Мы одновременно подорвали
сь со своих мест и зашагали в сторону крыльца.
Глава 12
Яичница оказалось чудо как хороша. Не знаю, какой Нина Валентиновна комсорг, но хозяйка из нее явно замечательная. Из моего «ничего» на кухне сотворить практически такую вкусноту. Десяток яиц возлежали на подушке из мелко нарезанного помидорчика, репчатого лучка. Сверху девушка присыпала это чудо мелко нарезанным чесночком и зеленым луком. Где Кудрявцева раздобыла лук, для меня осталось загадкой, в огороде я его не обнаружил. Но тайна зеленых перьев раскрылась быстро.
— Егор Александрович, а вы чего… — Ниночка поймала мой укоризненный взгляд, смешалась, потом сообразила, улыбнулась и закончила. — Егор, а ты чего зеленый лук не срезаешь? Он уже в стрелку пошел.
— Честное слово, не пойму где ты его обнаружила, Нина, — пожал я плечами.
— Так в палисаднике, — удивилась Нина. — Теть Тая там всегда сажала, подальше от курей.
— Буду знать, — обрадовался я такой новости и принялся раскладывать яичницу по тарелкам.
Не знаю, как Нина догадалась, но блюдо удалось именно таким, как я люблю. Желток дрожал и требовал срочно обмакнуть в него черный хлебушек. Белок прожарился, «сопли» превратились во вкусную белую массу с зажаристой корочкой по краям. Терпеть не могу закрытую яишню. Когда сковороду накрывают крышкой, и все становится белым. Это уже запечённое яйцо какое-то выходит. Никакого удовольствия от такой яишенки нет. Разве что на тост уложить, намазанный сливочным маслом. А рядом кусочки авокадо. Грешен, каюсь, пристрастился на старости лет к неведомому заморскому фрукту. Или авокадо овощ? Ну да ладно.
Все равно родную советскую яичницу на моей кухне ни на какое заморское блюло не подвинет. Разве что жареная картошечка, с грибами.
Я бы, конечно, не стал со сковороды перекладывать, так бы в чугунке и уплетал лакомство. Да при гостях как-то некрасиво. Хотя уверен, Иван тоже предпочитает трескать жареные яйца именно со сковороды. Большинству женщин этого кайфа не понять. Им подавай эстетику с вилкой и ножом. Но приборами не вымакать, как хлебушком, самый смак на блестящем от масла донышке.
Разделив на всех шедевр кулинарного искусства, пожелав приятного аппетита друг другу, мы приступили к ужину. Ужинали молча, настолько проголодались. К тому же Ниночка перед тем, как приступить, шутливо оповестила:
— Когда я ему, то глух и нем.
Мы согласно кивнули и накинулись на еду. Пока наслаждался, прикидывал, как переработать сценарий, чтобы получилось весело, задорно и с пионерским огоньком. Школьный вальс сразу отмел, решил оставить его на последний звонок. Промелькнул в голове флешмоб, надо будет предложить Ниночке, объяснить, что это такое. Главное, лько название придумать другое, советское. И можно попробовать какую-нибудь звезду соорудить в честь наступающего юбилея Октября.
Тут меня осенило: эти самые флешмобы в Советском Союзе существовали давным-давно. Только спортивного направления. Всякие живые башни, сходки-расходки, синхронные танцы, короче. Несилен я в терминологии. Хотя, думаю, флешмоб тоже пока отставим в сторонку, пригодится для ноября. К тому же вряд ли мы успеем что-то достойное придумать и отрепетировать к первому сентября, которое буквально через неделю.
«Кстати, а какое сегодня число?» — мелькнула мысль и тут же растворилась в довольном урчании желудка.
— Уф, Нина Валентиновна, вы чудо! Спасибо большое за такую вкуснотищу! — выдал я, отодвигая тарелку и игнорируя легкое недовольство на лице Ивана.
Пусть привыкает, что его будущую жену оценивают по достоинству. Ревность, как говорил кто-то из коммунистических вождей, это пережиток мещанства. А по мне так это банальное недоверие. Если оба уважают друг друга и верят, о какой ревности может идти речь? Заподозрить любимого человека в измене — выказать ему недоверие. Как после такого жить вместе?
Нет, оно, конечно, в жизни всякое случается. Но над отношениями работают двое. Да и какой смысл семью создавать, когда один всегда подозревает другого в чем-то гадком?
— Да ничего особенного, Егор Ал… Егор, — отмахнулась Нина. — Обычная яишня. Любой сможет.
— Нет, Ниночка Валентиновна, не любой, — запротестовал я. — Это искусство, так пожарить яйца. Ну что, обсудим наш праздник? — переключился на рабочую тему, хотя очень хотелось выпроводить гостей, принять душ и завалиться спать. Все-таки жизнь на селе, да еще насыщенная постоянными событиями, давала о себе знать. Я на пенсии столько историй не проживал за год, сколько в новой жизни за несколько дней.
— Поздно уже, — заколебалась Нина. — Давайте завтра с утра? Я за вами… за тобой по дороге в школу зайду, по пути еще раз все обсудим, а в школе я все запишу, тебе покажу, внесем коррективы. И я уже чистовик отнесу завучу и парторгу.
— А директору?
— Директор в наши творческие дела редко вмешивается. Он у нас золотой человек, ко всем с доверием и уважением.
— Ясно, — кивнул я. — Ну тогда что? Еще по чайку? Что скажешь, Иван?
— Можно и чайку, или чего покрепче? — Коленков прищурился и глянул на меня вопросительно.
— Я — пас, — отказался сразу и слегка скосил глаза в сторону Нины, открытым текстом намекая Ивану про зряшность предложения. — Завтра на работу всем. Да и не любитель я, если честно.
Ниночка после вопроса Ивана как-то посмурнела, даже плечи у нее поникли. Посидела немного, затем вдруг вскочила и принялась прибирать посуду.
— Нина, да я сам. И помою сам, не надо, — запротестовал я.
— Мне несложно. Я сейчас чайник поставлю, чтобы горячая вода была, и быстренько все перемою. У вас… у тебя тазик есть? — поинтересовалась Кудрявцева, старательно не глядя в сторону Ивана.
Ваня уже понял, что сморозил какую-то глупость, но до него еще не дошло, за что он потерял бонусные очки в глазах девушки.
Сдержав желание обозвать парня «дураком», я поднялся и принялся помогать девчонке убирать со стола. Коленков тоже подорвался, но растеряно замер, не зная, за что ухватиться. Нас вдвоем хватало на все приборы.
— Вань, не в службу, а в дружбу, поставь чайник на огонь, — попросил я. — Вода в ведре на кухне, ковшик на печке.
— Сделаю, — обрадованно кивнул Иван, схватил чайник и почти бегом помчался в дом.
— Нина, а давно у вас Коленковым… отношения? — осторожно поинтересовался я, ругая себя за то, что лезу не в свое дело.
Но хорошие отношения с парнем мне не помешают, а счастливая женщина — это счастливое окружение и азарт в работе. Отчего-то мне кажется, ребята встречались, но потом что-то пошло не так.
— Откуда вы… ты узнал? — изумилась девушка, недоверчиво на меня покосившись. — Тебе Ваня… Коленков на меня пожаловался, да?
— Честное комсомольское, ни слова о тебе не говорил, пока ты на кухне возилась! — прижав ладонь к сердцу, заверил я. — Просто невооружённым взглядом видно, что вы неровно друг к другу дышите.
— Вот еще, — фыркнула возмущенно Нина. — Ничего я к нему и не дышу. Больно надо!
— Ага, я тоже так подумал, — добродушно хмыкнул я. — Так все-таки, что произошло? — снова поинтересовался у девушки, справедливо рассудив, что Иван сейчас из дома не выйдет, а девчонке после моих расспросов страсть как хочется поделиться собственным возмущением.
Так оно и получилось.
— Мы с ним с первого класса дружили, — вздохнув, негромко произнесла Ниночка. — Он умный, правда, и добрый! И дерево у него в руках поет! У него же батя тоже по столярному делу. Видели деревянных соколиков, медведей и зайцев? На коньках?
— Где? — не понял я.
— Ну, на крышах домов флюгеры такие, — Нина изобразила в воздухе ладошкой неведомой животное.- Это все Федор Семеныч своими руками сделал. И заборчики кружевные, и кружева на окошках — это тоже все он. Ваня он тоже такой. Талантливый. Всеь в батю. Только характером непонятно в кого пошел, — совсем по-женски вздохнула Ниночка и пригорюнилась.
— А что не так с характером Ивана? — уточнил я. — Мне он показался немного вспыльчивым, но вполне себе уравновешенным человеком.
— Немного? — фыркнула Нина и загремела сковородой с вилками. — Немного! Да ему слова не скажи поперек, сразу кулаки сжимает и лупит, во что попало! Я и дружить-то с ним перестала, когда он Савку избил. И знаете за что?
— За что? Только, Нин, мы ж на ты, — улыбнулся рассерженной девушке, переключая ее внимание.
— Ой… Извини, Егор, — девушка смутилась, и принялась сметать ладошкой сметать крошки со стола. А собрав, закинула их в рот. У нас так в отряде старый прапорщик всегда делал. говорил, не может смотреть, как хлебушек выбрасывают.
— Не понравилось товарищу Коленкову, что я отстающему товарищу помогаю с уроками! Что Савка ко мне домой приходит дополнительно заниматься! Я, видите ли, его собственная собственность! И только он имеет права ко мне в гости приходить! Нет, ну вы… ты представляешь, какая глупость у него в голове?
— Так это не от глупости, а от неуверенности в себе, — пожал я плечами.
— Чего? — моргнула Нина.
— Ну, парень тебя любит.
— Любил бы, так бы себя не вел! — припечатал Нина.
— Ну, все по-разному чувства выражают. А скажи, Нина, он тебя никогда в такие моменты не обижал? — уточнил я.
— Это как? — не поняла Кудрявцева.
— Ну, там, толкнул или ударил?
— Ты что, Егор! — Кудрявцева тут же кинулась защищать Ивана. — Иван он не такой! Он добрый, и хороший, и… И вообще… дурак он, — выпалила Ниночка и опустилась на скамью. — Ой, заговорила я тебя всякими глупостями, — девушка резко изменила тему, заметив, что Коленков вышел на крыльцо с чайником. — Значит, завтра в семь тридцать я за тобой зайду. Договорились?
— Договорились. Только Нин, может он злится из-за того, что не понимает, как ты к нему относишься?
— Что? — растерялась девушка. Между тонких бровей появилась задумчивая морщинка.
— Чайник горячий. Куда лить? — проворчал Иван, походя к столу.
— Оставь. Я сам справлюсь. Спасибо за помощь, — махнул я и пошел к рукомойнику, чтобы вылить из него воду и налить кипяточка для мытья посуды. Опустошать тазик я решил на заднем дворе, чтобы дать ребятам минуту на разговор. Надеюсь, Иван сообразил, что Нине не понравилось под конец вечера, и попробует исправить ситуацию.