Однако Оби-Ван сопровождал Квай-Гона до периметра купола и тоже обратил внимание на кричащую искусственность церемонии. Протестующих было относительно немного, но им отвели огороженное место, откуда они не могли попасть под купол. Когда прибыли Квай-Гон с Оби-Ваном, последние участники уже заходили внутрь, где им выдавали флажки, плакаты и другую заранее заготовленную атрибутику, предназначенную для демонстрации поддержки принцессы и Договора о государственном управлении. Судя по их улыбкам, участники искренне радовались грядущим переменам – но тем не менее эта группа была тщательно отобрана, чтобы показывать единство мнений, которого на самом деле не было.
«Сколько пайджельцев понимает роль “Цзерки” во всем этом? – подумал Квай-Гон. – Сколько из них потеряли друзей или близких, попавших в рабство?» Наверное, очень многие, но внутри купола никого из них не было.
Для беседы Раэль провел его в приемную на краю купола. Это была маленькая комнатка, тесная и навевавшая клаустрофобию. А может, так просто казалось, потому что ярость Раэля была столь велика, что в комнате уже не хватало воздуха.
– Они сознались в части преступлений, – сказал Раэль, продолжая мерить комнатку шагами. – Сознались! И ты все равно пытаешься выбить для них иммунитет.
– Они сознались в проведении политических акций. Отнюдь не в насильственных действиях. И, как я вижу, сам факт, что они признали часть преступлений, придает больше, а не меньше веса тому, что остальные они отрицают, – сказал Квай-Гон.
В ответ Раэль презрительно оскалился:
– Как ты видишь. Твоя слабость, Квай-Гон, в том, что ты всегда видел то, что хочешь видеть. Всегда был падок до слезливых историй. Хейлин Азакка быстро тебя раскусила.
Что было отчасти правдой. Однако Квай-Гон не считал это чем-то постыдным.
– Я стараюсь понять точку зрения каждого, с кем имею дело. Это не слабость. Таково мое правило. И благодаря этому я узнал гораздо больше, чем если бы сразу стал бросаться обвинениями.
– В лучшем случае они все равно остаются преступниками, – возразил Раэль, – а в ее «лучший случай» я не верю. Так какого ты тут за них впрягаешься?
– Потому что я выполнил предварительный анализ договора, и похоже на то, что многие из претензий «Оппозиции» вполне обоснованны. Если фраза «хранимы, как солнце хранит луну» означает именно то, что она говорит, – то есть «навсегда, без шансов изменить», – тогда этот договор имеет серьезный изъян. – Квай-Гон поручил Оби-Вану провести гораздо более кропотливое исследование, чтобы назавтра можно было выдвинуть конкретные возражения. Сегодня же он просто хотел, чтобы Раэль его выслушал. – Жители луны действительно будут слабо представлены в будущей Ассамблее…
– Луна управляется с Пайджела! И так было всегда! – В голосе Раэля прорезались нотки глубокого презрения. – С каких пор полномочия джедаев позволяют нам менять порядки, заведенные на той или иной планете?
– Ты лорд-регент, Раэль. Совет выдвинул тебя на эту должность не для того, чтобы ты сидел сложа руки. Ты уполномочен помогать в управлении планетой! И если ты готов провести переход от абсолютной монархии к конституционной, то почему нельзя пересмотреть и статус лунных граждан?
– Потому что здесь так дела не делаются. Фэнри в любом случае будет королевой – как Пайджела, так и его луны.
Раньше Раэль был более дальновидным. Истовое желание защитить власть и статус Фэнри сказалось на его умственных способностях. Нужно было как-то пробиться сквозь его злость. Тогда, возможно, Раэль бы послушал. Следовало перевести разговор с принцессы на что-то другое.
– Договор негласно наделяет корпорацию «Цзерка» огромной властью, – начал Квай-Гон. – Их контракты будут фактически закреплены в законодательстве.
– Ну и что? «Цзерка», возможно, старше самой Республики. У них есть контракты по всей Галактике. И это вряд ли когда-то изменится, будь то на Пайджеле или где-нибудь еще, – сказал Раэль.
– «Цзерка» не управляет пенитенциарной системой всей Галактики. И не отправляет жителей всех планет на принудительные работы.
Раэль фыркнул:
– Пайджел едва ли единственная планета, где преступления караются длительными сроками исправительных работ.
– Что все равно не есть правильно, – сказал Квай-Гон. – И эти сроки не «длительные». Они пожизненные.
Это не произвело никакого впечатления.
– Ты что, первый раз на задворках Республики? Ты серьезно только сейчас увидел доказательства, что это существует? Потому что иначе я не могу понять, откуда такое отношение.
Квай-Гон помолчал.
– Карать за преступления принудительными работами – не пайджельская традиция. Ты сам только что сказал: ты здесь не для того, чтобы менять давно заведенные порядки…
– А ты только что пытался заставить меня эти порядки изменить! – Раэль раскраснелся, как во время боя. – Слушай, Квай-Гон, ты здесь не для того, чтобы помогать с составлением договора. Это уже сделано, и сделано хорошо, причем без твоего участия. Твоя задача – присмотреть за тем, чтобы договор был подписан. Потому что, пока договор не подписан, Фэнри не имеет власти заключать постоянно действующие соглашения с другими планетами. Когда такая власть появится у Ассамблеи, та сможет открыть гиперпространственный коридор. И когда это будет сделано, Пайджел обретет новое будущее. Фэнри сможет править безопасной, стабильной и процветающей планетой. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы дать ей все это, и я не могу понять, с какой стати ты вмешиваешься.
Прежде чем ответить, Квай-Гон выждал несколько секунд.
– Как ты сам сказал, договор уже составлен. Кто его составил, Раэль?
Это наконец заставило собеседника взять паузу:
– Ну ладно, нам немного помогла местная управляющая «Цзерки». Но Меритт Кол не враг. Она сделала для Пайджела много хорошего…
– Между делом – возможно, – сказал Квай-Гон. – Но могу тебя заверить, что она всегда старалась только во благо корпорации «Цзерка», а не во благо этой планеты.
– В данном случае это одно и то же, – заявил Раэль.
Квай-Гон лишь с большим трудом удержал себя в руках.
– Это невозможно.
Из купола в комнату начали проникать звуки музыки: очевидно, оркестр заиграл триумфальную симфонию, написанную в честь коронации Фэнри. Мягкий мотив увертюры казался чуть ли не насмешкой над гневом обоих собеседников.
В конце концов Раэль сказал:
– Власть «Цзерки» поможет укрепить договор. Договор поможет Фэнри сохранить самые важные аспекты ее власти, в то же время позволив ей наконец вести хотя бы наполовину нормальную жизнь. Так что я не отступлюсь.
– Твои обязанности лорда-регента не ограничиваются защитой принцессы. – Квай-Гон грустно покачал головой. – Ты в ответе за всех граждан Пайджела, включая тех, что живут на луне.
– А знаешь, за кого я не в ответе? За террористов, которые уже подорвали несколько муниципальных зданий и собираются помешать подписанию договора – того самого договора, который обеспечит благополучие и Фэнри, и Пайджелу. – Раэль вздернул подбородок. – И еще я не в ответе за тех, кто пытается ставить палки в колеса договору.
Стук в дверь заставил обоих вздрогнуть. Обернувшись, Квай-Гон увидел Меритт Кол, одетую в свой лучший костюм и смотревшую с подобострастной улыбкой:
– Лорд-регент. Концерт уже начался. Мы ждем вас в ложе «Цзерки»… поскольку вы хотели, чтобы сегодня в центре внимания была одна Фэнри…
– Угу, – сказал Раэль. – Она того заслуживает. Идемте.
Он подал управляющей руку и вышел. Квай-Гону оставалось лишь проводить их взглядом.
Глава 25
После мероприятия в столичном куполе во дворце повеяло холодом, не имевшим никакого отношения к сквознякам и порывам морского ветра. Сама принцесса Фэнри, похоже, не замечала никакой напряженности, но горячность Раэля Аверросса сменилась ледяным спокойствием. Благодаря многолетнему знакомству с ним Квай-Гон знал, что это опасный симптом.
«Не будь я ему нужен, чтобы через два дня ратифицировать Договор о государственном управлении, – подумал он, – Раэль бы сегодня же вышвырнул нас из дворца».
Конечно, Раэль подозревал, что теперь Квай-Гон надеялся уклониться от ратификации.
Встреча с Оби-Ваном в дворцовой библиотеке лишь подтвердила его наихудшие опасения.
– Вот «официальные» результаты переписи, – сказал падаван, выведя графики на экран планшета. – Однако, проверив данные местных переписей, я смог получить другие цифры – которые, подозреваю, более точны. Как оказалось, Хейлин Азакка ошибалась насчет того, что двадцать пять процентов пайджельских граждан живет на луне – скорее их там все тридцать.
Хотя Оби-Ван говорил приглушенным голосом, в просторной библиотеке с мраморными полами каждое слово порождало легкое эхо. В помещение редко кто наведывался – об этом свидетельствовали пыльные окна, устаревшие твердотельные накопители и практически полное отсутствие дроидов, – но было трудно избавиться от навязчивой идеи, что за ними могут шпионить. Раэль Аверросс, Хейлин Азакка, таинственные черные гвардейцы. У всех у них имелись мотивы подслушивать джедаев и вмешаться, если услышанное им не понравится.
К тому же где-то во дворце по-прежнему скрывался предатель.
Квай-Гон погладил бороду, как часто делал в раздумьях.
– Иными словами, договор наделяет правом голоса семьдесят процентов населения системы Пайджел, практически полностью его лишая оставшиеся тридцать.
– Именно. И это без учета тех, кто в рабстве. – Оби-Ван вывел на планшете новую голограмму. – Что касается роли, которую играет на Пайджеле корпорация «Цзерка», то все, что нам рассказали, – правда. Не Аверросс начал процесс, позволивший «Цзерке» перетянуть на себя столько властных полномочий, – они присутствуют здесь уже на протяжении многих поколений, – но он определенно этот процесс ускорил. И да, фраза о том, что солнце хранит луну, имеет юридически обязательную и очень даже постоянную силу. С подписанием Договора о государственном управлении монополия «Цзерки» будет высечена в камне.