Себастьян Эплер, внук Джайлза, но в последний момент дед сломался и позволил парню сбежать.
Тед вернулся в холл, где Джемма кокетничала с Шоном, бесцеремонно засыпая его поручениями.
– Мистер Лоустофт! – Она немедленно встала и вытянулась по стойке «смирно». Осталось только отдать салют.
– Сэр! – Шон кивнул с фамильярной ухмылкой и подмигнул подружке.
– Продолжайте общаться. Я хочу еще раз взглянуть на наш великолепный зал.
Директор тяжело прошел мимо парочки, каждый шаг давался с трудом, доставляя боль. Снова захотелось понять, когда же наконец судьба освободит от мучительного груза. Похоже, уже скоро: в живых почти никого не осталось.
– Сэр, в кабинете ждут полицейские, – сообщила Джемма. – Я им сказала, что вы заняты подготовкой к завтрашнему торжеству, но они не послушали.
– Спасибо, Джемма, – с улыбкой произнес Тед и подумал, что спешить некуда: пусть подождут еще немного. Какая разница?
Бальный зал выглядел великолепно – как в дни былой славы, до пожара. Тед осуждал себя за то, что с нежностью вспоминал ушедшее время, и все же, если бы мог, с радостью вернулся бы в прошлое. Получив известие о смерти Джайлза Эплера, он сразу сообразил, что час расплаты близок. Видимо, только из-за старика парень не начал мстить раньше. Не исключено, что Эплер оставил музею деньги для того, чтобы дать возможность братьям возобновить собрания и раздуть пламя, которое когда-то горело так ярко.
– Офицеры, – сдержанно промолвил Тед, открыв дверь.
Женщина стояла около книжного шкафа и рассматривала книги, листая старинные издания не так бережно, как они того заслуживали. Директор поморщился.
– Здравствуйте, сэр! – Мужчина встал и протянул Теду руку для пожатия. – Я – детектив Майлз, а это – детектив Грей.
– Чем могу помочь? К сожалению, времени у меня немного: готовимся к завтрашнему торжеству.
– Да, именно о благотворительном вечере мы и собирались поговорить.
– Что ж, начинайте. – Тед с улыбкой расправил костюм и опустился в надежное глубокое кресло.
– Три жертвы недавних убийств получили частные приглашения на завтрашний банкет. Хотелось бы узнать, что связывает вас с этими людьми.
– Более сотни приглашений были разосланы нами различным влиятельным персонам. Это благотворительный ужин.
Всего три? Значит, им ничего не известно ни о Дэвиде Карутерсе, ни о Стивене Коллинзе. Убийство Дэвида прогремело во всех новостях – главным образом, потому, что он постоянно мелькал на телеэкранах, но произошло это почти в двух сотнях миль отсюда. Судя по всему, они пока не связали происшествия между собой. Тед надеялся, что закончит свои дни прежде, чем ниточка все-таки протянется. Нужно ли говорить, что тогда откроются самые темные уголки его прошлого? Жизнь доказала, что правда никогда не остается погребенной вечно, а рано или поздно прорастает, но чем позднее появляется на свет, тем омерзительнее и страшнее оказывается. Видит Бог, ему не хотелось бы присутствовать при разоблачении. Если до этого дойдет, он последует примеру старины Джеффри и наложит на себя руки. Любопытно было бы знать, как отреагирует почтенная публика? Найдутся ли те, кто сможет понять? В конце концов, много лет назад бывший директор музея Джайлз Эплер свел его с группой единомышленников…
– Вы были лично знакомы с мистером Маркхэмом? – прервала размышления Теда детектив Грей.
– Да, – ответил Тед.
– Как состоялось ваше знакомство, сэр?
– Его компания долгие годы щедро поддерживала наш музей.
– Потрудитесь назвать имена других людей, которым отправлялись частные приглашения.
Тед пытался сообразить, как предотвратить неизбежное. Он солгал насчет сотни частных приглашений: на самом деле они предназначались исключительно братьям. Достаточно взглянуть на список, чтобы истина открылась. Тед проклял минуту, когда решил пригласить товарищей таким способом, но ведь мальчик умер почти два десятилетия назад. Все давно о нем забыли. Кроме одного человека, которому удалось скрыться. Только услышав о серии смертей, Тед осознал, что совершил непоправимую ошибку. Восемнадцать лет – период вполне достаточный, чтобы убедить себя в полной свободе и безнаказанности. И вот теперь внезапно стало ясно, что тайные связи неизбежно откроются, причем в ближайшем будущем.
– Боюсь, списка под рукой нет. Но я отправил информацию в типографию. При наличии ордера можете проверить мою почту.
Женщина посмотрела в упор: директор музея произнес магическое слово, и ее безразличие мгновенно уступило место недоверию.
– Если желаете, мистер Лоустофт, ордер можно получить быстро. – Детектив Грей улыбнулась и села напротив. Тед сказал то, чего говорить ни в коем случае не следовало: в ее взгляде ясно читалось подозрение, которого прежде не было. – Он нужен?
– Хотел бы, насколько возможно, защитить от посторонних глаз информацию о наших жертвователях. Надеюсь, вы это понимаете, офицер?
– Но ведь ничто не мешает нам просто прийти завтра на банкет. Лично я не возражаю против хорошего вечера.
Детектив Майлз тоже улыбнулся.
– Пожалуйста, офицеры, делайте то, что положено, а я займусь исполнением своих обязанностей, – любезно произнес Тед, хотя лицемерие всегда давалось ему нелегко.
Детектив Грей уже успела выйти из кабинета и сделать несколько шагов по коридору, когда детектив Майлз наконец отвел от Теда пристальный взгляд и последовал за ней, закрыв за собой дверь. Тед схватил телефонную трубку и набрал знакомый номер:
– Гарри! Срочно прими меры! Ко мне только что приходили двое полицейских, расспрашивали о Йене. Собираются получить ордер и выяснить об остальных, о тебе!
– Все улажу, – заверил тот. – Прекрати паниковать.
Раздались гудки. Тед повернулся к компьютеру, открыл панель управления и нажал кнопку восстановления заводских настроек. Нет, без боя они здесь ничего не найдут. Он поднял голову и заметил на двери что-то постороннее. Присмотревшись, увидел брелок в виде символа «анкх» – христианского знака вечной жизни. Такой же символ был нанесен золотом на спинку кресла – только не этого, в кабинете, а стоявшего в потайной комнате. Того самого, которое он постоянно занимал во время тайных собраний. Каждый член общества имел собственный знак. Тед выбрал символ вечной жизни. Теперь выбор показался ему неоправданно самоуверенным. Прозвучавшее из уст доктора слово «неоперабельный» радости не доставило: в нем крылся тот же зловещий смысл, что более явственно проступал в словах «злокачественный» и «смертельный». Иначе говоря, конец стремительно приближался. Размышления прервал знакомый звук черного телефона фирмы «Бакелит». Отвечать не хотелось, но Тед все-таки снял трубку:
– Алло!
– Зайдите в Птичник, мистер Лоустофт, время пришло, – раздался низкий глухой голос. Человек прикрыл рукой микрофон.
– Хорошо. – Вот и конец. Предчувствие не обмануло.
Прежде чем закрыть за собой дверь, Тед внимательно осмотрел кабинет. Он не доставит мальчику радости преследования, впрочем, по голосу слышно, что тот уже не мальчик. Придет и мужественно примет расплату, какой бы жестокой она ни оказалась.
Птичник – звучало почти цинично: в небольшом зале хранились трупы птиц, убитых коварно и безжалостно. Экспонаты в точности соответствовали собственному облику и способу существования в живой природе: одни птицы сидели в гнездах, другие куда-то летели. Зал был обустроен мастерски, с профессиональным вниманием к малейшим деталям. Да, Тед любил Птичник, находя здесь фантастическое, далекое от реальности сочетание красок и оттенков.
Тед вошел в комнату и увидел спину мужчины в черном капюшоне.
– Вам известно слово, обозначающее множество ворон? – спросил мужчина.
– Да, – ответил Тед. – Оно звучит, как «убийство». Убийство ворон[3].
– Очень хорошо, мистер Лоустофт. – Человек повернулся, и Тед увидел аспиранта Паркера, который часто помогал Эбби.
– Паркер, я принял вас за другого. – Он вздохнул с облегчением.
Может, аспирант вспугнул убийцу? Паркер усмехнулся и, не отводя жесткого пристального взгляда, пожал плечами. Через несколько мгновений туман смятения рассеялся, и стало ясно, что происходит. Тед никогда не обращал на Паркера внимания. И вдруг увидел. Все вопросы сразу получили необходимые ответы. Что случилось с мальчиком? Удастся ли узнать его при встрече? В сознании Теда запечатлелся образ подростка, юноши – словно для одного-единственного человека время замерло. Он забыл, что люди взрослеют, меняются.
– Не сомневался, что вы узнаете меня. Но вы не узнали. Я даже испытал разочарование. Но в то же время именно это позволило вам остаться в живых.
– Полагаю, не имеет смысла признаваться, что сожалею обо всем, что мы совершили, – произнес Тед, глядя не на Паркера, а в стеклянную витрину. Не было сил смотреть в серебряные глаза и видеть заслуженную ненависть.
Паркер подошел к великолепному застекленному шкафу, закрывавшему вход в особую комнату. На полках красовались несколько иссиня-черных воронов. Блестящие перья казались влажными, словно их окунули в нефть.
– Жестокость воронов.
– Простите?
– Так называется группа воронов: «жестокость»[4]. Термин появился потому, что взрослые птицы выталкивают птенцов из гнезда, обрекая на гибель.
Тед слышал ровное, упругое биение собственного сердца. В последнее время ритм поддерживали лекарства, поскольку организм уже не справлялся. Воротник становился все у́же, дыхание давалось труднее. Чтобы вести жизнь, полную лжи и притворства, приходилось игнорировать многие свойства собственной личности. Но в ту минуту, когда их «продукт» стоял перед глазами, угрожая положить конец самому существованию, игнорировать уже не удавалось.
– Что вы сделали? – спросил Паркер.
– Принял сразу все таблетки, которые смог найти, – признался Тед.
– Прекрасно, мистер Лоустофт. – Паркер улыбнулся и похлопал его по плечу. От прикосновения Тед наверняка бы поморщился, если бы из-за лекарств не утратил чувствительности. – Боитесь?