— Даешь победу!
— Вперед, к вершинам знаний!
Вразнобой поддержали Федора одноклассники. Я же в очередной раз подумал: какие же они все-таки еще дети, несмотря на желание казаться взрослыми, важными, порой трагичными и невозмутимыми.
— Егор Александрович, а вы с нами в Ленинград поедете? — поинтересовалась Тонечка Любочкина, когда все стихли.
— Конечно, Тоня, куда же вы без меня, без классного руководителя. Заодно покажу вам свои любимые места.
— Ух ты, а расскажите!
— Вы были в Ленинграде?
— Город на Неве — какой он?
— Вы и «Аврору» видели?
Посыпались со всех сторон вопросы, но тут прозвенел спасительный звонок, и я начал урок географии в своем родном классе. К огорчению ребят, в календарном плане на сентябрь изучения города-героя Ленинграда не стояло ни в одну из дат. Но про себя я отметил желание учеников узнавать что-то новое, интересное неизведанные. Подростки делали узнавать мир здесь и сейчас, искали большего, чем дает школьная программа. У меня даже мелькнула мысль о факультативе для всех желающих. Но сначала — битва за урожай.
Глава 18
— Дети, не балуйтесь! — кричала Ниночка, рассаживая детвору по автобусам.
Я помогал по мере своих сил и возможностей без лишних криков, умело руководил посадкой. «Что дети, что призывники разница невелика. Разве что школьники трезвые, потому более послушные», — шутил про себя. К тому же мне помогали мои десятиклассницы, сдерживая и направляя бьющую через край детскую энергию в салоны колхозного автобуса и двух бортовых машин
Понятное дело, все мальчишки с пятого по восьмой класс, да, собственно и девчонки, желали непременно отправиться на работу в грузовом автомобиле вместе со старшими классами. Из-за этого крики, вопли, общий бедлам с каждой минутой усиливался.
Пацаны сурово требовали пустить их в кузов, потому что «автобус для девчонок», — презрительно оттопырив нижнюю губу, сунув руки в карманы, уверяла ребятня. Классные руководители с видом опытных дирижеров загоняли особо упрямых в автобус. Опытный шофер которого закрыл заднюю дверь. К переднему входу я приставил Егора Волкова. Своим внушительным видом и строгим взглядом Горка внушал мальчишкам уважение. Оттого желание сопротивляться указаниям учителей, которое с самого утра бурлило в мальчишеской крови, не до конца, но все-таки стихало. Против аргумента в виде тяжёлого кулака, сунутого тайком под нос особо упрямому пацану, не попрешь.
Понятное дело, Горка не собирался воспитывать мальчишек при помощи силы, но что делать, когда шпана других аргументов не признает. Волков заметил, что я за ним наблюдаю, тут же разжал кулак, молча ухватил какого-то пацаненка за шиворот, и одним махом запихнул его в автобус. Я усмехнулся, покачал головой. Егор быстро сообразил, что я не имею ничего против кулачного аргумента, если он не будет использовать силовые приемы, и продолжил свой маленький террор
— Внимание! Дети! Не толпимся! — раздался командный голос Зои Аркадьевны.
Я поморщился: надежда, что завуч обойдет наши сборы своим внимание, умерла, не успев родиться.
— Старшие классы, девятый и десятый, размещаются в грузовом автомобиле, — тем временем начала вещать товарищ Шпынько, пытаясь привести утренний хаос в достойное музыкальное произведение. Но не тут-то было.
Несмотря на знакомый суровый голос завуча, детвора через минуту снова гомонила, бегала вокруг автобуса и машины, шумела, возмущалась, ссорилась, кричала и хохотала, предвкушая приключение.
Более старшие школьники, с восьмого по девятый класс, снисходительно поглядывали на малышню, всем своим видом демонстрируя взрослость и легкое презрение. «Мы таким не были», — читалось на лицах парней.
Впрочем, надолго и не хватало. То один, то другой срывались с места, отвешивали несильные подзатыльники шпане, при этом не покидали своих позиций возле грущовика. Очередь такое дело: отошел в сторонку, место потерял, и не докажешь, что стоял с самого начала, ожидая, когда разрешат грузиться в кузов. «Тебя тут не стояло», — железные аргумент пацана, который по чистой случайности оказался в хвосте этой самой очереди на посадку в бортовую машину.
— Пятые, шестые, седьмые, восьмые! По автобусам! — громко и четко приказала Зоя Аркадьевна в громкоговоритель. И где только раздобыла, не иначе как у физрука.
Григорий Борода тоже крутился возле транспорта, сортируя, направляя, рассаживая школьников. У него и у Нины Валентиновны в руках находились списки, с которыми оба время от времени сверялись. Но если Гриша быстро понял всю бессмысленность проверки фамилий на входе, Ниночка не оставляла надежду превратить бурлящий хаос в мирно текущий ручеек, заполняющий автобусный салон.
— Школа! Внимание! — продолжала надрываться Зоя Аркадьевна. — До отправления десять минут! всем занять свои места! — приказала завуч. — Нина Валентиновна, подойти ко мне, — тут же в рупор велела пионервожатой.
Ниночка торопливо подсадила пятиклашку с хвостиками в автобус и отправилась к Шпынько. После короткого разговора громкоговоритель перекочевал в руки комсорга. Теперь уже Кудрявцева надрывалась, рассаживая школьников по местам, согласно подробному плану, который составила завуч по воспитательной работе.
На всю эту веселую вакханалию с завистью поглядывали первоклашки и прочие ученики начальной школы, потихоньку заполняющие школьный двор. Старшаки бросали на мелюзгу важные взгляды, неторопливо обменивались загадочными репликами и отгоняли малышню от грузовиков.
Дежурные по классам, нацепив красные повязки на рукава, отчаянно пытались загнать одноклассников в школу. Невооружённым глазом было видно, что юные дневальные жаждали присоединиться к своим друзьям, прорвать оборону из мальчишек среднего школьного звена, и оккупировать грузовой автотранспорт, чтобы разобрать машины на винтики, а заодно довести своими вопросами обоих водителей до белого каления
— Егор Александрович, у нас там вода, ведра, лопаты, куда нести?
Передо мной возник Петр Савельев.
— Откуда? От завхоза? — уточнил я.
— Ну да, — подтвердил Савельев.
— Степан Григорьевич что сказал? Куда нести?
— В грузовик, — тут же отчитался Петр.
— Значит, куда инвентарь? — задал наводящий вопрос.
— В грузовик, — кивнул Савельев, совершенно не смутившись, развернулся, махнул рукой одноклассникам, которые топтались возле мастерских, и заорал:
— Грузить в грузовик!
— Петр, а ты зачем уточнял-то? — поинтересовался я. — Степан же Григорьевич дал четкие указания?
— Ну, так это… — Савельев запнулся, задумался на секунду, а потом уверенно выдал.
— Вы же классный руководитель, вам и решать. Степан Григорьевич он, конечно, завхоз и человек уважаемый. Но командир у нас вы, — уверенно закончил Петр. — Во всем долен быть порядок. Так я пошел? — полувопросительно уточнил у меня.
— Иди, — кивнул я, едва не чертыхнувшись от изумления.
Командир, гляди ты. Похоже, Петя Савельев спит и видит себя бравым офицером. Надо присмотреть, поговорить по душам, проверить свою догадку.
Пока я размышлял, парень быстрым шагов двинулся обратно на школьный двор, к мастерским, где Савельева дожидалась мужская часть моего десятого класса. По дороге Петр организовал помощников. Нескольких семиклассников и девятиклассников. К моему удивлению, пацаны не возмущались, внимательно выслушали Савельева, кивнули и охотно отправились на помощь старшим товарищам. Идея Петра, судя по всему, заключалась в том, чтобы за одну ходку доставить весь инвентарь, выданный завхозом, в грузовую машину. «Талантливый организатор», — отметил про себя, продолжая знакомиться со своими учениками в быту, так сказать.
Через пару минут шустрая компания, нагруженная ведрами, двадцатилитровой стеклянной бутылью с водой и помпой, внушительным рюкзаком с провиантом, ведрами, лопатами, шествовала к бортовой машине.
— Фух, умаялся, — выдал Гриша, заходя ко мне со спины.
— Черт, Гриш, ты так больше не подкрадывайся, — ругнулся я.
— А то что? — удивился физрук.
— А то узнаешь, — отбрил я. — Ну что, все по машинам?
— Да какое там! -махнул рукой Григорий. — Твои подопечные где? На местах? — завертел головой физрук.
— На месте, вон, сторожа приставил.
Согласно выданным инструкция и плану Зои Аркадьевны, я руководил посадкой пятого и шестого классов в автобус. Параллельно заведовал своим десятым. Классные руководительницы пятиклашек и шестиклашек вместе со своей детворой уже находились в салоне автобуса. Мелюзга, прижав носы к стеклам, разглядывала бурление за мутными окнами, нетерпеливо ерзала и подпрыгивала на сиденьях. Из открытых форточек то и дело слышались строгие реплики преподавательниц, которые одергивали своих возбужденных подопечных.
— Васильчиков, сядь на место! Родионов! Не дёргай Катерину за косички! Валентин! Верни на место панамку Солнцевой! Шапошников! Ты меня слышишь? Сядь на место! Оставь в покое ведро Коноваловой! Шапошников! Подойди сюда! Сядь рядом! Рядом со мной, говорю! Нет, нельзя к Петракову! Тише, ребята! Тише! Так, играем в игру! Правила простые: кто первым заговорит, учит наизусть стихотворение Александра Сергеевича Пушкина «У лукоморья дуб зеленый». Считаю до трех и начинаем, раз, два, три! Весь автобус, замри!
На какое-то время в салоне наступила громогласная тишина. «Интересно, надолго их хватит?» — усмехнулся про себя.
Егор Волков по-прежнему стоял на страже возле и помогал загружать опоздавших шестиклассников. Детвора испуганно поглядывала на однокашников, не понимая, почему все сидят с такими серьезными минами на физиономиях, а главное, изо всех сил молчат.
— Ребята! Мы играем в молчанку! Присоединяйтесь, кто заговорит, разучивает наизусть стихотворение! — тут же прояснила ситуацию одна из учительниц.
— И две задачки со звездочкой! — поддержала коллега.
Раздался дружный стон, но никто не произнес не единого словечка. Мелюзга отчаянно держалась из последних сил. Волков откровенно ухмылялся, качал головой, но не комментировал, чтобы не сбить с настроя юных игроков.