Питер затаил дыхание: одна из самых дорогих его сердцу вещей пролетела всего в нескольких футах от мраморного пола.
– Левой, если судить по углу вторжения и направлению разреза. Левая рука имеет естественную предрасположенность против часовой стрелки. – Воан с трудом скрывал раздражение: эта женщина выводила из себя, как непослушный ребенок.
– Кое-что из сказанного вами мне хорошо знакомо, доктор. Есть идеи? – произнес сержант Майлз.
– Нет, прежде мне не приходилось видеть ничего подобного, – громко ответил Воан, стараясь перекричать резкий стук. Он обернулся и увидел, что сержант Грей методично открывает и закрывает ящики и заглядывает внутрь.
– Детектив! – сердито воскликнул Питер. – Что за нелепые игры?
Она пожала плечами, подняла руки ладонями вверх, а потом засунула в карманы и прислонилась к двери, показывая, что готова уйти. Питер потерял терпение:
– Пожалуйста, ничего здесь не трогайте!
– Все, доктор, простите за доставленные неудобства!
Сержант Майлз недовольно посмотрел на напарницу, и Питер с облегчением подумал, что сценарий не был разработан заранее, чтобы спровоцировать реакцию. Настырные ищейки не подозревали о связи и не пытались расколоть его. Он ждал, когда же они наконец закроют за собой дверь.
Визит полицейских плохо отразился на нервах доктора Воана. Срочно потребовалось вытереть собравшийся под воротником пот. Он сдернул со стола простыню, открыв другие части расчлененного трупа, в частности голову. Годы не сжалились над Кевином, хотя и отнеслись к нему более милостиво, чем он заслуживал. Чем заслуживали все они после того, что сделали с одним мальчиком и заставили сделать другого мальчика. Питер спросил себя, не помешали ли годы оправдания прошлых грехов заметить след, оставленный временем на собственной внешности? Детектив, разумеется, не ошибся: он уже видел подобное зрелище. Правда, Майлз еще слишком молод, чтобы помнить сам инцидент, но если начнет серьезное расследование, то непременно выяснит правду: историю о трупе бездомного мальчика, найденном много лет назад на окраине города, в заброшенном доме на берегу реки. В то время судьба несчастных детей никого не волновала, следствие длилось недолго, пока не пропал интерес и не растаяли средства. А вскоре ответственный за дело детектив эмигрировал в Испанию, и все заглохло. Но Питер помнил инцидент, потому что присутствовал на месте. Видел тело, когда был еще подающим надежды молодым доктором. Более того, видел его еще до того, как оно стало телом, знал живого мальчика – мальчика, которого они убили.
Кевин Харт стал предупреждением и ему лично, и всем остальным.
Питер Воан накрыл голову Кевина простыней. Дальнейшего исследования не требовалось, он уже написал отчет и получил инструкции насчет того, что именно следует говорить. Существовал четкий план. Непосвященный решит, будто он провел тщательный осмотр и описал все заметные повреждения, хотя на самом деле бросил на труп лишь беглый взгляд, а значительную часть информации сфабриковал, хотя и весьма убедительно. И постарался отразить как можно меньше реальных фактов, чтобы расследование ни в коем случае не привело к настоящему убийце. Ведь настоящий убийца неизбежно приведет к нему – и не только к нему. Другим тоже было что терять – ничуть не меньше, а может, и больше. Доктор задвинул тело Кевина Харта в холодильную камеру и ушел из морга. Теперь следовало исчезнуть. Немедленно.
Питер жил один. Женат никогда не был. Он отпер дверь своего дома и бросился вверх по лестнице. Схватил из шкафа кое-какую одежду и швырнул в дорожную сумку. Заботиться о мелочах было некогда. Одежду можно купить позднее, а на первое время хватит самых необходимых вещей. Питер застегнул сумку и побежал вниз так же быстро, как минуту назад мчался наверх. Едва взялся за ручку двери, чтобы выйти, как зазвучала музыка. Динамики были установлены по всему дому, и мелодия доносилась сразу изо всех комнат. Питер посмотрел на дверь в зимний сад: пульт управления стереосистемой находился там. Следовательно, там же скрывался тот, кто ее включил. Никогда еще симфония Малера не звучала так торжественно, как в эту минуту. Питер нажал на ручку, однако она не поддалась: дверь оказалась заперта. Впрочем, существовал еще один выход – через зимний сад во двор.
– Оставь меня! – закричал Питер, но слова утонули в тяжелых аккордах оркестра.
Он не мог стоять и покорно ждать конца, а потому бросился к зимнему саду. Питер видел, что случилось с Кевином, и не собирался сдаваться без боя.
Глава восемнадцатаяКошка
Майлз и Грей просматривали старые полицейские отчеты, пытаясь обнаружить дело, хоть сколько-нибудь похожее на убийство Кевина Харта. Эдриан не мог отделаться от ощущения, что уже встречал нечто подобное. Преступление казалось ритуальным – более значительным, чем банальное отцеубийство.
Моррис вышел из кабинета, широко улыбаясь:
– Отчет патологоанатома однозначно подтверждает, что нож, найденный в квартире Райана Харта, – тот самый, которым преступник прикончил отца. – Он сделал несколько шагов и остановился в центре рабочей комнаты. – Отлично, ребята! Самое жестокое убийство, совершенное на нашей территории за несколько десятилетий, а подозреваемого мы нашли всего за пару недель. Дэниелс, собери пресс-конференцию, от звонков некуда деваться. Сделаем официальное заявление, предупредим о розыске Райана Харта, напечатаем фотографии. Люди хотят знать преступника в лицо, так они чувствуют себя увереннее. Остается лишь найти негодяя. Кто-нибудь знает, где он может скрываться?
– Отлично, ребята, – передразнила начальника Грей, но так, чтобы услышал только Эдриан. Он улыбнулся.
– Разрешите допросить сестру, сэр! – крикнул Эдриан, стараясь перекрыть гул голосов.
– Бесполезно. Дэниелс уже разговаривал с ней. Она ничего не знает. Не хочет даже слышать о брате.
– Не верю, сэр.
– Послушай, как бы ты ни мечтал свести с Райаном счеты, терзать родственников не позволю; они и без того настрадались. Если сумеешь усидеть тихо до того момента, как мы его поймаем, то шума в прессе удастся избежать. Сестра здесь ни при чем – точно. В общем, вы с Грей оставайтесь здесь и принимайте звонки.
– Сэр!
– Можете помочь следствию, еще раз внимательно прочитав все бумаги. Вдруг упустили какое-нибудь имя или не заметили адрес, где может скрываться убийца?
– Ничего нет, мы уже смотрели. Все обычные места трижды проверены. – Грей закатила глаза и откинулась на спинку стула, а Эдриан почувствовал, что сейчас последует осуждение, и не ошибся.
– Посмотрите внимательнее, Грей! – строго произнес Моррис. – Пара свежих глаз никогда не помешает. И не общайтесь с журналистами.
Грей что-то проворчала и положила ладонь на стопку материалов, собранных на каждого, кто когда-нибудь встречался с Райаном Хартом.
– Я могу его найти! – заявил Эдриан.
– В таком случае найди. – Моррис многозначительно кивнул. – Только не выходя отсюда. Если обнаружишь какую-нибудь надежную зацепку, сообщи Дэниелсу, и он проверит. Но не забывай, что официально вы с Грей остаетесь в стороне. Меньше всего мне нужно, чтобы ты снова сорвался, Майлз. Это дело должно пройти чисто. У тебя собственная история с Хартом, и если разбирательство дойдет до суда, его адвокаты немедленно используют ее против нас. Да ты и сам это знаешь.
Эдриан подвинул стул поближе к Грей, дождался, пока начальник уйдет, и взял со стола одну из папок.
– Ты прав, Майли, здесь нет никого, с кем бы ты не беседовал, вплоть до учителей начальной школы. Напомни мне больше никогда не затыкать тебе рот.
– Я до сих пор не уверен, что убил именно Райан. – Эдриан вздохнул. – И искренне хочу, чтобы это совершил он.
– Улики не лгут.
– Слишком много улик. Харт-младший никогда не отличался небрежностью. Труп имеет к нему непосредственное отношение. Он не по глупости сбежал туда, где отсиживается. Каждому, кому довелось говорить с ним хотя бы пять минут, становилось ясно, что он ненавидел отца. Я бы согласился с подозрениями, если бы Кевин Харт просто исчез, но то, что случилось, не имеет ничего общего с манерой поведения Райана. Он никогда никого не убивал напрямую, тем более ножом. Тебе не кажется, что все это как-то слишком удобно? Нужно снова поговорить с патологоанатомом.
– Нам запрещено выходить на улицу!
– Ты всегда такая послушная?
– В последнее время – да.
– В один прекрасный день все-таки соберешься с мыслями и расскажешь, что натворила в Плимуте. – Эдриан встал и надел пиджак.
– Странно, что ты до сих пор сам не залез в Интернет и не выяснил, что произошло. Относительно причины перевода там имеется несколько не слишком лестных комментариев. Нужно ли говорить, что меня выставили совершенным ничтожеством?
– Надеюсь, что, когда ты окончательно успокоишься, расскажешь сама.
Майлз схватил со стола ключи от автомобиля и опасливо оглянулся на кабинет начальника: Моррис разговаривал по телефону и смотрел в другую сторону.
– Потом заберу тебя, Грей.
Подходя к своей машине, Эдриан подумал, что когда-нибудь все-таки придется ее помыть. Яркое солнце безжалостно выставляло напоказ толстый слой грязи. Пока Том был маленьким, Эдриан платил сыну пять фунтов, и тот помогал мыть автомобиль прямо возле дома, из ведра. Совместная работа всегда казалась вполне естественной и правильной. Том охотно рассказывал о школе и о том, что его волновало, а отец чувствовал себя близким ему и нужным. Эдриан достал телефон и набрал номер сына. Несколько мгновений продолжались гудки, он ждал, что сейчас включится автоответчик.
– Привет, пап, что ты хотел спросить? – послышался чуть сбивчивый голос Тома. Судя по всему, он быстро шел и слегка запыхался.
– Да вот, решил узнать, приедешь ли в выходные. Соскучился. Постарайся появиться до начала учебного года.
– Не знаю. Мама и Дом хотят поехать в Лиссабон. Дом собирается заняться со мной серфингом.
– Понятно. А как насчет сегодняшнего вечера? Можем устроить поединок. – Игровая приставка всегда оставалась запасным и самым надежным вариантом.