Физические лаборатории находились на первом этаже, рядом с кабинетом биологии и медпунктом, где сидела Таблетка. Турка машинально здоровался с проходящими мимо учителями и знакомыми пацанами, Вовку почти не слушал.
– А, вот он! – Тузов протянул жесткую, как доска, ладонь. – Что решили?
– Играть будем. Деньги – после игры. Оба.
– Не, так не пайдет! – завозмущался Крыщ. – Ми все скидувались, а ви нет? Пачему?
– Долго объяснять, – вставил Вовка. – Сложно все это.
– Ты чо гонишь?!
– Да успокойся, – отмахнулся Тузов. – Не, хотя бы сотку сдайте. Ну приколи, мы же сразу должны отдать деньги. Что, потом, что ли, собирать будем?
Прозвенел звонок. Большая часть класса медленно потянулась в кабинет. Физичка почти всегда опаздывает. Вова тоже хотел было проскользнуть к двери, но ему перегородил путь Рамис.
– Соберете с нас потом. Какие проблемы? – Турка пожал плечами. – Мы сдадим.
– Точно? – прищурился Тузов. – А то я тебя знаю – тысяча отмазок. Ладно, но вы с процентами тогда отдадите. Можете сегодня сдать по сотке, а после матча, если проиграем – будете должны по триста. Каждый. Согласны?
– Чо эт ты мне указываешь, организатор хренов?
– А чо ты бычишься?
– Ничо! – Турка задрожал. Башка у него разболелась еще сильнее. Он знал, что злится именно из-за боли, но ничего не мог с собой поделать, знал, что эта вспышка в дальнейшем может аукнуться.
– Я предложил вам сделать так. Вы выдвинули свои условия. Чем вы лучше остальных? Все ведь сдают.
– Короче, не грузи. Все сдают – покажи мне банк. Список у тебя есть с подписями? Ну и все. Сказали – будем играть, так чо ты на мозги капаешь?!
– Э, Серый, чо это он так с тобой разговаривает? – протянул Рамис.
– Мальчики, вы на урок идете? – появилась Лола Францевна. Говорила она с легким акцентом – некоторое время жила в Германии, а родители ее и сейчас там. На кой черт ей тогда преподавать в российской школе физику, Турка не знал.
Практическую, а следом и лабораторную работу выполнил Вовка за двоих. Варианты были разные, но он не оставил товарища в беде.
Турка вообще не понимал эти формулы и закорючки, какие-то уравнения. «Четырьмя натянутыми струнами груз закреплен на тележке, силы вертикальных равны Т1, горизонтальных – Т2. Вычислите ускорение груза…» Какие-то массы, вес, плоскости, движение, натяжение, упругость. Когда прочитал последнее слово, подумал о попке Коновой и поглядел в ее сторону. Ленка облизывала кончик ручки и таращилась в свой двойной листок.
Потом была химия, и тут уже три человека помогали всему классу, поскольку никто так и не научился решать эти треклятые уравнения химических реакций, перемножать буквы на цифры. Там двойка, там четверка, умножается что-то, и в итоге левая часть должна быть равна правой.
Задачи для первого и второго варианта различались только цифрами. Так что и на этот раз Турка обошелся помощью Вовчика.
И на математике было то же самое. Вовка немного начал выходить из себя.
– Уже достал! Это же просто шиздец! Ты не готовился, что ли?
– Да чо ты как баба, реши мне третье задание! И первое ты как сделал? У тебя сколько получилось? А это число – в какой степени? Нет, вот это. В натуре так?
– В натуре, – устало отвечал Вова.
– Ребятишки, не разгова-аривайте, – тянула слова Мочалка. – Работа у нас какая? Правильно, са-мо-сто-ятельная. От слова «сам». Мобильники убираем, и чтоб никаких подглядываний в тетрадки! Никаких шпаргалок. На ГИА вам никто списывать не даст, вы что же это? Хазова! Быстренько тетрадочку мне на стол и тихонько продолжай работать.
– Дин Алексеевна, я не подглядывала!
– Тетрадочку заберешь после урока, все. Вол! Я тебя выгоню, если ты не прекратишь!
– А чо?!
Турка сидел над листком, подперев щеку кулаком. В голове пустота какая-то. Неохота ни о чем думать. Сейчас бы дома полежать, поспать. Конова, смотри-ка, тоже что-то решает. Может, она и не глупая вовсе, просто не хочет учиться.
«Не глупая, как же! Да она психопатка!»
В перерывах между уроками снова подходили «шантажисты». После математики Рамис повалил Вову, заломив шею в захвате. Турка не стал стоять рядом, а пробил ему в скулу – настолько его достали эти постоянные ухмылки. Дагестанец отпустил Вовку, а тот быстро вскочил на ноги и принялся отряхивать штаны. Рамис медленно поднялся. Бровь ему и в прошлом году рассекали – да и сейчас только зажила недавно. На паркет падали тяжелые, бордовые капли.
– Опять… – смуглое лицо Рамиса потемнело еще сильнее. Тузов наблюдал молча, без всякого выражения.
– Лежачего ударил! Сука!
– Пошли вы в жопу, уроды! Сказали – будем играть!
– Типерь уже насрать! – орал в ответ Крыщ. – После уроков чтоб подошли за школу. Ви все деньги СИГОДНЯ дадите!
– Пошел ты, обезьяна вонючая! За щеку тебе не дать?! – Турка готов был наброситься на армянина, но его кто-то удерживал, и он почувствовал себя псом, которого тянут за поводок, а ошейник только сильнее впивается в шею и еще больше раззадоривает.
– За словами следи, – бросил Тузов. – Сегодня тренировка. К трем чтоб на базе были.
– Ничего, что дождь?
– Не сахарные, не растаете.
Тузов махнул свите, и пацаны, присвистывая и качая головами, разошлись, тихонько обсуждая случившееся. Турка тяжело дышал. На лбу у него блестел пот.
– Они ж нас убьют там, в лесу. Вдруг они это специально придумали, а?
Криворукая начала объявлять оценки за прошлый диктант – Турка, помнится, специально приходил, чтоб его написать. Получил тройку – и слава Богу. Вова постоянно ерзал на стуле. Где-то в середине урока в кабинет заглянул какой-то пятиклашка, видимо, дежурный:
– Давыдова просят зайти к директору! Есть Давыдов?
– Какой тебе класс нужен?
– Девятый «А».
Турка нахмурился.
– Можно? – спросил он Криворукую.
– Иди.
Пока шли по коридору, мало́й постоянно шмыгал носом.
– Нац есть? – спросил он.
– Нету. Ты что, жрешь это куриное дерьмо?
– Не жру. Его за губой держать надо. А курить есть?
– Слушай, зачем меня директор вызвал-то?
– Не знаю. Меня Сова поймала, говорит, сходи и позови. Ладно, давай! – пацан махнул рукой и сбежал по лестнице. Турка потоптался напротив новенькой полированной двери с позолоченной ручкой в форме изогнутой буквы «Г». Турка постучал, заглянул:
– Можно?
– А, Давыдов. Входи, – кивнул директор.
– Здравствуйте, Сергей Львович, – растерянно протянул Турка, переступая порог. Помимо директора, в кабинете сидели два странных типа с колючими взглядами. В вытянутых свитерах, в потертых джинсах. Дверь закрылась сзади со щелчком.
– Входи, не стесняйся, голубчик! Ну, как дела? Как учеба? Вроде наметилась положительная динамика, насколько я знаю? – Директор улыбался, мужики продолжали буравить Турку тяжелыми взглядами. По стеклу бежали капли дождя, а на фоне серого неба колыхались ветки тополей.
– Садись или хочешь – стой. Как тебе удобно. Эти хм… молодые люди хотят у тебя кое-что спросить. Не против?
Турка молча кивнул. Неужели из комиссии какой-то? Прорабатывают? Так почему его вызвали? Он лихорадочно пытался вспомнить за собой какие-нибудь грехи. Вроде чист. Так что нужно этому стриженному под «ежик», с квадратной челюстью, и второму, с длинным сальным чубом, приклеившимся ко лбу? Взгляд снулый, тухлый, как у селедки. Ощупывает, как будто обыск проводит, прохлопывая карманы и складки одежды.
– Здравствуйте, – сказал Стриженый. – Меня зовут Роман. Мы хотели бы задать вам пару вопросов. Не возражаете?
Турка пожал плечами. Селедочный хмыкнул.
– Где вы были вчера вечером, если не секрет?
– Что? Дома был, – на автомате сказал Турка и поморщился. В затылок что-то ткнулось изнутри. В лоб еще поддавливает и в виски. – То есть… сначала гулял, потом пришел домой.
– Так вы подтверждаете тот факт, что находились вчера около восьми часов вечера в квартире по адресу: переулок Старочеркасский, дом десять, квартира семь?
– Не знаю, – на спине у Турки выступил холодный пот. Взмокли и подмышки. Слишком уж тут душно, в кабинете. – Адреса не знаю. Но да, мы вчера отмечали…
– А говорите – дома были, – улыбнулся Стриженый.
– Что отмечали? – хмыкнул Селедка.
– Что-то отмечали, – развел руками Турка. – Меня пригласили…
– И ты поехал? – прищурился Селедка. Потом что-то черкнул в блокноте.
– Ну так кто бы не поехал?
– Послушай, парень. Не против, что на «ты»? Мы не в игрушки тут играем. Дело возбуждено, – Стриженый поставил ударение на букву «у», – по факту изнасилования. Ты в этой квартире вчера выпивал, верно? Давай так, начистоту – сейчас все выкладываешь и… Сколько вас там было?
– Какое еще изнасилование… – прошелестел Турка. – От кого заявление? Кто написал?
– А вопросы будем задавать мы. Лашукову Екатерину Ивановну как давно знаешь?
– Екатерину? Толстуху, вы имеете в виду? Вообще не знаю.
– Твой дружок уже в отделении, – многозначительно протянул Селедка. – К нему, что ли, хочешь? В камеру? Говори, как насиловали!..
– Не кричите, все-таки школа, несовершеннолетний… – Директор вытер платочком лоб. – Он смышленый парень, не надо на него давить!
– Спокойно, мы разберемся, – Селедка шмыгнул носом. – Такие смышленые парнишки насилуют девочек, а иногда и убивают.
– Я никого не насиловал!
– Все было по согласию? – мигом отреагировал Стриженый.
– Разве так ведут дела?! Я не обязан вам отвечать! И я никого не насиловал.
– О, смотри, как запел! «Не обязан»! Знаток УК РФ, выходит? Сейчас ты у меня во всем признаешься, – Селедка встал и упер руки в бока. – Хамит, вы поглядите! Наверно, он организатор и есть. Идейный вдохновитель.
– Да я ее впервые увидел вчера! И вообще никаких с ней дел не имел! Ее перчили там, в комнате, понимаете, а я что? Я ушел домой, провожать девушку, Аню!
– Так, перчили… Кто это может подтвердить?