– Я предлагаю покупать друг другу подарки, – сказал Пакс, – когда один из нас видит, что у другого есть неудовлетворенная потребность. – Порывшись в тесной кладовке кабины, он выудил узкую прямоугольную коробочку и протянул ей.
Рахара открыла подарок – не столько из любопытства, сколько просто смирившись, – и увидела… пару перчаток.
Прекрасных перчаток. Из гандарковой кожи, как ей показалось. Синих, но такого темного оттенка, что они казались почти черными. Натянув одну перчатку на левую руку, Рахара обнаружила, что внутри она отделана чем-то вроде мерцающего шелка – ткань приятно ласкала шрам, который всегда оставался чувствительным к прикосновениям. Вероятно, это была самая замечательная вещь, которая ей когда-либо принадлежала.
Но пускай бы даже это были гаморреанские трусы. Перчатки должны были защитить ее от «Цзерки», помочь немного справиться со страхом. Вот почему у нее перехватило дыхание.
– Я купил их вчера вечером, когда летал на «Грани» за припасами. – Пакс перевел взгляд с ее лица на перчатки и обратно, не зная, как истолковать ее молчание. – Ты… э-э… тебе они нравятся?
– Они чудесны, – хрипло ответила Рахара и улыбнулась ему сквозь слезы. – Бывают же у тебя моменты, Пакс.
– Вздор, – сказал он. – Я всегда великолепен. Это просто один из тех случаев, когда ты обратила внимание.
Квай-Гон, несомненно, рассмотрел превеликое множество факторов, прежде чем решил сделать свое заявление за завтраком. Оби-Ван в этом не сомневался.
Но он также знал, что один фактор Квай-Гон не учел: то, что это испортит весь день его падавану.
– Ваш хозяин – весьма нестабильная личность, – сказала министр Орт спустя более часа после того, как Квай-Гон сделал свое заявление и ушел. – Вам об этом известно, господин Кеноби?
У Оби-Вана накопилось немало претензий к Квай-Гону, но «нестабильность» среди них не числилась.
– Для него это весьма необычно, – ответил юноша со всей деликатностью, на какую был способен.
Раэль Аверросс большую часть утра пытался убедить принцессу Фэнри, что проблема на самом деле очень серьезная. Впрочем, саму Фэнри ситуация, похоже, забавляла… хотя, учитывая, что взрослые вокруг нее срывались на крик и выставляли себя дураками, это не было так уж удивительно. Но теперь Аверросс повернулся к Оби-Вану и сверкнул своими темными глазами:
– Когда это он впал в детство, а? Когда он решил, что вся эта пророческая чепуха реальна?
– Насколько я могу судить, – сказал Оби-Ван, – сегодня утром.
Хотя, если честно, Квай-Гон говорил о возможном будущем пророчестве уже пару дней. В целом его интерес к пророчествам рос на протяжении нескольких месяцев. Возможно ли, что учитель утратил объективность? Или даже сбился с пути?
Оби-Вану стало дурно. Падаваны не должны быть объективнее учителей. Учителя должны направлять их, быть всегда сильнее, увереннее. Теперь все стало наоборот, и это выбивало из колеи, как недавно невесомость, где было не отличить верх от низа.
– Нам надо точно знать, состоятся ли коронация и церемония подписания договора в назначенный день, – произнес своим низким, мрачным голосом капитан Дерен. Из всех, кто присутствовал в банкетном зале, лишь он один сохранил спокойствие. – И эта информация нам нужна как можно скорее. Иначе я не смогу обеспечить должную безопасность.
– Все будет, – прорычал Аверросс. – Поверь мне. Квай-Гон Джинн одумается, а не то…
– Позвольте мне с ним переговорить, – предложил Оби-Ван. Он знал, что в новых витках этого спора Квай-Гон с Аверроссом будут лишь громче орать друг на друга, а толку особо не выйдет. – Я его падаван, и, быть может, он поделится со мной еще какими-то соображениями.
Аверросс медленно кивнул. Министр Орт сказала:
– Я рада, что вы его понимаете, потому что больше никто его не понимает.
У Оби-Вана сжалось сердце. Он до сих пор так и не постиг Квай-Гона – но сегодня, быть может, в последний раз должен попытаться.
Много лет назад
– Преследую цель! – крикнул Квай-Гон в комлинк, надеясь, что его голос расслышат за ревом встречного ветра. Его мотоспидер зигзагом мчал сквозь листву джунглей. – Следите за мной!
На последнем слове голос надломился. «Класс», – подумал он, но сейчас не было времени думать о чем-то, кроме погони.
Они с Дуку входили в состав ударной группы, посланной на Нумидиан-Прайм, чтобы отыскать знаменитую охотницу за головами по имени Шенда Мол. Заказы она выполняла, не убивая отдельных лиц – что само по себе было достаточно скверно, – а выводя из строя пассажирские корабли или взрывая бомбы в общественных местах, а однажды она даже выпустила смертоносный вирус. Десятки тысяч жертв на пятидесяти разных планетах были для Мол не более чем побочным ущербом.
Джедаи выяснили, что Мол отправилась на Нумидиан-Прайм, где у нее имелись небольшая крепость и некоторое количество сторонников. Но всех этих сторонников уже арестовали, и теперь задачей Квай-Гона и его учителя было изловить саму охотницу.
Юноша поддал газу, стараясь лететь над густым подлеском, но ниже тяжелых пальмовых листьев. Падаванская косичка развевалась за головой, и он пожалел, что не надел очки, чтобы защитить глаза от ветра.
Теперь уже было поздно. Он перелетел через холм, за которым открылась каменистая равнина, где они и нашли убежище Мол. Квай-Гон сбросил скорость и как можно тише посадил спидер. Отсюда придется идти пешком.
Нумидиан-Прайм был опасной болотистой планетой, но Шенда Мол засела на возвышенности. Квай-Гон бесшумно шагал по листьям и лианам, которые были мягкими и зелеными. За исключением нескольких птиц, круживших вверху, никакой фауны в этой местности не наблюдалось. Держа ладонь на рукояти светового меча, Квай-Гон достал сканер, чтобы проверить, по тем ли координатам он идет.
Несколько больших каменистых холмов наверняка и служили Мол убежищем. Квай-Гон остановился у подножия одного из них, чтобы спрятать сканер и приготовиться к схватке. Дуку должен был появиться в любой момент, но не было никакой гарантии, что цель не попытается…
– Не двигайся, – сказала Шенда Мол. Она стояла, прислонившись к скальной формации несколькими метрами выше по склону, и ее бластер был нацелен в голову Квай-Гона.
Юноша застыл. Его рука по-прежнему лежала на мече: будь перед ним обычный противник, он мог бы положиться на то, что успеет выхватить оружие и отразить выстрелы. Но это была Шенда Мол. Фаллиинка со сверхбыстрыми рептильными рефлексами – причем даже среди фаллиинов она имела репутацию непревзойденного снайпера.
– Скажи мне, – произнес Квай-Гон, оставаясь неподвижным. – Я все время слышу, что ты никогда не промахиваешься…
– Правильно слышишь. – Она откинула голову назад, длинный черный «хвост» упал на зеленое плечо. – Если сомневаешься – пошевелись, и сам увидишь.
Шевелиться в намерения Квай-Гона не входило… пока что.
– Если ты можешь поразить любую жертву с огромного расстояния, то зачем прибегать к бомбам и вирусам? Зачем убивать тысячи, если можно убить лишь того, кого нужно?
Мол улыбнулась:
– Я играю в одну маленькую игру. И для победы мне нужно еще больше трупов… хотя, конечно, соревнуюсь я сама с собой. Это, знаешь ли, единственное состязание, которое имеет смысл. Жаль, мало кто это понимает.
Дуку будет здесь в любой момент, напомнил себе Квай-Гон. Учитель отслеживал его мотоспидер. Все, что от него требовалось, – это ненадолго задержать Мол.
– Ты один из учащихся, так? – Она оценивающе наклонила голову набок. – Не особо крупная рыба. Такую я обычно выкидываю.
Квай-Гону не понравилось слово «учащийся», но сейчас это была наименьшая из его проблем.
– Да, я еще не полноценный джедай.
– Это я и так знала, – сказала Мол. – Я ела сыр, который был старше тебя.
– Мне четырнадцать лет.
– Четырнадцать. – Она зашипела, что у фаллиинов иногда означало крайнее веселье. Квай-Гон решил, что лучше не отвечать.
Мол спустилась вниз по камням – практически со змеиной грацией, – по-прежнему держа его на прицеле. Квай-Гон был уверен, что дуло бластера не отклонилось ни на мгновение. Теперь она была на целый метр ближе.
– И что мне с тобой делать? – сказала охотница.
– Умнее всего будет развернуться и уйти, – ответил Квай-Гон. – Конечно, я и сам бы хотел, чтобы ты так сделала, но, видишь ли, это правда. Сюда едут другие. Чем раньше ты уйдешь, тем больше шансов, что сможешь от них оторваться.
– А потом вы просто выследите меня снова.
Это тоже было правдой.
Мол прищурилась:
– Рассказать тебе, в чем состоит моя маленькая игра, учащийся?
– Я думаю, ты так и так расскажешь, – ровным тоном ответил Квай-Гон. Ладонь, лежавшая на рукояти меча, уже вся вспотела.
– Правила такие. Я стараюсь убить по одной цели каждого возраста. Как минимум до двухсот – не могу же я все время гоняться за стариками. Но я хочу, чтобы были представлены все двести лет. Пока что мой самый старый – это вифид, которому было сто шестьдесят два. Самой младшей было четыре дня. Я считаю ее за ноль.
Все это Мол произнесла с гордостью. Квай-Гону стало дурно.
– И вот какое дело. – Ее ухмылка расползлась шире. – Я убила тринадцатилетнего и пятнадцатилетнего. Остался маленький пробел. Как раз тебя и не хватало.
«Она меня сейчас убьет». Рука Квай-Гона крепче стиснула меч… надо просто попытаться отбить ее выстрел, пускай это и безнадежно…
Из джунглей вырвалась вспышка света, поразив Шенду Мол. Она закричала от боли, бластер выпал и покатился вниз по склону, остановившись внизу. Квай-Гону больше не было ее видно – густой кустарник закрывал обзор, но он слышал сдавленные булькающие звуки, доносившиеся из ее горла. Слышал какое-то царапанье, как будто она скребла и пинала землю. Прежде чем Квай-Гон успел спросить, что это был за свет, листья зашелестели, и вышел мастер Дуку.
– Ты убиваешь беззащитных и бахвалишься этим, – сказал Дуку и прошел мимо Квай-Гона в кусты, неотрывно глядя на Мол. Хотя юноше хотелось видеть учителя, показаться самому, он понимал, что лучше не вмешиваться в стычку, когда у Дуку все под контролем.