«Ваших ловят», - написала мне Киберсойка, - «Я туда больше не сунусь»
Проблема. За рубежом работать куда сложнее. Валютные расчеты привлекают внимание спецслужб. Конечно, можно обратиться к Конго за помощью в открытие счета и по обналичиванию средств, но это слишком шумно и рискованно. Я и так на свободе лишь за счет своей осторожности и несоразмерности действий. Кто сможет поверить, что главный провайдер страны оказался атакован лишь ради того, чтобы выбить из сети полтора десятка хакеров и затереть следы пребывания одного человека? Никто. Но шум, поднявшийся после этой операции, до сих пор сотрясает сеть.
Вывод? Мне требуется кардинально другой источник доходов. Можно было бы, конечно, продать акции тех фирм, что у меня есть, но это было бы сущей глупостью. Бум мобильных телефонов только начинается, здесь наоборот бы, вложиться…
Утром, шагая в школу, я встретился с другом, который начал искусственно смеяться, подражая роботу, и периодически тыкать в меня пальцем.
- Те-бя за-ба-ни-ли в бор-де-ле! Ха-ха-ха! – глумился «грязный блондин», явно мстя за то, что я пошёл туда без него, - Так! Те-бе! И на-до!
- Мичико на свидание позову, - попробовал пригрозить я, но к этой санкции Рио отнесся совершенно наплевательски, аж загоготав на всю улицу. Мда, слабый аргумент, учитывая, сколько раз она его доставала за жизнь.
Пришлось прибегнуть к другому аргументу. Рио аж икнул, обнаружив у себя в руках четыре листа рассказа и около пятидесяти листов пояснений, уточнений и отсылок, распечатанных на принтере. Тут уже ему деваться было некуда.
- Зачем я на это согласился?! – простонал он, задирая взгляд к небесам.
- Затем, чтобы у меня было свободное посещение, - не стал юлить я.
- Ты мне должен будешь за это!
- В знак признательности я не буду вступать с Мичико в половую связь.
- Да иди ты!
- Вот и договорились.
- Да черта с два!
- Вон стоит твоя сестра. Хочешь, чтобы я сказал ей о том, что ты вынудил меня дать слово её не трогать?
- Э! Сволочь!
- Учусь у лучших.
Учебный день прошел как обычно, за исключением того, что Кумасита-сенсей потребовала предоставить ей наброски рассказов к следующему четвергу. Не став сомневаться в возможностях молодой амбициозной преподавательницы оценить мою работу, я согласился с её просьбой, но, оказалось, это не было единственной инициативой толстенькой учительницы. Она зачем-то решила, что мой кружок может помочь в написании рассказа, а то и обоих.
Вместо отдыха мне пришлось отбиваться от робких домогательств целого коллектива девушек с учителем во главе… до тех пор, пока в клубную комнату не влетела зареванная Мичико, которая, врезав мне по лицу так, что очки слетели, тут же убежала куда-то еще. Кажется, Рио меня обыграл. Зато, захваченные внезапным зрелищем женщины отстали, принявшись строить между собой догадки, теории и предположения.
- Вы что, два дебильных абрикоса, с Мичико сделали? – Асуми аж вернулась к своему прежнему скрипучему голосу, догнав нас двоих по пути домой, - А? Козлы?
- Ничего особенного, - Рио был свеж, весел и благостен, идя с закинутыми за затылок руками, - Она просто еще мелкой втрескалась в Акиру, вот мы её и вздрючиваем время от времени, чтобы надеждой не прорастала!
- Уроды! – фыркнула Хиракава, - Не щадите чувств других людей, вот и они вас не пощадят!
- Заткнись, Хиракава, - Коджима вполне дружелюбно пихнул сварливую девушку бедром, - Мы слишком красивы, чтобы вежливо отшивать всех, кто на нас зарится. Сама же такая. Ты хоть и хафу, но очень ничего. Что-то не видел тебя кланяющейся за школой!
(Коджима имел в виду эпизод, когда вызванный письмом на признание человек с поклоном отвергает чувства написавшего письмо)
- Я девочка! – голосом, полным возмущения, проскрипела синеглазая, слегка краснея.
- Вот именно, - решил добавить свои пять йен я, - А мы мальчики. Нас гораздо меньше.
- Да пошли вы! Все Мане и Эне расскажу!
Напугала ежей голой задницей…
Оказалось, что нет. У меня дома сегодня был в очередной раз сбор девичьего воинства из сестры, русской, «яркоглазой» и Шираиши, которые устроили посиделки до глубокого вечера, устроив шумную толкотню у дверей, когда я начал вечернюю тренировку. Причем, толкались, вроде бы, пять женщин, а вовсе не четыре, что меня слегка расстраивало. Безграничная энергия Ацуко Кирью, которую та способна была излить в любую форму суеты, и её обманчивая внешность, позволяющая старой сорокалетней тетке втереться в доверие к молодежи, были крайне опасной комбинацией.
- Пустите меня! Пустите! Я ему покажу тетку!! Я его!! Кира-чан!! Как ты…!!!
Про извращенную младшую сестру вообще молчу. Ей в куклы нужно играть, а она подсматривает за старшим братом в щелочку и общается со старыми тетками, строя заговоры.
- Пустите меня! Я его сейчас убью! Папа, бросай меня и идите с мамой делать нового брата! Этому не жить! Отпустиииии…!!
- За старую тетку ответишь…! – злобное шипение Асуми под осуждающее молчание красной как рак Шираиши и сдавленное хихиканье «старой тетки» Сахаровой.
- Это я-то старая тетка?! (на русском)
Очередные звуки буйства, причем, на этот раз, оттаскивателями работают Шираиши и Такао. Остается одна Асуми. Она приоткрывает дверь в тренажерку посильнее, просовывает голову, а затем, скорчив серьезно-предупреждающее лицо, бубнит:
- Я еще думаю, Акира! Я еще думаю!
- Думай быстрее, - удивляю я её, продолжая работать со штангой, - У тебя приблизительно тридцать две минуты.
- А что будет потом…? – осторожно и очень заинтересованно спрашивает девушка.
- Увидишь.
Потом будет выдана частичная документация по её рассказу, но тридцать две минуты сладких мук тягостного ожидания пойдут полукитаянке на пользу. Всё-таки, заучивание наизусть больших объёмов текста – это слабо удовлетворяющее занятие. Зато целиком и полностью занимающее голову. Меня в очередной раз пообещали убить.
А вот ночью… произошел инцидент. Дверь моей комнаты открылась, вошла оставшаяся у нас на ночь Шираиши, которую премудрая Эна уложила у себя, а не в гостевой комнате (из-за этого сонная девушка и перепутала наши двери). Сонно сопя, она, одетая в пижаму, забралась ко мне в постель, а потом, обняв, тут же вырубилась. Оценив ситуацию, понял, что будет куда выгоднее проспать до утра, а затем незаметно для неё встать, тем самым минимизировав возможный шок, я отключился и сам.
Так, в принципе, и вышло, за исключением слегка неловкого момента, когда на мою побудку Мана и Эна вышли из разных комнат, одновременно. Во всяком случае, обошлось всё без визгов, писков и истерик, чем я и был доволен. Хотя, надо признаться, спать в одной кровати с человеком противоположного пола, причем, одаренным физически на уровне нормальной человеческой особи, а не хрупкого и мелкого островитянина… это был забавный опыт. Даже слегка волнующий.
Судя по квадратным глазам спотыкающейся Шираиши, осаждаемой на пробежке Эной, а также лукавым донельзя взглядам матери, волнующим он оказался не только для меня.
А вот дальше утро стало куда невеселым.
- Кирью Акира-сан? – ко мне обратились, как только я вышел из дома.
Обратился… робот.
…киборг?
Во всяком случае, стоящий передо мной субъект имел человеческую голову. Худое, со следами хронического недосыпа, лицо демонстрировало нездоровую желтизну и зловещие черные мешки под глазами, но не бросалось в глаза, в отличие от тела. То было совершенно непропорциональным по отношению к голове, с тяжелыми толстыми конечностями, которые больше подошли бы горилле, как и массивное бочкообразное «тело», скрытое под плащом очень большого размера. В целом, я определил этого мужчину как робота, потому что знал его.
Вся Япония знала.
- Да, - кивнул я, останавливаясь, - А вы – Ивао Хаттори, не так ли?
- Все верно, - кивнул Спящий Лис, известный также как «человек-протез», делая тяжелый шаг вперед, - Я могу задать вам несколько вопросов? По дороге в школу, разумеется?
Экономика беспощадна. Большинство паралитиков не могут себе позволить полноценный экзокостюм, да правительство вовсе не спешит радовать ими кого-то, кроме военных, поэтому даже самый известный детектив страны, раскрывший десятки громких и вонючих дел, обходится сляпанным на коленке эрзацем. Под плащом у Хаттори была целая система протезов, позволяющая этому полупаралитику двигаться. Начинал он, кстати, шестнадцатилетним парнем, которого в коляске возила влюбленная в него девушка… если верить газетам. Поводов делать это у меня всегда было маловато.
- Может, мы постоим, пока вы будете их задавать? – сделал я предложение.
- Приятно, что ты проявляешь учтивость, но не стоит, - скупо и бледно усмехнулся детектив, - Прогулка для меня – редкое наслаждение. Как и свежий воздух.
Пару минут мы медленно шагали рядом в относительной тишине. Относительной – это потому, что система механизмов, позволяющая Спящему Лису ходить, была совсем не бесшумной. Шипела гидравлика, щелкал металл, скрипели прокладки, да и сам человек, прилагающий определенные усилия на каждый шаг, дышал прерывисто и шумно. Наконец, видимо, приноровившись к ходьбе, самый знаменитый детектив страны задал мне самый обыкновенный вопрос.
- Не догадываешься, почему я здесь, Кирью-кун?
- У меня есть только одна версия, - равнодушно ответил я, - И она маловероятна.
- Какая же? – спустя пару шагов спросил инвалид.
- Маловероятная, - повторил я, - Сомневаюсь, что ваши протезы позволят вам принять позу догэдза, а значит, вы явились не для того, чтобы просить прощения от имени правительства… за ту резню, в которую ввергли меня и додзё моего деда.
- А, вот ты про что, - шипящий, скрипящий и привлекающий своими формами взгляды прохожих, Хаттори почти весело хмыкнул, - Нет, встать на колени у меня не выйдет, да и не собираюсь. Я к тебе, Кирью-кун, пришёл по поводу твоего покойного друга, Каваси Дайсуке.
- Спрашивайте, - кивнул я, продолжая шагать.