— Сколько раз я буду вам напоминать Нина Валентиновна, что Егоры, Светы, Веры остаются за порогом школы. Здесь не место панибратству!
— Да, Зоя Аркадьевна, я понимаю, — покаялась Нина.
— Так, подождите, какое представление? — информация дошла до завучевских ушей.
Я прямо-таки будто своими глазами увидел, как приподнимаются тонкие брови Зои Аркадьевны, очки медленно сползают на кончик носа, а поверх оправы появляются возмущенные глаза.
— Вы решили с Егором Александровичем цирк устроить из начала учебного года? — прошипела завуч.
Вот и спрашивается, чем я ей не угодил, что она настолько в штыки восприняла мое появление в школе? Может, дорогу кому перешел? Надо будет прозондировать почву, и что греха таить, развести женский коллектив на сплетни. В них всегда очень много интересной информации, главное уметь из женской фантазии выделить основную мысль. А для этой стратегии мне жизненно необходим тортик! Надо будет узнать, где его можно прикупить.
— Что вы, Зоя Аркадьевна! — запротестовала Ниночка. — Мы хотим подарить ребятам праздник! Поздравить выпускников, отметить самых лучших, а первоклашкам наглядно показать: школа — это радостно и нестрашно! Что учителя и ребята в школьных стенах очень рады. И никто никого не обидит, а даже и наоборот! Все очень рады, что малыши пришли в школу учиться, дружить и получать отличные отметки, а еще…
— Советский ребенок не может не радоваться тому, что государство предоставило ему право бесплатно учиться, — отчеканила завуч.
«Ух ты ж, ёшкин поварёшкин, неужто все настолько запущено?» — мелькнула мысль. Тут, похоже, завуч из тех административных работников старой закалки, когда гибкость ума напрочь отсутствует. Дети должны ходить строем, улыбаться на уроках нельзя, а на переменах желательно перемещаться вдоль стеночки. Интересно, а что скажет завуч, если мы с Ниной Валентиновной и с мои десятым классом организуем школьную радиоточку и начнем вещать на переменах про школьные новости? А на большой переменке будем крутить песни. Как там называлась передача? «Рабочий поддень», — услужливо подсказала память. Ну вот, а у нас будет «Школьный полдень», к примеру.
— Конечно, Зоя Аркадьевна, — голос Ниночки слегка потускнел.
Так дело не пойдет, я решительно распахнул двери в кабинет завуча и с улыбкой переступил порог.
— Доброго, здравствуйте, — радостно оповестил я всех присутствующих.
Как и предполагал, Нина Валентиновна стояла, как провинившаяся школьница, возле стола завуча с поникшими плечами и печальным взором. Девушке явно не хватало уверенности в себе.
— Зоя Аркадьевна, не отвлекаю? Я вот зашел по случаю, раз уж здесь комсорг, обсудить сценарий первого сентября. Вы не против?
— Товарищ… э-э-э… — запнулась завуч, сделав вид, что не помнит мою фамилию.
«Не верю!» — хотелось пошутить, поскольку такие дамы, как наша завуч, никогда и ничего не забывают.
— Зверев Егор Александрович, — любезно напомнил я, щелкнул каблуками, коротко, но уважительно кивнув.
— Так вот, товарищ Зверев, я вас не вызывала! Что касается линейки… — начала было Зоя Аркадьевна, но я решительно перебил.
— Что касается линейки, позвольте, мы с Ниной Валентиновной все подготовим, распишем состав участников, реплики, оборудование, и затем принесем вам отпечатанный экземпляр на утверждение. Обещаю, Зоя Аркадьевна, буду биться за каждую строчку. И точку, — улыбнувшись еще радостней, закончил я. — А сейчас, позвольте, я украду у вас нашу пионервожатую, потому как время не ждет, сценарий сам себя не напишет.
С этими ловами я подхватил Ниночку за локоть и потащил к выходу. Девчонка настолько растерялась от происходящего, что никак не отреагировала на мои военные действия. Собственно как и завуч.
Но надо отдать должное товарищу Шпынько, она среагировала быстро:
— Чтобы к концу рабочего дня сценарий был у меня на столе, товарищ Зверев! — отчеканила Зоя Аркадьевна. — Дверь за собой закройте!
— Так точно, многоуважаемая Зоя Аркадьевна, — отозвался я, мягко прикрывая за собой вход в логово работника по воспитательной части.
— Слушай, а партог тоже такая? — шепотком поинтересовался у Ниночки.
— Что? — Кудрявцева, наконец, вернулась из прострации в школьные стены.
— Говорю, парторг такая же… строгая, — смягчил я эпитет.
— Нет, Валентина Ивановна она добрая.
«Добрый партог?» — удивился я, поглядим, посмотрим.
День промчался незаметно, выпит до дна, что называется, но прошел не зря. Сценарий с долгими и короткими перерывами на общественно-полезнее дела мы с Ниной Валентиновной все-таки дописали. Осталось его только напечатать. Да вот беда, к секретарю директора с таким вопросом не подойдешь, у нее своих дел выше крыше. Я на машинке последний раз печатал, дай Бог памяти… Уже и не упомню, а Ниночка строчила как из рогатки, то бишь медленно, но верно и двумя пальчиками.
— Нина, да к черту все, пошли защищать проект, — в конце концов не выдержал я. — Ну не съест же завуч нас, в самом деле.
Кудрявцева с большим сомнением на меня посмотрела, покачала головой и продолжила перепечатывать текст с кучи разрозненных листков в клеточку.
— Может, быстрее ручкой переписать? Ну или там концепт обозначить, тезисами расписать, а полностью, с репликами и персонажами завтра принесем, — предложил я другой вариант.
— Егор, ты просто плохо знаешь нашу Зою Аркадьевну. Для нее неправильно оформленный документ — не документ вовсе, а, ну не знаю…
— Туалетная бумажка, ясно-понятно, — хмыкнул я.
— Что? — Ниночка непонимающе на меня глянула.
— Да так, мысли вслух, — отмахнулся я. Глядя, как Нина печатает старательно на машинке.
— Нин, ну серьезно, так мы до утра провозимся, рабочий день скоро закончится, Шпынько уйдет, и кому мы тогда показывать будем?
— Ты нашего завуча не знаешь, говорю же, — упрямо отмахнулась Кудрявцева. — Она позже всех уходит и раньше всех приходит. Иногда даже вперед Юрия Ильича, — уточнила девушка.
— Так, все, мне это надоело, — решительно поднялся со стула, забрал тетрадные листочки со стола.
— Егор! Ну, ты что! — воскликнула Нина. — Ну, в самом деле! Теперь искать, где закончила!
— Все, на сегодня ты закончила, — отрезал я.- Пошли к Аркадьевне, будем защищать проект. А завтра сдадим, как положено, в двух экземплярах по форме.
— В трёх, — машинально исправила Кудрявцева.
— А в трех-то зачем? — удивился я.
— Директору, завучу и парторгу, — перечислила комсорг. — А еще ведущим, и на реплики ученикам.
— Все, я понял. Завтра будем печатать очень много копий! Клпирка-то хоть хорошая? — озаботился я, припомнив, как в эти годы делали копии документов.
— Новенькая, — похвасталась пионервожатая. — Мне мама раздобыла целую пачку.
— Прекрасно. Все, идем. Есть хочу, аж зубы сводит, и в магазин не успею забежать… Значит, на ужин сегодня шакшука.
— Что? — Ниночка аж приостановилась, услышав странное слово.
— Ну, блюдо такое из яиц с овощами, почти как вчерашняя глазунья, только все вперемешку. Как говорится, смешать, но не взбалтывать, иначе будет омлет
— Ясно, — пробормотала девчонка, озадачено покачав головой.
Ну да, знаю, что поделать. Иногда меня заносит. Несмотря на все мое почти героическое прошлое и большую часть лет. прожитых в Советском Союзе, перестроиться и резко забыть огромный кусок собственной жизни с ее новыми тенденциями, словами, реалиями далеко не так просто, как кажется писателям-фантастам.
— Зоя Аркадьевна, мы пришли, — вламываясь в кабинет, объявил я. — Вот! — потрясая листочками, заявил, с улыбкой глядя на завуча.
— Что вот? — поверх стекол глянула на нас товарищ Шпынько.
— Сценарий принесли, только напечатать не успели, только-только закончили. Но мы готовы разыграть перед вами все в лицах, так сказать. Уж не обессудьте, товарищей и важных гостей лично я еще не всех пофамильно не знаю, поэтому тут необходим ваш строгий контроль и учет.
— Товарищ Зверев, у вас в Москве все такие… бойкие? — процедила Зоя Аркадьевна. — И вас разве не учили, как нужно оформлять документы? Даже если это сценарий, — слово «сценарий» из уст завуча прозвучала как нечто неприличное.
— Не Что вы, Зоя Аркадьевна, я такой единственный, — со всей серьезностью заявил завучу.
И я едва удержался чтобы не покачнуться, когда между лопаток довольно-таки ощутимо мне прилетел комсомольский привет от Нины Валентиновны. Кулачок у девчонки оказался будь здоров, какой увесистый.
— Так что? Начнем? А то очень кушать хочется, — состроил я жалобное лицо.
— Даже не знаю, — завуч поджала губы. — Вы предлагает мне вот ЭТО, — выделив слово, Зоя Аркадьевна скривилась, глядя на разодранную тетрадку в моих руках. — Показывать товарищу директору и товарищу партогу? Такое неуважение к руководству школы…
— Зоря Аркадьевна, — прижав ворох бумаг к сердцу, проникновенно начал я. — Мы вам сейчас все покажем, в деталях расскажем. А завтра, клянусь комсомольским значком, к десяти утра у вас на столе будут три экземпляра, отпечатанных и оформленных как полагается. Лично проконтролирую, — закончил я.
— Надеюсь, личное участие ограничится диктовкой? А не посиделками во дворе с распитием? — холодно уточнила Зоя Аркадьевна.
Очень хотелось продолжить дискуссию о том, с кем и что я распивал в своем доме, но острые коготки Ниночки впились в мою поясницу, пришлось заткнуться и ответить более лольно.
— Не поверите, весь чай выпили, пока сценарий обсуждали. Зато какого помощника нашли! У-у-у!
— Коленкова? — неподдельно изумилась завуч. — Он и в школе не отличался хорошим поведением, а нынче и вовсе к нему участковый как к себе домой ходит. Я не позволю, имейте ввиду, этому человеку испортить торжественное мероприятия, — сказала, как отрезала, Зоя Аркадьевна.
«Ну, это мы еще посмотрим, — решил про себя. — Кто кроме Ивана сыграет Карабаса Барабаса в нашей версии „Золотого Ключика“? Вот и я никого не знаю».
— Неправда, — Нина Валентиновна, про которую я едва не забыл в порыве спора, вышла из-за моей спины и сердито сопя, встала на защиту Коленкова.