Я пожал плечами, уходя от ответа: хоронить даже на словах живых родителей Егора не хотелось. Уверен, баба Стеша сейчас всё за меня объяснит.
— Ох, война, война… проклятущая… Ну, ничего, сынок, ничего… Ты, вот чего, — Степанида поднялась, пошла снова к печке, достала откуда-то пару газет, вернулась к столу и принялась выкладывать на бумагу пирожки. — Ты вечерять к нам приходи.
— Да что вы, — смутился я. — После школы в магазин зайду, продуктов куплю. Готовить я умею, будет чем поужинать.
— Ты со мной не спорь, вот что я тебе скажу, сынок, — улыбнулась баба Стеша, разворачивая вторую газетку. — Ты кого хошь спроси в колхозе: со Степанидой лучше не спорить. Всё одно по-моему будет. А не придёшь — сама приду. Так-то. Вот это Ильича угостишь. Хороший мужик, фронтовик. А это сам кушай. И всё. Ступай, ждут тебя. Юрия Ильич до школы пошёл уже.
— Откуда вы знаете? — изумился я, решив не спорить.
— Так Борька видал. Его ж домой не загнать. Лето, вот они и носятся, ребятишки. А к обеду как штык. Знал, что я пирожки-то пеку, вот и примчался. Видал, как директор в школу пошёл.
— И давно это было? — поднимаясь, поинтересовался я.
— Так с полчаса уже. Да ты не переживай, Егор Ляксандрыч, — баба Стеша хитро улыбнулась, на деревенский манер выговорив моё отчество. — Спина у него. Пока доковыляет, — пояснила Степанида. — Нагонишь ещё.
— Кого? — не понял я.
— Так, директора-то, нагонишь, говорю, по дороге. У тебя ноги вона какие длинные. Да и молодой ты, шустрый. А Ильич с радикулитом нынче. Да и хромает он после войны-то.
— Спасибо, Степанида Михална. Вы покажите, где тарелку помыть… — начал было я.
— Чего удумал, — фыркнула соседка. — Ступай, говорю, нагоняй директора, — махнула рукой. — Посуду мыть… — покачала головой хозяйка. — Сама я, что ли, без рук? Чтоб гости у меня в дому посуду драили, — продолжила возмущаться Степанида.
Я, улыбаясь, выбрался из-за стола, ещё раз поблагодарил хозяйку за вкусный обед и пошёл к калитке.
— А ну, постой! — окликнула меня боевая старушка.
Я остановился, развернулся.
— Пирожки забыл! И смотри мне, на ужин жду! — пригрозила мне Степанида. — Познакомлю со своими-то!
Я кивнул и покинул гостеприимный двор. Огляделся по сторонам, припомнил указания Ивана Лукича и зашагал в нужную сторону.
По дороге я и впрямь встретил прихрамывающего человека, который шёл, чуть перекосившись на одну сторону. Ускорил шаг и догнал, как я предполагал, Юрия Ильича Свиридова, директора жеребцовской школы.
— Здравствуйте. Юрий Ильич, полагаю? — вежливо поинтересовался у мужчины.
— Добрый день.
Свиридов окинул меня быстрым цепким взглядом, едва заметно поморщился и попытался выпрямиться. Но боль в спине не позволила ему это сделать. Протянул руку, мы поручкались.
— Юрий Ильич Свиридов. А вы, стало быть, новый учитель?..
— Он самый, — кивнул в ответ. — Зверев Егор Александрович, — мысленно в очередной раз отругал сам себя. По-хорошему, нужно сказать директору, какой предмет я буду преподавать в его школе. Но я так и не удосужился внимательно изучить все документы Зверева. То гробы, то старушки, то Митрич с Борькой, не до того было.
— Это хорошо, что вас к нам прислали. Разбавишь наш женский коллектив. Ничего, что на ты? — уточнил Юрий Ильич.
— Я только за, — поддержал идею директора.
— У нас на всю школу три мужика: я, физруг Гришка да завхоз Степан Григорич, — поделился Свиридов. — А он что? Фронтовик. Вернулся без одной руки. Без левой, — уточнил Юрий Ильич. — Какой из него трудовик? Но — справляется! — директор покосился на меня, видимо, проверяя мою реакция на свой рассказ. — По совместительству.
Мы брели по сельской дороге, неторопливо разговаривая. Точнее, я больше слушал, а Свиридов рассказывал про школу и коллектив.
— В этом году у нас недобор, — пожаловался Юрий Ильич.
— Детей? — уточнил у него.
— Нет, детей-то у нас хватает, а вот с учителями прямо беда, — вздохнул директор.
— А что так? — удивился я.
Насколько я помню своё советское прошлое, после педагогических институтов редко кому удавалось избежать отработки в сельской местности. Выпускников отправляли по сёлам и деревням едва ли не пачками. А тут вдруг не хватает учителей.
Юрий Ильи поморщился, махнул рукой, кивнул кому-то знакомому, окликнувшему его из-за забора, и вернулся к нашей беседе.
— А вот так. Дела, как говорится, житейские. Штат-то у нас полный был, заявка только на одного учителя и была. На вас, стало быть, на географа. А тут такая оказия приключилась, — Свиридов вздохнул, покрутил головой. — Ирина Александровна, учительница русского языка и литературы, умудрилась скоропалительно замуж выскочить.
— И что? — удивился я. — Муж запрещает ей работать? — предположил я, опираясь на своё будущее, оставшееся в прошлом.
В будущем многие богатые мужики, женившись, требуют от своих супружниц бросать работу, карьеру, вынуждая жён сидеть дома, заниматься домашним хозяйством и детьми. Да и большинство молодых девчат, выскакивая замуж за «папиков», не больно-то стремятся работать. Вот только с трудом верится, что в отдельно взятой советской деревне такое имеетм место быть.
— Да как такое возможно? — изумился директор. — За военного замуж выскочила наша учительница. И ведь как быстро! Познакомились едва. Он в гости приехал в Жеребцово, к Петрухиным. Вместе с сыном на побывку. И двух недель не прошло, как у них всё срослось. Обженились, и всё, тю-тю.
Директор огорчённо махнул рукой, тут же охнул от боли. Я по-прежнему не понимал сути проблемы.
— Увёз, паразит такой нашу Ирину Александровну, на Дальний Восток. По месту службы, — пояснил Юрий Ильич, видя моё недоумение.
Точно! Военные себе не принадлежат, как я мог упустить этот момент? Сам ведь начинал служить ещё в советские времена. А жена всегда следует за мужем.
— Но это ты не беспокойся, Егор Александрович, тут мы тебя не побеспокоим. Тамара Игнатьевна возьмёт на себя русский и литературу.
Я нахмурился: вроде выяснили, что я — учитель географии. К чему мне вообще беспокоиться за другие предметы?
— А потом Ольга слегла. Николаевна.
— Заболела? — участливо поинтересовался я.
— Можно и так сказать. В родильный дом попала.
— Так это же хорошо? — осторожно уточнил я.
— Хорошо-то оно хорошо, но нам –то что делать, а?
Свиридов остановился посреди дороги и строго на меня посмотрел.
— Ждать, когда вернётся? — предположил я.
— Долго ждать придётся, — вздохнул Юрий Ильич, продолжив движение. — Ей-то рожать в мае. Потом декрет. А сейчас что?
— Август.
— Верно. На носу что?
«Бородавка», — чуть не ляпнул я, но вовремя остановился.
— Что?
— На носу первое сентября, День знаний. И что мне, по-твоему, делать?
— Торжественную линейку? — подсказал я, вспомнив начало учебного года, которое не изменялось десятилетиями.
— Это само собой, — отмахнулся Свиридов. — Не обсуждается. Хотя нет, как раз-таки и обсудим. Но — потом. Ольга Николаевна в больничку надолго. Проблемы у неё с ребёночком. На сохранение её положили. Насколько — неизвестно. Может, надолго, а может, скоро выпишут. То как доктора решат. Ребеночек — дело такое. Да и не будет Оленька рисковать. Первый он у неё. Долгожданный. Она уж и вовсе отчаялась, чуть с мужем не разошлась. А тут раз и такие дела. Так что да…
Юрий Ильич, просветив меня по поводу личной жизни беременной учительницы, ненадолго замолчал. Какое-то время мы шли молча, а потом директор снова заговорил.
— Да, так вот, о чём это? Ах, да! Оленька… Ольга Николаевна, она ботанику у малышей ведёт… вела… В старших классах у неё зоология и анатомия, — Свиридов хитро на меня покосился.
Кажется, я начал понимать, куда он клонит.
— Но это ладно, выкрутимся с твоей помощью.
«Ну, точно! Угадал» — я мысленно выругался.
— Беда в том, что у Ольги Николаевны класс без пригляда остался. Выпускной класс, а это уже не шутки, сам понимаешь.
— Понимаю, — обречённо кивнул я.
— И вот что мне теперь делать? А?
— Вот тут не подскажу, — искренне признался, надеясь, что участь классного руководителя меня минует.
— Зато я знаю, — Юрий Ильич хитро на меня посмотрел. — Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почёт, — внезапно пропел директор.
Ну как пропел, попытался. Тут же закашлялся и смущённо улыбнулся.
— Курю много, вот и… Ну да то ладно. Так вот что я тебе скажу, дорогой ты мой человек, Егор Александрович. Очень вовремя тебя к нам направили, да! В тебе — решение нашей проблемы.
— Не уверен, — попытался отбиться я.
— Зато я очень даже уверен! — радостно оповестил меня директор. — Заменишь ты нашу Ольгу Николаевну по предметам. Заодно и класс её подхватишь.
— В каком смысле подхвачу? — всё ещё надеясь.
— Будешь у них классным руководителем! — торжественно объявил Юрий Ильич. — А вот и наша школа, — с гордостью провозгласил директор, не слушая мои возражения.
Глава 10
Над двухэтажным зданием, выкрашенным в блеко-голубой цвет, качалась растяжка: «За наше счастливое детство спасибо, родная страна!» Невысокий забор из штакетника ограждал школьную территорию. Его мог перепрыгнуть даже детсадовец. Невольно я вспомнил систему охраны в школах будущего. Металлоискатели, электронные замки, охрана на входе. Каждый раз я думал: неужели тот, кто придумывает запоры, высокие заборы, камеры, действительно верит в то, что злоумышленники не пройдут? Не смогут при желании войти в школу?
Здесь и сейчас школа стояла, сверкая чистыми окнами, распахнув двери навстречу приближающемуся Дню знаний. Во дворе грудились парты, стулья, столы. Рядом с ними, недовольно бурча, прохаживался невысокий мужчина в гимнастёрке, размахивая одной рукой. Я не сразу понял, что вторая рука у него отсутствует. Настолько деятельно он жестикулировал правой, костеря молодого мужчину примерно моих лет.