— Вот и замечательно, продолжим. С Верещагиной вы уже познакомились. Рекомендую привлекать в художественную самодеятельность. Леночка прекрасно декламирует стихи, очень артистична.
— Артистка, — ехидно буркнул Егор, не глядя в сторону Верещагиной.
«Кажется, между этими двумя что-то есть, — подумал я. — Во всяком случае, Егор, похоже, к ней неравнодушен. Надо присмотреться».
— Даша Светлова, отличница, активистка, первая помощница Ольги Николаевны, староста класса.
Девушка с двумя косичками светло мне улыбнулась.
— Рядом с ней Нина Новикова, отличница, рукодельница. Лучшая бегунья класса.
Нина смущённо покраснела, но голову продолжала держать высоко.
— Ирочка Любавина, добрая девочка, она у нас первая помощница с октябрятами. Любит с детишками возиться, мечтает стать воспитателем.
Круглолицая брюнетка с двумя хвостиками добродушно улыбнулась и чуть спряталась за соседку.
Директор представлял ребят одного за другим, я улыбался, кивал и ненавязчиво изучал лица мальчишек и девчонок, отмечая реакции, жесты, поведение.
— Ну, вроде обо всех рассказал. Егор Александрович, ваша очередь, — передал мне слово Юрий Ильич.
— Рад нашему знакомству, надеюсь, мы с вами найдём общий язык. О себе скажу коротко: окончил школу, отслужил в армии, закончил педагогический, выбрал работу в сельской школе.
— Так выбора нет, по распределению назначили, — прокомментировал черноволосый пацан с подоконника. Фёдор Швец, если верить завхозу, раздолбай и шалопай.
— Институт я закончил с отличием, мне предлагали место в столичной школе. Я выбрал свой путь, — коротко рассказал я.
«Вот дурак!» — присвистнул кто-то. Я улыбнулся, давая понять, что услышал, но никак не прокомментировал ценное замечание.
— Ладно, ребята, — заторопился директор. — Ваша задача на сегодня покрасить полы классе, привести всё в порядок. Разнести парты по остальным кабинетам. Как самые сильные и старшие помогите младшим, — Юрий Ильич прервал гул возражений. — Остальные новости расскажет Егор Александрович. Ребята, я на вас надеюсь!
Директор ещё раз обвёл девчонок и парней строгим взглядом и двинулся на выход. На пороге класса Юрий Ильич задержался:
— Егор Александрович, если понадоблюсь, мы со Степаном Григорьевичем в мастерской, — многозначительно произнёс директор и покинул кабинет.
— Я вас понял, — успел ответить я, и мы остались одни.
— Какие ещё новости? — тут же поинтересовался Свирюгин.
— А новости такие, Володя. Директор обозначил фронт работ для нашего класса. Если мы сегодня выполним всё, то завтра вы сможете вернуться на работу в колхоз. Это будет засчитываться как школьная трудовая практика.
Ребята довольно зашумели.
— Но это касается только тех ребят, кто трудится в колхозе. Остальные вместе со мной будут приводить в порядок родную школу.
— Это нечестно! — возмутилась Лена.
— Всё правильно директор решил, — не поддержала Верещагину Даша Светлова. — Кто тебе мешал пойти на ферму?
— Коровам причёски на хвостах вертеть, — хохотнул Егор.
— Да ты! — начал было Лена, но я прервал начинающуюся ссору.
— Ребята, чем быстрее мы начнём, тем быстрее закончим. Предлагаю следующий план: парни идут со мной заниматься партами. Девочки остаются в нашем кабинете, моют окна, шкаф и протирают пол. После чего мы дружно красим полы и расходимся по домам.
— А парты? — задала резонный вопрос Даша.
— Парты… Думаю, полы за пару дней высохнут, предлагаю парням вечером после работы собраться в школе и расставить столы в классе.
— Хороший план, — одобрил Свирюгин. — Пётр, Серёга, остаётесь помогать девочкам. Воды с колонки натаскаете, заодно проследите, чтобы не упали. Стулья держите.
— Хорошо, — покладисто согласились Беспалов, внук Митрича, и Савельев.
— Остальные разбиваемся по двое и берём по классу. Вы не против, Егор Александрович? — вежливо уточнил Свирюгин, закончив распределять работу.
— Спасибо за помощь. Очень дельное решение, — похвалил я.
— Тогда за работу.
Ребята зашумели, двое парней подхватили два вёдра, непонятно откуда возникших в кабинете. Наверное, кто-то из девочек принёс с собой, предположил я, потому что в таре находились газеты и чистые тряпочки. Видимо, чтобы вымыть окна. Содержимое вёдер пацаны высыпали на пол под возмущённые возгласы девчонок. Остальные мальчишки вышли в коридор и рассредоточились по школе.
Вскоре здание наполнилось шумом, голосами, перекрикиванием. Я вместе с Пашей Барыкиным остался работать на первом этаже. Мы как раз подхватили очередной тяжёлый стол, чтобы занести в класс к второклашкам, когда наверху раздался шум, а затем из окна второго этажа что-то выпало и тяжело приземлилось на клумбу.
Из нашего кабинета раздался дружный девчачий визг, а через минуту в коридоре показался испуганный Фёдор Швец.
— Егор Александрович! Так это… Сашка Бородин упал…
— Куда упал? — не понял я, но отчего-то сразу напрягся.
— Так это… со второго этажа шибанулся, — пояснил Федька.
— Где? — похолодел я.
— Там, — махнул рукой Федька в сторону выхода. — Похоже, это… насмерть.
— С чего ты взял? — рванув дверям, уточнил я.
— Так, эта… он с подоконника чертыхнулся… вместе со стулом… Ну и его стулом придавило, — в подробностях поведал ученик.
Глава 18
Я выскочил на порог школы и кинулся налево. Окна нашего класса выходили на ухоженную широкую клумбу с какими-то цветами и кустами. Кажется, в одном углу росла даже сирень, но это не точно. Ботаник из меня аховый.
За мной следом топал Фёдор Швец, на бегу рассказывая всё больше и больше подробностей.
— Егор Александрович, он вон там! — крикнула Даша, перевесившись через подоконник.
— Даша! Не выпади! — рявкнул я.
— Хорошо, — кивнула ученица и немного отпрянула, но продолжала махать рукой в ту сторону, где пышно цвёл какой-то кустарник.
— Он из соседнего класса выпал, то есть, из окна… — бормотал за моей спиной Федька. — Я не успел, простите, Егор Александрович.
— Что он делал на подоконнике? — уточнил я, высматривая пострадавшего.
— Дальше! — крикнула Даша. — Он из последнего класса выпал! Туда, к сирени!
«Значит, всё-таки сирень, — машинально отметил я. — А цветёт, наверное, какая-нибудь калина…»
Я резко затормозил. Фёдор едва не врезался в мою спину.
— Что, Егор Александрович? — просипел пацан мне буквально в ухо.
— Стой здесь, — приказал я.
— Да я помогу, вы чего, — возмутился Фёдор.
— Я сказал, стой здесь. Не затопчи следы.
— К-какие следы? — икнув, переспросил Швец.
— Преступления, — недолго думая, ответил я, разглядывая неподвижно лежащее тело. Точнее, торчащие из-за куста ноги.
— К-какое преступление? — снова икнул Федька, но уже более испуганным голосом.
— Предполагаемое. Стой здесь, говорю, — я оглянулся на бледного икающего Фёдора, погрозил ему пальцем и двинулся к упавшему парнишке.
— Егор Александрович, ну что там? — взволнованно запричитали сверху девочки.
Так, похоже, девушки не участвовали в театральной постановке, которую решили разыграть для меня парни. Любопытно, Свирюгин и сын Митрича тоже участвовали в этом шоу?
— Да какой там, — задрав голову кверху, заверил Фёдор. — Видали, как чертыхнулся? Похоже, все кости переломал, уж будьте уверены, — авторитетно заявил Швец.
— Ой, какой ужас! Федь, ну что там? — заголосили на разные голоса девчонки.
Я кинул быстрый взгляд в сторону мастерской, где, по идее, должны сейчас находится завхоз Степан Григорьевич вместе с директором Юрием Ильичом. Пока тихо, видимо, падал Бородин не очень громко, раз начальство не услышало. Я ухмыльнулся.
— Всё плохо! — трагическим голосом возвестил Федька. — Вижу ноги! И стул! Точно, теперь без ног останутся. Отрежут.
— Почему?
— Гангрена! Точно вам говорю! — выдал «умную» мысль Швец.
— Федька, ты дурак!
— Ой, мамочки, девочки, мне страшно!
— Люська! Не реви! Неясно ещё ничего!
— Надо врача, девочки! Нужно срочно врача!
— Да погоди ты, Егор Александрович сейчас разберется!
— Егор Александрович, ну что там? — взволнованный голос Даши.
— Пока непонятно, — остановившись в двух шагах от предполагаемого трупа, нейтральным тоном оповестил я.
— Егор Александрович, ну что там? — продублировал вопрос парнишка за моей спиной.
Я оглянулся на Фёдора, который нервно переступал с ноги на ногу, вытянув шею, пытался рассмотреть место, где лежит тело.
— Похоже, всё, — с печалью во взоре глянув на Федьку, ответил я.
— Как все? — опешил Швец. — Не может быть!
— Окончательно, — отрезал я и отвернулся от ошарашенного ученика.
«А вот нечего шутки юмора шутить со старшим по званию», — ухмыльнулся про себя.
— Как так-то? — растерянно пробормотал Фёдор. — Егор Александрович, вы уверены?
— Абсолютно, — самым серьёзным тоном, на какой был способен, подтвердил я. — Переломы несовместимые с жизнью.
— Ой, дева-а-а-чки!
— Что же теперь будет?
— Надо к директору бежать!
— Врача надо, говорю вам!
— Егор Александрович! Ну что там? — снова голос Даши. На этот раз требовательный.
— Всё в порядке, девушки, не переживайте, — постарался успокоить взволнованных учениц.
Чёрт, поморщился я, совсем забыл про девушек. Моё представление предназначалось не для них.
То, что Саша Бородин, выпавший из окна, жив и здоров, я понял сразу, едва увидел позу, в которой лежал несчастный пострадавший. Как и то, что парнишка в принципе не вываливался из окна, и уж тем более на него сверху не падал стул. Похоже, парни решили проверить нового учителя на вшивость. Ну а я решил им подыграть, чтобы впредь неповадно было.
Судя по всему, Федя Швец сейчас лихорадочно размышляет, что могло случиться и как так получилось, что товарищ пострадал. При том что из окна не падал. Похоже, из класса вылетел только стул, который потом благополучно и уложили на театрально раскинувшего руки и ноги Бородина. Хорошо хоть мнимый пострадавший не додумался вывалить язык, иначе я бы точно не выдержал и заржал громко вслух.