Я с удовольствием уселся за учительский стол перевести дух. Все три урока, общаясь с учениками, я стоял, или ходил по классу. Привычка у меня такая, двигаться в процессе урока.
Откинувшись на спинку стула, я уже представлял, как вернусь домой, приму душ, нажарю картошечки с луком, настрогаю салат из остатков овощей, запью все это дело литром молока и закушу вкусным домашним хлебом. Добрые соседки продолжали подкармливать меня домашними вкусностями.
Пирожки… Точно, у меня остались пирожки! Я зажмурился от предвкушения, в животе заурчало, с утра не успел позавтракать, а дальше все завертелось с такой скоростью, что стало не до еды.
А еще дома остался хлебушек, который испекла Степанида Михайловна. Краюхой так вкусно вымакивать юшку из салата… Живот заурчал с новой силой, требуя немедленно закинуться едой. И холодное молоко на десерт.
«Красота! Живём, Егор!» — подумал с удовольствием, поднялся, закрыл распахнутые настежь окна, поправил стулья, окинул взглядом класс, еще раз довольно улыбнулся прожитому первому школьному дню, закрыл кабинет и спустился на первый этаж.
— Вот вы-то мне и нужны, Егор Александрович! — воскликнул Свиридов, — зайдите ко мне, прошу.
Директор развернулся и нырнул в приёмную, я пошел следом. Надеюсь, очередные высокие гости не нагрянули? Все оказалось намного проще.
— Егор Александрович, сегодня в клубе танцы. Надеюсь, вы понимаете? — Юрий Ильич посмотрел на меня с надеждой.
— Если честно, то не очень, — ответил искренне.
— Сегодня вы дежурный учитель. Обычно в клубе танцы по пятницам и субботам. Сегодня как раз пятница, к тому же первое сентября, — директор выделил голосом слово «пятница», видя, что я не понимаю, пояснил. — Мы с Зоей Аркадьевной посоветовались… и решили, надобно подежурить в клубе, как бы чего не вышло. В такой день туда и наши с вами школьники пойдут. Пятница… кое-кто в селе не воздержан на… — директор замялся. — И ваш десятый тоже, я в этом уверен.
— Мой десятый не воздержан на алкоголь? — удивился я.
— Что вы, что вы! — Юрий Ильич буквально замахал руками. — Не замечены. И все-таки я попрошу вас присоединиться к нам с завучем. Вас и Нину Валентиновну. Григорий Степанович тоже дежурит, — добавил Свиридов после короткой паузы.
— Понял, принял. Можно встречный вопрос?
— Слушаю вас, — директор чуть напрягся.
— Можно тогда мне домой? Очень кушать хочется, да и отдохнуть не помешает перед вечерним дежурством.
— Конечно, конечно, — засуетился Юрий Ильич. — Ступайте. Егор Александрович.
— Спасибо, — поблагодарил я и развернулся на выход.
— Егор Александрович, как вам первый день в школе? — остановил меня вопрос директора.
— Все отлично, Юрий Ильич. Ребята замечательные, впрочем, как и сама школа и школьный коллектив. Лично мне все нравится.
— Вот и замечательно, — обрадовался Свиридов. — Тогда я вас отпускаю, сегодня дежурите вы и Нина Валентиновна. Повязки дежурных у пионервожатой. У Кудрявцевой. Танцы в семь часов. Не опаздывайте.
— Не опоздаю, — заверил я директора и с легким сердцем отправился домой.
Вечер предстоял не напряжный, с музыкой и в приятной компании…
— Егор Александрович, пойдемте скорее! — Лена Верещагина ухватила меня за рукав пиджака, едва не выбила сигарету из пальцев.
— Что случилось, Лена? — чертыхнувшись про себя, поинтересовался у взволнованной девушки.
— Там Володю Свирюгина бьют! Сейчас еще нашу мальчишки прибегут, и такое начнется. Ой, что будет!
Лена нервничала, постоянно оглядывалась назад и тянула меня за руку. Я отцепил пальцы от своего рукава, хотел потушить и выбросить сигарету, но у меня ее ловко выхватили из рук с вопросом:
— Не хочешь? Докурю! — и мой новый знакомец с удовольствием затянулся оставшейся половиной.
— Лена, успокойся. Кто кого и зачем будет бить?
— Да Вовку нашего! Ну идёте же скорее! — воскликнула девушка.
— Идем, — согласился я, и мы быстрым шагом двинулись за угол клуба.
Клуб, надо сказать, меня приятно впечатал. Ожидал увидеть маленький неказистый домишко. Оказалось, место культуры и отдыха — двухэтажное сооружением без лишних изысков. Побеленный, отштукатуренный, с цветами на подоконниках и занавесками, с двумя залами приличных размеров. В одном стояли ряды кресел, как в театре, находилась сцена. Другой видимо предназначался для танцев.
Наверху, как мгн рассказала Ниночка, библиотека и кабинеты, в которых дети занимаются в кружках. На небольшом возвышении стоял стул, на нем восседал гармонист, рядом с ним на столе располагался бобинный магнитофон. Песни пели гармошку всем залом, чередовали вокал с танцами под запись.
— Где?
— Сюда, сюда! — Лена буквально тащила меня за руку.
Мы завернули за угол, и я увидел интересную картину. Вокруг Володи Свирюгина полукругом стояли человек шесть парней, намного старше моего десятиклассника. Заправлял всем Рыжий, макушка которого возвышалась над головами дружков.
— Вот! Девчонки за нашими ребятами побежали! А я за вами, понизив голос, прокомментировала Верещагина.
— Че ты, а? Че, ты? Че, ты? Не борзей, не борзей, сказано, когда старшие говорят! Кому говорю! — пьяным голосом требовал Рыжий у Володи Свирюгина.
«Ну понятно, куда ж без него? выругался про себя. — Заклинило его что ли?» -мелькнула мысль.
— Грабли убери, -процедил Володя.
— А ты не дерзи, не дерзи мне! — процедил Петро и сплюнул под ноги. — Ты, может, вовсе сын мне.
— Что ты сказал? — Вова побледнел, желваки заиграли, пальцы сжались в кулаки. — А ну, повтори! — изо всех сил сдерживаясь, с трудом проговорил Свирюгин.
— И повторю! — пьяно загоготал Рыжий. — Мамка твоя по молодости огонь! Думаешь чего папка твой пьет? Во-от! Мамка тебя нагуляла от меня! — гнусаво протянул Петро. — Сыно-о-ок! Мы с твоей мамкой на сеновале… Сладкая деваха была! Аха-ха-ар-р-р…
Вмешаться я не успел. Володя молча и страшно ударил Рыжего кулаком по наглой пьяной роже.
— Ш-шука-а! — взвыл любитель женщин и горячительных напитков. — Да я тебя щаш по штенке рашмашу! — согнувшись пополам ругался Петро. Кажется, Свирюгин проредил пьяньчужке зубы.
— Шалава твоя мамаша, ага! — продолжал глумиться Рыжий, утирая кровь. — А ты этот…
— Ублюдок! — подсказал кто-то из дружков.
— Ублюдок! — выплюнул Петр, утирая лицо.
— Владимир! — успел рявкнуть я, но кулак пацана снова впечатался в разбитое лицо Рыжего.
— Володя! — вскрикнула Лена и кинулась к парню. Остановить я не успел.
— А-а-а… защитничка позвал! Ублюдок!
Похоже, пьяному уроду доставляет удовольствие издеваться над пацаном.
— Рот закрой, — рявкнул я. — Владимир! Хватит! — жестко перехватил руку парня. — Что тут происходит?
— Ты кто такой? А-а-а-а… учи-и-тель! — вскинулся было Петр, но увидел меня и отступил на шаг. — Че надо, то и происходит, — покачиваясь, заявил Рыжий с наглой улыбкой. — Шел бы ты отседова… учитель… Мало ты на речке получил?
— Уйдите, Его Александрович, — каким-т странным тоном отчеканил Свирюгин, не глядя на меня.
— Это кто еще получил! Кто получил! — возмутилась Лена Верещагин! Сам иди отсюда!
— Лена!
— Ш-ша-алава малолетняя! С-сука! Урою! — завопил Рыжий и кинулся на Лену.
Я оперативно задвинул девушку за спину, в то время как Володин кулак в очередной раз встретился с лицом Петра. В этот раз Рыжий не удержался на ногах и отлетел на пару шагов, свалился бы на землю, если бы не дружки, которые приняли пьяное тело на себя.
— Шу-у-ки-и! Я вам! Мало я вам… надо было школу поджечь! — вякнул Рыжий.
— Что? Так это ты натворил? — уточнил я.
— Наших бьют! — загомонили пьяные дружки Петра, ставя лидера на ноги, перешептываясь и переглядываясь. Петро выпрямился, злобно зыркнул сначала в мою сторону, потом глянул на Свирюгина. Вовка стоял ровно, сжав кулаки, чуть склонив голову, прямо глядя на противника.
— Лена, быстро ко мне! –приказал я негромко, оценив ситуацию.
— Но… — начала было Верещагина.
— А ну отвалили от Егора! — рявкнули позади меня.
«Не понял, от какого Егора? Вроде на Владимира наезд» — удивился я. А дальше началась вакханалия.
Глава 10
Подвыпившие взрослые парни под предводительством Рыжего огласили скверик за клубом добротными матами. Я уже сообразил, какого Егора мой десятый класс велел не трогать. Только драки мне не хватало для полного комплекта!
— Стоять! — рявкнул своим пацанам, которые выдвинулись из-за моей спины навстречу шестерке придурков. — Владимир! Что здесь происходит? — спросил у Свирюгина.
Парень угрюмо молчал, тяжелым взглядом смотрел на Петра из-под нахмуренных бровей, и никак н реагировал на мои вопросы.
— Егор Александрович! Вовка не виноват! Этот… -тонкий девичий пальчик указал в сторону Рыжего. — Этот его маму оскорбил! — Лена Верещагина снова вцепилась в мой рукав. — Понимаете? — заглядывая в мое лицо, запричитала девчонка.
— Понимаю! — я мягко отцепил девичьи пальцы от своего пиджака. — Лена, успокойся. Володя, что произошло?
— Да он пьян! — охнула Нина Новикова. — Вовка, ты ведь не пьешь? Как же так? — испуганно заверещала вслед за Леной девушка.
— Что, ублюдок, защитничков позвал? Зассал? — Рыжий сплюнул, кровь попала на обувь, пьяный выругался, наклонился, чтобы стереть, покачнулся и завалился вперед. Дружбаны Рыжего кинулись ему помогать.
— Убью! — коротко бросил Свирюгин и шагнул к Петру.
— Стоять! — приказал я, стремительно перекрыл подход к пьянице, который все-таки умудрился встать на ноги с помощью таких же нетрезвых товарищей.
В результате слабоосвещенный пятачок, на котором разместилась наша живописная группа, походил на боксерский ринг, на котором я находился в роли рефери, стоя между Свирюгиным и Рыжим. С одной стороны площадку окружали взрослые выпившие парни, с другой десятиклассники. В роли болельщиц выступали Лена и Нина.
Я до последнего надеялся разрешить конфликт мирным путем, но дальнейшие события стремительно вышли из-под относительного контроля.