Они мне – песенки.
Помните, кто-то рассказывал Заратустре: мол, вот тут недавно громадному чудищу отрубили голову. Такое было!.. Мор, глад, наводнение, тучи саранчи…
– А вы уже сделали из этого уличную песенку? – спросил Заратустра.
– Мы вас узнали с истории про летающего крокодила. У всех крокодилов родились крокодилы, а у одного, чокнутого, появился птенец. И они потом оба навсегда улетели из этого болота. Кто не читал, тот наверняка видел мультфильм, который все принимали почему-то за французский…
Всех сбил с толку синхронный перевод в фильме: не сразу разберешься, что перевод не с французского, а с крокодильского. Это моя первая сказка. Несколько лет я проучилась в интернате. И вышла оттуда очень непохожей на обычных детей. Вылитый вот этот самый крокодил, у которого «всё не как у людей», все представления о мире перевернуты с ног на голову. Но я вам так скажу: этот аномальный крокодил стал и моим собственным нравственным ориентиром. Этакой Чайкой Джонатаном Ливингстоном. Он как-то храбро повел меня дальше по Небу и по Земле, всюду обнаруживая родственные души, которые, чуть что, подставят тебе свое крокодильское или уж какое у кого, но обязательно верное и надежное плечо.
– Если бы я не читала и даже не издавала вашу повесть «Не наступите на жука», где сюжет очень достоверно разворачивается в стенах интерната, я бы не поверила, что с вами это реально было. Вы производите впечатление человека, который безостановочно счастлив с первых секунд появления на свет.
С интернатом получилось так.
Папе – дипломату, ученому, историку – предложили работать в Париже представителем Советского Союза в ЮНЕСКО. Туда ему обязательно нужно было ехать с мамой. И бабушка не захотела оставаться с двумя детьми – со мной и старшим братом Юриком. Вот меня родители чисто по-человечески попросили пожить в интернате – очень хорошем, «английском», грех жаловаться. И все равно это было серьезным испытанием: третий класс, домашний ребенок…
Меня спустили с небес на землю (до этого я семь лет прогуляла на крыше первой в Москве высотки в Большом Гнездниковском переулке!) и повели «в люди». Ничего, я с жизнерадостной улыбкой двинула в этот интернат, где один на один повстречалась с человечеством. А выросла – и благодарна за такой мощный опыт. Об этом я написала не только книжку «Не наступите на жука», но и взрослую повесть «Между нами только ночь». Думаю, дело в моей готовности, что мне навстречу повсюду выйдут нормальные люди, хотя бы более или менее…
– Какими качествами должны обладать произведения для детей, чтобы понравиться вам?
Яков Аким на самом первом нашем семинаре говорил: «Рассказывать ребятам можно обо всем, даже о самом грустном, лишь бы это не было скучно и уныло. Это должно быть как письмо человеку, которого вы любите и чье мнение дорого для вас. Надо “поймать” тот голос, которым вы разговариваете с собой, тогда веришь, что человек не врет». Тут присутствует особое вещество – как полезные фитонциды в лесу после дождя.
Детская литература не рождается за год или три, это трепетный процесс накопления. Он охватывает все времена и всю землю. Хороший детский писатель – сокровище человечества, таких людей накопилось не так много, мы должны их помнить, а то, что они сочинили, преподносить своим детям как дар небес.
Я люблю все такое, от чего можно подрасти, стать добрее, сильнее, радостнее. Что поможет тебе подняться, когда ты упал, простить, если разозлился, понять, что ты не один тут такой – пуп земли. Как жить в гармонии с этим огромным скрежещущим миром, оберегая деревья, зверей и людей. Как быть живым каждую минуту. О настоящих и важных вещах должна идти речь! Причем без пафоса, а по возможности с юмором, с улыбкой. К тому же не забывайте, что детский писатель обязан быть страшно интересным – ему на деликатность читателя рассчитывать не приходится!
– А какими – ни в коем случае не должны?
Что тут рассусоливать: не должно быть тупости, жестокости, фальши, всякой там идеологии… Понимаете, детский писатель – это человек, у которого есть доступ к роднику. Кстати, довольно редкий тип. Вот и все.
– Но как отличить неподготовленному читателю, хорошая это вещь или никудышная?
Хотя бы по интуиции! Берем навскидку два стихотворения:
Ешь горчицу, кетчуп, хрен —
Будешь как Софи Лорен.
И второе:
Маленький мальчик зашел в туалет
И просидел там до старости лет.
Невооруженным глазом видно, что первое – бессовестная халтура, неважно чья. А второе – высокая поэзия чудесной Ренаты Мухи, где есть и судьба, и вся наша тертая, как калач, жизнь.
– В книге «Учись видеть» вами выдан целый литературный хит-лист – «не сметь не читать!». А если коротко – назовите пять книг, которые потрясли Марину Москвину.
Я люблю «Школу для дураков» Саши Соколова, «Крестовый поход детей» Курта Воннегута, «Теофила Норта» Торнтона Уайлдера, «Блистающий мир» Грина, «Планету людей» Экзюпери, все – Чехова, а из поэтов не раздумывая – Джалал ад-Дина Руми и Юрия Левитанского.
– В своих книгах вы часто описываете близких вам людей, а ведь самые родные существа – очень сложные герои. Сын Серёня и муж Лёня – кочующие персонажи ваших рассказов, повестей и романов. Как они реагируют?
Серёне посвящена книжка «Моя собака любит джаз». Каждый рассказ, где я живописала очередное приключение нашей авантюрной семейки, он внимательно выслушивал – со всеми своими реальными репликами, радостями, горестями – и делал заключение:
– Не знаю, не знаю, – вздыхал он. – Во многом – мало что понятно. А если уж я не понял, вряд ли кто-нибудь поймет…
Лёня – это вообще уникум. В нем живет штук пятнадцать буйнопомешанных художников и неисчислимое множество разных чудаков. Причем какую ипостась ни возьми – готовый герой для романа.
Терпение моей семьи безгранично. Только однажды вспыхнул бунт, когда я воспела всю нашу компанию в, казалось бы, фантасмагорическом «Романе с Луной». Каждый читал и смеялся над остальными, пока речь не заходила о нем самом. Короче, они собрались, позвонили в Дом творчества «Малеевка» (я там сочиняла новый роман) и задали мне трепку. Хоть весь тираж изымай из продажи!
– И Лёня?
И Лёня масла в огонь подливал, я слышала его голос: «А помнишь, ты даже сантехника обидела! Он к нам пришел, починил унитаз, а ты ему сказала: “Какой вы замечательный мастер!..” И добавила: “…своего дела…”»
– Леонид Тишков – знаменитый на весь мир художник. Вы помогаете ему мастерить его фантастических Существ, объекты для инсталляций и спектаклей. Он иллюстрирует ваши книжки. У вас гармония в творчестве?
Я его долго ждала как иллюстратора. Неторопливо создавал он иллюстрации к «Войне с саламандрами» Чапека, «Охоте на Снарка» Льюиса Кэрролла, к Козьме Пруткову, Замятину, Булгакову, Хлебникову, Хармсу, к «Двенадцати стульям» и «Золотому теленку»… Еле-еле – по блату и за выслугу лет – обратил он на меня свое внимание и стал иллюстрировать мои книги. Больше того, когда у меня вдруг застопорится повесть или роман, он даже садится за компьютер и пишет продолжение. Во всех моих вещах есть достойнейшие эпизоды, написанные Тишковым, – кстати, в «Романе с Луной» очень много таких эпизодов!.. А я – не без его влияния – увлеклась живописью.
– Книга «Моя собака любит джаз» получила Международный диплом Андерсена. И вы полетели за ним в Индию. Почему вручение диплома проходило в такой экзотической стране?
Наверное, потому, что мне пришла пора там оказаться. Железная логика! Я всю жизнь мечтала увидеть Индию – жаркий материк в виде сердца, где буквально каждый камень пронизан лучами космоса. Хотела добраться до Гималаев. Поэтому сразу после вручения диплома мы с Лёней отправились в горы.
Но пока мы к ним продвигались, кочевали с места на место, вершины все время были закрыты облаками. Нам уже пришла пора возвращаться. Я наклонилась завязать шнурок. И вдруг – между коленками – увидела снежные вершины…
Был закат солнца. Индийцы всегда любуются своими закатами и восходами, это для них непревзойденный театр, поэтому они с восходом встают и ложатся на закате. Небо стало окрашиваться рериховскими красками: лиловое, фиолетовое, сиреневое, оранжевое, пурпурное. Льды вершин отразили и в сто раз усилили эти пламенеющие цвета. Мы как сумасшедшие кинулись к ним. А ведь это предгорья Гималаев! Понятно, что до Гор не добраться одним пыхом, но мы шли, шли, шли, и было такое впечатление, что горы наплывают на нас, тоже движутся нам навстречу.
Однажды наугад я открыла книжку Лао-цзы «Путь без пути» и прочитала, что достигать внутренних своих вершин человек должен у себя во дворе, а не где-то вдали от дома. Куда бы ты ни поехал, будешь там напрягаться, пытаться многое увидеть и наверняка останешься туристом. А дома все привычно, ты можешь по-настоящему обратить свой взор внутрь, как учат древние мудрецы. Но все равно путешествие оказалось грандиозным.
– Многие мистики пишут, что для женщины дорога к просветлению короче, чем для мужчины. Согласитесь или поспорите?
Я ничего не понимаю в женщинах, эта область бытия для меня осталась тайной за семью печатями, могу только вторить, как эхо, Ахмадулиной: «…Я перед женщиной навытяжку стою».
Мужчина мне и ближе, и родней по духу.
Возможно, когда-то женщина была в большей степени «долиной» и воспринимающей сущностью, сейчас уж слишком возрос ее общественный статус, эго, самосознание. Но – да поможет нам Будда не утратить космическую объективность. Вспомним, как Он созерцал в лесу и к нему подошел человек. «Вы случайно не видели женщину? – тот спросил. – Мы с женой разминулись. Ну, она такая высокая, стройная шатенка, в красивом голубом сари с цветком в волосах?..» – «Да, я видел, – ответил приветливо Совершенный, – пробегал какой-то скелет, а кто это был – мужчина или женщина…»