Я проглотила возражения вместе с парочкой ругательств и медленно выдохнула.
– Хорошо. Буду пытаться. Давай начнем сначала?
Амилота кивнул, но, прежде чем снова заговорить, отошел в сторону и повернулся ко мне боком. Этот маневр я понять могла, самой так стало спокойнее.
– Я родился в племени шайеннов в 1842 году. В то время племена находились в состоянии постоянной войны с белыми захватчиками, в ход шло не только оружие, грубая сила и военные хитрости. Наши старейшины прибегли к магии, и так появился особый отряд хотамитаниу. В других племенах он стал известен как «люди-псы».
Я пораженно слушала это внезапное откровение, параллельно считая, сколько Лайзу лет по факту. Выходило что-то около… двухсот?
Вот это я понимаю, разница в возрасте.
– Люди-псы – это же не оборотни? – уточнила я. – Тогда ты бы курировал звероподобных, а не нас.
– Не оборотни в том понимании, в каком ты могла подумать. Главный шаман шайеннов связал души избранных воинов с призванными духами прерии. Мы стали сильнее, быстрее и свирепее, отряд хотамитаниу наводил ужас на врагов и союзников, там, где мы появлялись, кровь лилась рекой.
Повисла пауза, и я поймала себя на мысли, что хочу и подойти, положить руку ему на плечо, и отступить на пару шагов. К такому я себя не подготовила.
– В любом случае, это не продлилось долго. Чем больше людей убивали хотамитаниу, тем сильнее становились связанные с ними духи, им стало не хватать тех жертв, что они получали взамен на свою помощь, и однажды случилась трагедия.
Я видела перед собой спину Лайза, и когда он начал поворачиваться, ощутила укол страха. Я не знала, что увижу в его глазах.
– Трагедия?
– Это было слишком давно и слишком страшно, чтобы ворошить детали. «Люди-псы» перестали существовать, а те несколько человек, которые выжили, подчинились духам и стали монстрами, восставшими против своего племени.
– Кроме тебя.
– Я погиб в одной из стычек во время войны Красного Облака. Возможно, мне просто повезло, и дух оказался слабее других. Я умер человеком и забрал своего духа с собой. После смерти мы стали одним целым. Ты видела его.
Я вспомнила черную зверюгу с горящими глазами, гонявшую нас по кладбищу.
– То есть у вас получилось что-то вроде симбиоза?
Амилота не ответил, наверное, и так сказал больше, чем собирался. Я даже подзабыла, о чем мы на самом деле собирались говорить, как он внезапно сам к этому вернулся.
– Магическое воздействие на меня потревожило духа, и в результате звериные инстинкты вышли на первый план. То, что между нами тогда было, произошло на этих самых инстинктах. Но такого бы все равно не случилось, если бы я действительно не хотел.
То есть, превратив Амилоту в шпица, я в буквальном смысле разбудила в нем зверя. И мне теперь с этим как-то жить.
– Для оправдания звучит слишком уж фантастично, – пробормотала я, – поэтому поверю.
– Извини.
– И ты тоже. Извини, я собиралась подсунуть стакан с отравой другому человеку, ты пострадал случайно.
После взаимных извинений мы оба, кажется, были смущены и не знали, о чем говорить дальше. В самом деле, после смерти я стала чаще руководствоваться эмоциями и порывами, хотя, по сути, дело выеденного яйца не стоило. Подумаешь, переспали. Мы оба свободные, Амилота в общем и целом моим вкусам соответствует, и что было, то было. Хорошо, что мы смогли поставить точку без кровопролитий и криков, как взрослые люди.
– Не думала, что ты такой рукодельный, – я кивнула в сторону стола. – На продажу или для себя?
Амилота резкой смене темы не удивился, а охотно поддержал.
– В детстве я учился у нашего шамана делать амулеты, но мужчине в мои времена с рождения была уготована роль воина. Сейчас стало гораздо больше свободного времени на хобби.
– Здорово, когда есть хобби, – я взяла в руки лоскут тонкой кожи. – У меня знакомая занималась всяким хэндмэйдом, а у меня руки не из того места растут.
Готовый результат трудов лежал тут же – подвеска из бусин и перьев на длинном кожаном шнурке. Я не удержалась и, как сорока, схватилась за красоту.
– Пока это только украшение, – пояснил Амилота, встав у меня за спиной. – Чтобы зарядить его на работу, нужно провести обряд.
– Все равно красиво.
Я пропустила легкие пушистые перышки сквозь пальцы и улыбнулась.
– Расскажи, что ты еще умеешь делать, мне интересно.
Амилота вздохнул, но я ясно уловила, что в его вздохе нет раздражения. Он принес плетеную коробку с готовыми изделиями, еще не прошедшими нужные обряды, и я с восторгом перебирала браслетики, подвески и ожерелья, пока Амилота пояснял, что из чего делалось и для чего предназначалось. Было заметно, что ему приятно говорить об этом, и, как ни крути, увлеченность украшает мужчину. Так я засиделась в гостях допоздна, а потом, уже собираясь уходить, вспомнила, что таскаю с собой с обеда.
– А такой материал для чего-нибудь сгодится? – Я полезла в сумку и показала Амилоте драконью чешуйку. Отмытая моими руками до блеска, она казалась сделанной из чистого золота. Выгнутая пластина была размером с две мои ладони, и это еще не самая крупная. С внутренней стороны она темная и шершавая, но, может, Амилота найдет ей применение.
Он с первого взгляда определил владельца пластины.
– Миллхаус потерял?
– Не совсем, – уклончиво ответила я, вспомнив, как мы с Мией отходили бедного ректора железными щетками. – У него еще линька не прошла. Внеплановая.
Амилота покрутил в руках чешуйку, поскреб блестящую часть ногтем и удовлетворенно кивнул.
– Отлично. Магические свойства нечеловеческой органики вы будете проходить позже, но за чешуйку такого размера в некоторых мирах можно получить неплохой замок с парой деревень в округе.
Я представила себя хозяйкой замка и сотни-другой крестьян… И не скажу, что картинка мне не понравилась.
– Дарю, – я махнула рукой. – Не уверена, что в ближайшее время мне понадобится свой замок.
– Недвижимость всегда в цене. Но за чешуйку спасибо.
Он бережно завернул подарок в ткань и убрал в шкаф.
– Ну, я пойду, наверное. До завтра.
– Всего хорошего, Кудряшова.
Могу ошибаться, но это едва ли не единственный раз, когда мы разошлись не просто по-хорошему, но почти что друзьями. Я вышла в коридор и обернулась напоследок. Лайз стоял в дверях, расслабленно упираясь плечом в косяк.
– Не забудь до конца недели сделать доклад, – напомнил он и усмехнулся. – В библиотеке можно найти много интересного. И будь осторожна на обратном пути.
Доклад немного подпортил настроение, но в целом с души как камень свалился. Насвистывая, я спустилась в холл, но застыла, не дойдя до низа пары ступеней. В темноте под лестницей кто-то был. Не знаю, услышал ли он меня, хотя я уж точно не скрывалась, но шуршать перестал.
– Кто там?
Любопытство сгубило кошку, так что хорошо, что я не она. Схватившись за деревянные перила, я легко перемахнула через них и приземлилась точно напротив «мышки». Осталось только крикнуть: «Попался!», да вот только некому.
Под лестницей было пусто, если не считать носка, вызывающе краснеющего на полу. Преодолевая брезгливость, я подняла носок, покрутила и обнаружила на пятке здоровенную дыру с торчащими по краю нитками. Что-то это все мне напоминает…
– Это все чертовски не вовремя, я вам скажу.
Голос я услышала раньше, чем приближающиеся шаги, и выронила носок. Бежать было поздно, выходить навстречу – как-то подозрительно, так что я решила затаиться в темноте под лестницей, присела на корточки и, прижимая к груди сумку, превратилась в слух.
– Ректор сейчас не в духе, лучше бы ему пока не знать.
Второй говорящий показался мне знакомым, точнее, знакомой. Разве это не куратор человекозависимых, Халиса Мехтеб?
– Вы, как всегда, тонко чувствуете ситуацию, – подольстился к ней первый. – Но лучше не откладывать дело в долгий ящик. Не хватало нам еще вмешательства ЗОБа. Это пятилетие слишком важно для всего факультета.
– Все будет хорошо, не нагнетай.
Они уже шли буквально над моей головой, и я зажала себе рот ладонью, чтобы заглушить звук дыхания.
– Пошлем Лайза Амилоту проверить, насколько все плохо.
Стук тонких каблучков Халисы затих.
– Ничего странного не чувствуешь?
– М? Нет, на ужин были восхитительные булочки с чесноком и перцем, весь нюх перебили.
– Булочки, значит. Так это от тебя так несет? Отойди.
Они продолжили путь, и я не рискнула выглядывать, чтобы посмотреть им вслед. Иногда излишнее любопытство может сгубить и змейку.
Минут через пять-десять я выползла из укрытия и с наслаждением выпрямила спину. Интересно, о чем шла речь? Можно предположить, что случилось нечто, требующее внимания самого ректора, причем трогать его никто не хотел, и решать проблему отправят Амилоту. Сразу захотелось припомнить все свои последние прегрешения, но обычно с нами не церемонятся, а тут прям заговор какой-то.
Выйдя из преподавательского общежития, я воровато огляделась и вызвала Мориса по браслету.
– Вечер недобрый, – буркнул он, сонно позевывая. – Что стряслось?
Его лицо занимало все пространство «облачка», которое появлялось передо мной во время видеоразговора, и можно было рассмотреть синяк на его лбу.
– Это что у тебя там стряслось? Об стол лбом бился?
– Ма предложил перекинуться в картишки. Как думаешь, может, лучше на деньги играть?
– Играйте на раздевание. Напугаешь Ма своими тентаклями.
– Очень смешно, – Морис тяжко вздохнул. – Ну так что ты хотела?
Я не стала ходить вокруг да около и пересказала подслушанный диалог.
– Не знаешь, ничего такого в последнее время не случалось?
– Такого?.. Так сразу и не соображу. Давай я наведу справки, а за завтраком нормально поговорим?
На том и сговорились, и я отправилась спать с чистой совестью, но с предчувствием новых неприятностей.
Глава 30
Интуиция на проблемы меня обычно не подводила, можно сказать, она у меня стала поистине сверхъестественной, поэтому в столовую я спускалась уже немного на взводе. Была очередь Мориса и Ма дежурить в башне, можно было хотя бы об этом не переживать, но я все равно зачем-то накручивала себя всю дорогу от комнаты до столовки. Ну, если прямо совсем честно, то начала еще в ванной. Иногда я такая девочка-девочка, что самой страшно.