— Да… через полчасика ожидаю всех в своем кабинете. Договорились?
— Так точно, — кивнул я и отправился оповещать всех причастных. Но сначала поднялся в свой класс и объяснил ситуацию ребятам.
— Да ты что! Не пойду я! Сам все расскажешь! — замахал руками Григорий.
— Надо, Гриша, надо! — строго произнёс я.- Посидишь, помолчишь, где надо, подтвердишь по своей части, по спортивной. Остальное мы с Ниной берем на себя. Договор?
— Ну… по своей разве что… Договор, — хмуро кивнул Борода.
— Ой, что-то я волнуюсь! — Кудрявцева раскраснелась, разволновалась, принялась обмахиваться отпечатанными листочками. — Ты уверен, Егор? — взволнованно уточнила девушка.
— В чем? В том, что наша задумка гениальна? На все сто процентов! Главное, отрепетировать так, чтобы ни одной помарки! Чтобы все четко, ну и чтобы никто не упал и ногу не сломал, или там руку, — пошутил я.
— Сплюнь! — испуганно охнула Ниночка.
— Готовы? — я окинул ободряющим взглядом заговорщиков.
— Всегда готовы, — на полном серьезе подтвердил Григорий.
— Я тогда понесла? — Кудрявцева потрясла бумагами.
— Неси. Постой! Наши оставь, остальные неси. Черт, Нин… Один оставь, мы ж с тобой про парторга забыли! — чертыхнулся я.
— Ой, точно! — воскликнула девушка. — Я еще напечатаю, ты не волнуйся!
— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — Копий побольше надо. Детям же еще…
— Сделаю! Иди, созывай народ, а я пока к Шпынько, — заверила Ниночка, и мы втроем покинули класс.
— А я куда?
— А ты со мной. Потом вместе к директору.- Ну, хорошо… — вздохнул Гришаня. — Может все-таки без меня? А? Его? — замялся возле кабинета русички физрук.
— Нет, Григорий Степанович, без тебя просто никак! Я в этих спортивных штуках ни разу не разбираюсь. А если Аркадьевна что-то спросит, а я ни в зуб ногой? И все, пиши, пропало. Запретит напрочь.
— Ну, это да… Зоя Аркадьевна может, — огорчился Борода. — Ладно, пошли, что ли.
И мы двинулись оповещать коллег об экстренном сборе.
Спустя полчаса мы втроем: я, Нина и Григорий стояли перед закрытой директорской дверью. Внутри слышались женские голоса, похоже, директор предпочитал пока не встревать.
— Ну что, с… э-э-э…- запнулся я, чуть не ляпнув «С Богом!». — Ну что, да начнется битва! — решительно произнес я и толкнул двери. — Здравствуйте, товарищи! — громко поздоровался, чтобы заглушить испуганную реплику Гришани:
— Какая битва? Егор ты чего!
— Здравствуйте, Егора Александрович, — улыбнувшись, поприветствовала Валентина Ивановна. — Нина Валентиновна, да не мнитесь вы на пороге, никто вас не съест. Правда, Зоя Аркадьевна? — и зырк в сторону Шпынько. — Тем более с таким защитником… Даже с двумя. Здравствуйте, Григорий Степанович.
— Товарищ Борода, у директора совещание, загляните попозже, — строго отчеканила Зоя Аркадьевна.
Гришаня вздрогнул, попятился было, но потом поймал мой одобряющий взгляд и процедил сквозь зубы:
— Здравствуйте… все… Я тоже… на совещание, Зоя Аркадьевна… — и бочком протиснулся мимо нас с Ниночкой поближе к шкафу, забился в угол и хотел там затаиться.
Но Свиридов не позволил физруку этого сделать. Заметил маневр парня, громко поздоровался со всеми, чтобы перебить возмущенную Шпынько, пригласил всех за стол.
— Товарищи, присаживайтесь. Зоя Аркадьевна, вас не затруднит подвинуться поближе ко мне? Благодарю вас. Валентина Ивановна, все в порядке? Тамара Игнатьевна…
— Все просто замечательно, дорогой Юрий Ильич. С нетерпением жду, когда молодые специалисты представят нам сценарий линейки. Право, я не очень понимаю, зачем им мое одобрение. Вполне достаточно, если товарищ директор прочитает и даст отмашку. Но раз надо, значит, надо, — прокомментировала Валентина Ивановна с тщательно отмеренной дозой ехидства.
При этом смотрела она на Свиридова, но мне показалось, что реплика предназначалась отнюдь не директору, а недовольному завучу.
— Ну, что, товарищи, кто начнет? — поинтересовался Свиридов, окинув всех понимающим взглядом.
— Пожалуй, я, Юрий Ильич, если вы не возражаете, — чопорно поджав губы, произнесла Зоя Аркадьевна.
— Прошу вас, товарищ Шпынько. Что скажете?
— Я прочитала творчество наших молодых специалистов. И после долгого размышления, изучения текста, пообщавшись с Тамарой Игнатьевной, — одобрительный взгляд в сторону русички. — Внесла некоторые коррективы. Я все еще категорически против превращать торжественную линейку в цирк… — завуч скривилась. — Но под давлением общественности и с вашего одобрения, товарищ Свиридов, могу рекомендовать… утвердить… После того, как вы тщательного ознакомитесь с текстом и моими замечаниями, товарищ директор. Окончательное утверждение только после генеральной репетиции! Если что-то пойдет не так, настаиваю на отмене этого… театра в любой момент.
Не дождавшись реакции Свиридова, завуч продолжила:
— Но обязана предупредить, Юрий Ильич. Это… — короткий ноготок постучал по отпечатанным оисточкам. — Это, конечно, ново, слегка вызывающе, по столичному. И я не уверена, что там… одобрят. Театральщина на торжественной линейке — это рискованно, на мой взгляд. Решать вам, как директору. Но если репетиции будут проходить под руководством и контролем Тамары Игнатьевны, я надеюсь, все пройдет без эксцессов.
— Благодарю за доверие, Зоя Аркадьевна, — царица русского языка чуть склонила голову, не глядя в мою сторону.
«Руководить процессом? Ну-ну, — ухмыльнулся я про себя.- А молодец все-таки Звягинцева. Надо же, и когда только Шпынько успела с ней пообщаться? Неужто носила сценарий на обсуждение? Но Тамара Игнатьевна какова? Без зазрения совести назначила сама себя руководителем. Надеюсь, она все-таки для отвода глаз это озвучила. В любом случае, репетиции сценария на ней. А если замечу, что она третирует Нину, отстраню. Сами справимся. Авторитетом меня не проймешь. Дело главнее».
— Вот здесь и вот здесь необходимы правки, Юрий Ильич.
Зоя Аркадьевна приподнялась со своего места и положила перед директором стопку отпечатанных листов, исчерканных красным.
— Я могу поинтересоваться, что за правки, Зоя Аркадьевна, — вежливо уточнил, давая директору возможность изучить сценарий.
— Можете, вы расскажете, товарищ Шпынько, — предложил Свиридов. — Думаю, ребятам необходимо знать ваши замечания.
— Ну хорошо. Товарищ Зверев, линейка накануне Великого события — юбилея Октября! Вы никак не отразили это в вашем, с позволения сказать, тексте. Ни слова об этом! Считаю подобное недопустимым. Нас не поймут высокие гости, родители, дети в конце концов. И уж тем более не оценит такое вопиющее опущение гость из роно!
— Ну почему же никаких слов, Зоя Аркадьевна, — я успел поймать паузу в речи завуча. — В самом начале сценарий стоит пометка: торжественная речь директора завуча, парторга и гостя. Решил указать всех, не знаю, как у вас принято.
Не позволив Шпынько меня перебить, я продолжил.
— Про Октябрь мы с товарищами подумали и даже привлекли специалиста для решения этого вопроса.
— Это кого же? — заинтересовался Свиридов, отвлекаясь от чтения.
— Григорий Степанович Борода, учитель физкультуры, — тождественно представил я Гришаню, который, чуть ссутулившись, сидел на стуле в самом конце стола. — Прощу любить и жаловать.
— Этого нет в сценарии! — тут же всполошилась товарищ Шпынько.
— Зоя Аркадьевна, дорогая, — чуточку растягивая слова, включилась в разговор Валентина Ивановна. — Дайте же товарищу Егору сказать.
Я благодарно улыбнулся парторгу и вернулся к разговору.
— Это новая сцена, товарищ Шпынько. Буквально утром придумали вместе с Ниной Валентиновной и товарищем Бородой. Но сцена ключевая. Все, как вы заказывали, Зоя Аркадьевна, — заверил завуча.
— Но позвольте, я ничего не заказывала! — возмутилась Шпынько.
— Только что вы посетовали, что в сценарии не слова по Октябрьскую революцию. Мы решили отказаться от торжественных речей в процессе мероприятия. Подумали, достаточно того что скажет администрация. У нас идея получше.
— Не томите, Егор Александрович? — настойчиво попросила Тамара Игнатьевна, опережая возмущение Шпынько.
— Акробатический этюд, в финале которого выпускник и первоклассник делают круг почета и звонят в школьный колокольчик, дают первый звонок в новом учебном году
— Но позвольте! — начала Зоя Аркадьевна. — Это небезопасно! Если ученик упадет, сломает руку? Это будет катастрофа! Я категорически против!
— Зоя Аркадьевна, нашим детям не привыкать падать с высоты. И подниматься они умеют. Идея мне, как парторгу, — Валентина Ивановна сделал акцент на своей должности. — Очень даже нравится. Схему разработали?
— А как же, — подтвердил я.- Григорий Степанович, покажите, будьте добры.
Гришаня неловко поднялся ос своего места и развернул широкий лист бумаги.
А я-то все думал, что за документ он сжимает в руках. Оказалось, пока я бегал к директору, Гриша с Ниной умудрились оперативно склеить четыре двойных тетрадных листочка и нарисовать схему этюда. Ну да, человечки больше походили на палки и огуречики, но ребята умудрились изобразить все этапы акробатического этюда более-менее понятно. Даже слоган для плаката придумали: «Слава Великому Октябрю!»
— Ну что же, неплохо, неплохо, — одобрительно закивала Валентина Ивановна.
Ниночка нервно улыбнулась, шагнула вперед и положила рисунок на стол, чтобы и остальные могли разглядеть. Кудрявцева помогала физрук, удерживая в руках развернутую схему, пока Гриша объяснял, что на ней изображено.
— Как вы видите, ничего страшного тут нет. Ребят я подобрал проверенных. Движения отработаны. С похожим номером мы уже выступали на спортивных соревнованиях. Плакат нарисуем, только я вот не знаю, кто будет первоклашку на плечах нести. Сможе он стать заключительным звеном… Вдруг он хилый… Тогда придется кое-что переделывать…
Гришаня замолчал и вопросительно уставился на меня.
— Да, Зоя Аркадьевна, вы пообещали подсказать, кого из ребят можно назначить на выход с первоклассником?