — какое-то особое хидзюцу нескольких кланов. Даже у Какузу его читерская способность становиться крайне твёрдым, похоже, была заимствована вместе с чьим-то сердцем.
Так вот, когда Наруто заявился с утра к нам домой, было немного странно, так как мы с Узумаки приятельствовали, но не сказать, чтобы были друзьями не разлей вода. Я вообще так давно его не видел, что минуту соображал, что за срочность привела его и заставила барабаниться в дверь. Наруто, конечно, местами, особенно по местным меркам, был немного бесцеремонный, но не до такой степени.