е он изящно и небрежно держал учебную рапиру с рукояткой итальянской работы. Его ноги были чуть согнуты, левую руку он держал под прямым углом к плечу, уронив кисть и не замечая глубокого рубца на ладони. В его позе угадывалась блестящая школа старого фехтовальщика. Сосредоточившись на движениях, он пристально смотрел на свое отражение в зеркале, а его бледные губы, казалось, что-то беззвучно шептали, словно перечисляя уколы и неустанно, с методичной последовательностью произнося название каждого из них. Полностью уйдя в себя, совершенно безучастный ко всему, что происходило во внешнем мире, он старался припомнить каждый шаг, каждое действие, с математической точностью связанные в единое целое; эти действия – теперь это было для него очевидно – предшествовали самому великолепному уколу, когда-либо рождавшемуся в человеческом сознании 52.
Ла-Навата. Июль 1985 г.