Ну, Рита, будь смелой. Наш девиз – слабоумие и отвага!
Самовнушение работало ровно до того момента, как я добралась до доски, а там руки и ноги похолодели. Ректор ободряюще кивнул, но мне в этом жесте почудилась издевка. Мол, давай, выкручивайся, ты же умеешь.
– А есть, чем… – я показала палец. Ректор покачал головой. – Ясно.
В фильмах показывают, как герои легко прокусывают подушечки пальцев, я же даже пробовать не стала. Маникюр у меня с момента смерти претерпел некоторые изменения, и я, зажмурившись, приставила к пальцу толстый твердый коготь. С детства ненавидела, когда брали кровь. Прикусила губу и чиркнула острым кончиком по коже. Как и ожидалось, ощущения не из приятных, но кровь выступила крупной рубиновой каплей, и я с облегчением выдохнула.
Черт! Я забыла, что надо рисовать.
Бросила беспомощный взгляд на свой стол, и Морис поднял вверх листок с какой-то абракадаброй. Он что, щупальцем писал?!
Я отвернулась и завозила по доске пальцем, шипя от боли. Так, вроде, похоже. Я сделала шаг назад, любуясь своим художеством, и тут по коже пробежался холодный сквозняк. И через мгновение меня грубо вздернуло вверх. Мамочки! Верните меня на землю!
Едва ли Миллхаус Дрей чувствовал себя внутри торнадо, меня же тянуло во все стороны разом, хоть вой. Да и ветер был ледяным. Мне уже стало казаться, это никогда не закончится, я открыла глаза и обнаружила, что кабинет сильно отдалился и приобрел какие-то странные цвета. В голубом море пульсировали красные огоньки, и ни одного знакомого лица. Вообще ни одного лица.
– Что за… – спросила я, и шипение в конце прекрасно зашло за цензуру, потому что приличных слов у меня не нашлось. Посмотрев вниз, я обнаружила, что вместо себя вижу что-то синее и вытянутое, а по ощущениям со мной вообще творилось что-то кошмарное. – Я ног не чувствую!
Я помотала головой и на всякий случай потерла глаза. Сначала изображение расплылось разноцветным мерцанием, а потом, наконец, вернулся привычный образ учебной аудитории, правда, лица у моих одногруппников были подозрительно бледными.
А потом я еще раз посмотрела вниз, на себя.
На этот раз вместо отборного русского мата из горла вырвалось сплошное сердитое шипение. А как мне было реагировать на толстый чешуйчатый хвост, которым завершалось мое тело, такое родное, любимое и вообще весьма симпатичное до этого дня? Я попробовала им пошевелить, и в движение пришли все кольца, в которые этот самый хвост скрутился в тесноте. Я что, такая огромная?!
– Прекрасный пример частичной искусственной трансформации, – объяснил ректор, будто ничего страшного не произошло. – Поскольку Кудряшова переродилась горгоной, самый легкий для метаморфизма облик, разумеется, змея. А что до размеров… Возможно, сегодня утром вы что-то не то съели на завтрак.
Я зашипела, испугалась, заткнулась и неловко задела кончиком мощного хвоста крайний ряд столов. Студентов разметало по кабинету, самые отчаянные выбежали в коридор. Я же поднесла руку к лицу, чтобы насладиться малахитовым цветом чешуи, хаотично усыпающей грубую темную кожу. Серьезно? То есть до этого я еще была милашкой?!
– Я обратно хочу, – взмолилась я. – Можно мне обратно?
– Да, Кудряшова, уже можно.
– А… Как?
– Обратного заклинания не существует, тут уж все на ваше усмотрение. Некоторым помогает медитация, кто-то поет или заранее придумывает стоп-слово.
Стоп-слово? Он что, «50 оттенков серого» перечитал?
– Знаете, это не сссссмешшшшшно, – совсем сорвалась я на свист. Вид сверху, конечно, завораживал, но привычный мне нравился больше.
– Поверьте, именно сейчас над вами вряд ли кто-то решился бы посмеяться.
Это плюс, как ни посмотри, но смотреть не хотелось. А с другой стороны, не драться же с ректором? И дураку понятно, что он просто прилюдно меня проучил, прекрасно зная о моей «шалости» с собственным куратором. Лучше бы его расколдовал, чем надо мной глумиться. Никогда мне не понять местных нравов, ей-богу.
– Вот жеж итишкина хреномать! – не выдержала я, и потолок, к которому я обращалась, резко начал отдаляться. Я только руками взмахнула, как очутилась лицом к лицу с нагло ухмыляющимся ректором.
– Видите, как все просто, – протянул он и отвернулся. – Следующий…
– Погодите! – я подтянула к себе хвост и подняла корпус повыше, пытаясь удержать равновесие. С непривычки было ой как непросто. – Но я все еще не я.
– А вот это спорный вопрос, Маргарита. Напишете об этом эссе на лист А4 к следующему занятию.
То есть я еще и домашку огребла в довесок!
Глава 11
Зло пыхтя и мысленно матерясь, я поползла к своему месту, где меня ждали Морис и шпиц. Самая та компания для полузмеи. Ощущения, скажу вам, непередаваемые: я чувствовала каждую мышцу в своем теле, а их стало раз в сто больше, и все такие мощные, что я боялась лишний раз шевельнуться, чтобы упрямый хвост не снес еще пару столов, которые кто-то успел поставить на место после недавнего погрома. Таким отзывчивым мое тело было… Да никогда оно таким не было. Я осторожно подтянулась к стулу и примостилась на край, свившись вокруг кольцом. Наклонилась вперед и обнаружила, что на стол легла моя, на минуточку, голая грудь! Нет, она была целомудренно прикрыта плотным слоем чешуи, а вот ошметки моей порванной одежды остались лежать перед доской. Когда я резко раздалась в размерах, ткань приказала долго жить.
– Если я сделаю тебе комплимент, ты меня убьешь, да? – осторожно спросил Морис, плотоядно на меня косясь.
– Убью, – честно ответила я.
Морис вздохнул, но игнорировать опасность не стал. Шпиц с интересом обнюхал мой палец, увенчанный загнутым черным когтем, которым можно было вскрывать консервы, и заворчал. На собаку в аудитории, кстати, вообще никто не обращал внимания, как будто это в порядке вещей. Ах, да, о чем это я, тут вообще все в порядке вещей, даже превращение студента в анаконду.
Хотя и я хороша.
Шпиц посмотрел не то с жалостью, не то с пониманием. Мне с новой силой стало совестно, и я пообещала себе до конца дня разобраться с расколдовыванием куратора, даже если в итоге придется идти на поклон к ректору.
До конца занятия я раздумывала над разными вариантами, но голова была занята чем угодно, но не полезными идеями. Я едва заметила, что пришла очередь Рэнди, и он отрастил себе настоящие руки-крюки, что-то среднее между ковшами экскаватора и садовыми граблями. Причем сам Рэнди таким вариантом остался доволен, видимо, прикидывал, как новые конечности облегчат ему гробокопательство.
И только Мориса не вызвали.
– Ты что, опять самый умный? – первым делом после звонка спросил гуль, подваливая к нашему столу (остальные предпочли обойти его по широкой дуге, может, им мой хвост мешал).
– Ага, – с готовностью кивнул Морис. – И самый красивый. Мне казалось, ты давно заметил.
– Почему тебя не вызвали?!
В ответ Морис продемонстрировал щупальце, кокетливо оттопырившее край камзола.
– А разве это не считается оборотничеством? – спросила я.
– Оборотни не могут частично трансформироваться. Вот, например, как ты.
Хвост нервно дернулся, сбив Рэнди с ног. Пока он с руганью цеплялся за Мориса, я стыдливо задвинула кончик под стол.
– Понятия не имею, как вернуть все на место, – простонала я и провела когтем по парте, оставляя глубокую борозду. – Не хочу ползать, как… Ну вот как сейчас.
– Да брось, ты круто выглядишь, – утешил Рэнди.
– И очень сексуально, – все-таки не выдержал Морис, за что получил от Рэнди подзатыльник.
– В любом случае, это жестоко, бросать студентов в таком щекотливом положении, – надулась я. Если честно, ситуация казалась безвыходной, как будто меня толкали на поклон к ректору. Может, в качестве наказания за попытку навредить сокурсникам, что вылилось во вредительство куратору.
– Да ладно, что-нибудь придумаем, – успокоил Морис. – Если хочешь, я за тебя попрошу?
Такого я от него не ожидала.
– Морис…
– Ерунда, – великодушно отмахнулся он. – Дашь потом грудь потрогать…
Голова у него мотнулась вниз и стукнулась лбом о столешницу. Разгневанный Рэнди на секундочку даже показался мне красивым, настоящий защитник.
Шпиц дал о себе знать коротким гавком, и я вспомнила, что, будучи куратором Амилотой, он, кажется, так и не успел позавтракать.
– Ребят, он проголодался.
Парни уставились на песика, как будто ожидали увидеть у него на лбу какую-то надпись.
– Как ты поняла? – спросил Морис.
– Если бы меня до сих пор не покормили, я была бы голодной. Блин. Я есть хочу.
Рэнди поскреб подбородок.
– Марго, я даже не знаю, чем тебя теперь кормить.
– В смысле?
Тут Морис жестом фокусника достал из кармана зеркальце и раскрыл перед моим лицом. Вопрос, зачем ему с собой зеркальце, я проглотила вместе с ругательствами.
– Это что за… Да вы издеваетесь!
Из-под верхней губы у меня торчали нехилые такие клыки, понятия не имею, как вообще могла с ними разговаривать. Рэнди похлопал меня по плечу.
– Ничего, разберемся. Ты, главное, не нервничай.
Я поздно заметила, что мои изрядно удлинившиеся волосы-змеи поднялись в воздух и окружили меня шипящим коконом. Я выдохнула, уняла свою разбушевавшуюся прическу и махнула рукой.
– Да к черту все. Пошли в столовку.
И пошла, точнее, поползла на выход. Управлять новым телом стало проще, я немного пообвыклась, перестала сшибать хвостом мебель, но при этом все еще чувствовала себя неуверенно, если не сказать, сконфуженно. Воспринимать чешую как одежду не получалось, как я ни старалась. В итоге парни встали по обе стороны от меня, а песик как-то сам собой расположился на груди пушистой манишкой, так что до столовой добрались не без лишнего внимания, но относительно спокойно. Я продемонстрировала шпица женщине с раздачи и получила упаковку собачьего корма. Даже спрашивать не стала, откуда он тут и кого им кормили.
Расположились за дальним столиком, и я насыпала корм в свою тарелку, сосиски из которой волшебным образом перекочевали в тарелку Мориса. Подвинула к шпицу.