Пока я стою, охваченная дрожью нерешительности, снаружи доносится голос Зоуи. В окно я вижу, она на веранде. Сидит за столом рядом с сестрой. С ними две женщины. Ладонь старшей лежит на спине Элис. Та, что моложе, поблескивая кольцами на длинных пальцах, расположилась напротив и перебирает кучку семян марулы. Теко с ними нет. Наверное, отсыпается, как Адам. Я выхожу из дома, женщины поднимают головы и умолкают. Ладонь соскальзывает со спины моей дочери.
— Думела.
Собственный голос кажется чужим даже мне самой. Зоуи удивленно вскидывает голову, Элис настораживается. Обе плакали. Старшая женщина кивает. Темные родинки беспорядочно разбросаны по ее щекам, будто кто-то кинул их ей в лицо. Молодая довольно симпатичная, ее пухлые губы выкрашены ярко-розовым. Она смотрит в сторону сада, слегка постукивая ногтями по столу, и на ее высоких скулах горит румянец смущения.
Зоуи сползает со своего стула и бежит ко мне.
— Сэма еще не нашли?
— Еще нет, Зоуи.
Наклонившись к Элис, я шепчу:
— Спасибо, что держишься молодцом, милая. Мы с папой постараемся все продумать как можно лучше. Сейчас же вернусь в дом и поговорю с ним. — Я целую Элис. Ее губы вздрагивают и сразу крепко сжимаются.
Адам еще спит. Потом, не успев еще толком проснуться, он пытается сесть, но не удерживает равновесие и прикрывает ладонью глаза. На столе рядом с диваном для меня разложена чистая одежда: юбка в синих и оранжевых кружочках, красная рубашка. Дело рук Элизабет или Пео — того, кому известно, что задача выбора одежды порой бывает непосильной. От этой доброты наворачиваются обжигающие слезы.
А может, его ударили, оглушили, чтобы заставить замолчать, скрыли его в темноте, спрятали в углу комнаты.
Я раздеваюсь, принимаю душ, дрожа под едва теплой водой, и одеваюсь в чистое. Отражающееся в зеркале одутловатое лицо и заплывшие глаза выглядят чужими.
Адам уже сидит, но все еще в полусне.
— Ну, что там? — Не в силах больше ждать, я хватаю его за руку. — Что предпринимает полиция?
Адам накрывает ладонью мою руку. Его пальцы горячие и чуть липкие.
— Они поставили посты на всех крупных выездных дорогах и отправили группу в аэропорт.
Вчера мне следовало отправиться в аэропорт, а не в Кубунг. Ждать в зале вылета, осматривая каждого ребенка, прежде чем его увезут из страны.
Адам проводит языком по сухим губам и замечает на столе маленький стакан мутноватой воды. Я подаю его Адаму, тот быстро выпивает воду и продолжает:
— Поиски ведут во всем районе. Двое полицейских прибудут сюда сегодня утром. Никто не должен покидать дом. Они хотят допросить всех.
Значит, полиция наконец-то приедет.
— Расскажи, что было вчера ночью?
— Нас сразу приняли. — Адам снова ложится. — Меня вызвали в кабинет к двум офицерам полиции, Кабо остался за дверью. Потом вызвали его. С нами обращались как с подозреваемыми. Раз за разом задавали одни и те же вопросы, пытались на чем-то поймать. Как будто я мог сделать что-то плохое с собственным сыном. — Адам оглядывает комнату и хмурится, словно мысленно вернувшись в участок, где его допрашивали, как преступника в камере.
— Наверняка они поняли, что ты тут ни при чем. Когда похитили Сэма, ты был в пути. Надо им было сравнить показания Теко с твоими.
— С ней поговорят сегодня. — Адам кивает в сторону двери, словно девушка стоит за ней.
— А почему не допросили вчера ночью?
— Может, потому, что ее там не было? — Адам втолковывает это с расстановкой, как ребенку.
— То есть как не было? Она же уехала с вами.
— Она вышла из машины, когда мы остановились у поворота. — Адам как будто озадачен моим вопросом. — Расплакалась, вот мы и решили ее отпустить. Кабо подумал, что ей лучше отвечать на вопросы в присутствии Элизабет, которая сможет ее поддержать. Разве она не вернулась?
Прежде чем он успевает договорить, я вылетаю из гостиной и мчусь на кухню, где Элизабет под присмотром Пео застилает поднос словно светящейся в сумраке комнаты розовой тканью. Не обращая внимания на изумленных женщин, я бегу в коридор за кухней. В комнате Теко только матрас на полу, и больше ничего. Никаких вещей, даже клочка бумаги. Окон нет, я щелкаю выключателем, но лампа не загорается. Раньше я здесь никогда не бывала. Мой стыд нарастает, смешиваясь с удивлением и страхом. Значит, так она и жила — в потемках, в том же самом доме, где есть электричество, мебель, книги, одежда, ноутбуки и еда в изобилии? Насколько же сильна была ее обида?
— Она исчезла.
Адам входит вслед за мной и вглядывается в углы, словно ожидая увидеть Теко там. Незаметную, вжавшуюся в стену. Может, поэтому она ушла? Потому что чувствовала себя незаметной?
— И что это значит? — Адам озадачен.
Я знаю. Это значит, что похитить Сэма могла и Теко. И это хорошо. Я прислоняюсь спиной к стене. Голый чуть шершавый бетон холодит кончики пальцев. Хорошо, потому что Теко легко выследить. А я ее любила и доверяла ей. Во мне вскипает ярость, но я гоню ее прочь. Мне нужно мыслить здраво. Теко вернется в сиротский приют, откуда пришла, там мы их и найдем. Наверняка она будет прятать Сэма в своей комнате, пока не придумает, как быть с ним дальше. Почему же она похитила нашего ребенка? Потому что любила его или из ненависти к нам?
— Это сделала Теко, Адам.
Он молча кивает.
Пео и Элизабет, поставив поднос с чаем на стол в гостиной, ушли к остальным на веранду. Их голоса звучат негромко и мягко. Фоном, как тихая песня по радио.
Вот зачем здесь Пео и ее подруги. Чтобы заменить нас в разговорах и в делах. Чтобы поддерживать в доме жизнь. У зеленовато-бурого чая горький привкус сырых листьев, тепло от него проникает глубоко внутрь.
Мы пьем стоя. Ставя чашку, я не попадаю на блюдце, опрокидываю ее, и коричневая лужица растекается по розовой салфетке.
Глаза Адама воспаленные, покрасневшие. Вдоль линии роста волос появилась темно-розовая сыпь.
— Ты дождись полицию, — говорю я ему, — а я поеду в сиротский приют. Они наверняка там.
Адам качает головой.
— Поеду я. Меня полицейские уже допрашивали, теперь захотят поговорить с тобой. — Он ставит чашку. — Мне нужен адрес.
— Кажется, где-то рядом с больницей в Молепололе? — Я смотрю на Адама в упор, от паники у меня покалывает пальцы. — Или с каким-то миссионерским центром?
Он снова качает головой, тоже не знает. Мы не потребовали точный адрес, просто приняли Теко такой как есть, без лишних вопросов и рекомендаций. Если не считать жалкого листочка бумаги, который мы ей вернули. А ведь я всегда проверяла рекомендации. Английские агентства найма помощников по хозяйству славятся своей надежностью.
Лужайка с кустами тянется от окна до самой дороги, влажно поблескивают деревья. А в Англии миндаль распустил свои бледные лепестки, на поросших травой сырых берегах зацвели примулы. Неужели, очутившись в незнакомом месте, мы забыли о правилах и решили, что здесь они не нужны? Или я так не хотела обидеть чужого человека, что предпочла рискнуть безопасностью собственного ребенка?
— Я ушел. — Адам стоит в дверях. — Пока не говори полиции про Теко. Если выяснится, что Сэм у нее, ее начнут искать, и в прессе поднимется шумиха. Теко может перепугаться и исчезнуть навсегда. Мне надо добраться до нее первым. — Он кривит губы. — Как только мы вернем Сэма, пусть скрывается сколько хочет, мне все равно.
— Как же ты ее найдешь?
— Найду. — Лицо Адама кажется чужим, как мое собственное в зеркале. Веки, прежде плотно охватывавшие глазные яблоки, теперь словно растянулись, и глаза будто увеличились и стали не такими настороженными. Сухая складка между носом и ртом обозначилась отчетливее. Плечи ссутулились за одну ночь. Впервые в жизни я отчетливо представляю, каким он будет в старости.
Меня трясет, несмотря на то что солнце уже раскалилось и бьет словно молотом по темени. Неужели в голове у Адама сейчас творится то же самое, что у меня? Возникающие помимо моей воли образы я пытаюсь вытеснить умилительной картинкой: Теко улыбается Сэму. Но тщетно. Я снова и снова вижу истерзанные трупы с отсеченными конечностями.
— Попрощайся с девочками за меня. — Адам снимает с крючка связку ключей. Их звон вызывает воспоминание: Адам входит в дверь нашего дома в Ислингтоне, бросает ключи и с улыбкой берет Сэма из моих рук. Улыбалась ли я в ответ или мое лицо оставалось напряженным, потому что я провозилась с ребенком весь день, хотя предпочла бы провести его на работе?
Адам приникает ко мне и кладет ладонь на мое плечо.
— Выясни, что знает о Теко Элизабет. Любая подробность может оказаться решающей.
Я иду за ним на веранду. Он сбегает по ступенькам, оборачивается у машины и кричит:
— Попробуй расспросить Меган. И позвони мне.
Меган? Мысли в моей голове мечутся от страха, мне требуется несколько секунд, чтобы вспомнить: Меган попросила своего знакомого найти нам помощницу, и у нас появилась Теко. Значит, Меган поможет. От одного звука ее имени мне становится легче, я вспоминаю ее спокойствие, задумчивый взгляд и добрый голос.
Адам открывает дверцу машины. Даже издалека его рубашка выглядит измятой и пропитанной потом. Шляпу он забыл, во влажном воздухе волосы уже успели прилипнуть ко лбу. Включается двигатель, и машина уносится прочь по подъездной дорожке, разбрасывая во все стороны камни из-под колес.
Глава 23
Ботсвана, март 2014 года
Меган не берет трубку. Непослушными от спешки пальцами я набираю ей сообщение, делая одну ошибку за другой. На кнопках телефона остаются влажные следы. Подбегает Зоуи и обнимает меня за талию, хвастая сиреневыми и зелеными заколками-невидимками на каждой прядке светлых волос. Я никогда не видела, как выглядят волосы Сэма при свете солнца. Мы следили, чтобы его голова была постоянно прикрыта, и на всякий случай ставили его коляску в тень. Местные женщины привязывают младенцев к себе, так еще надежнее. Раскаяние и страх нарастают. Зоуи замирает, уткнувшись лицом в мою юбку.