Я же продолжал отлавливать особенно активных и шустрых, которые то и дело норовили сорваться в побег вокруг транспорта, и передавал с рук на руки учительнице седьмого класса и своим десятиклассницам, которые отводили сорванцов и сдавали на руки Паше Барыкину и Федору Швецу. Парни рассаживали семиклассников по машинам. Восьмой класс вместе с девятым солидно ожидали своей очереди.
— О, это по твою душу, — вдруг выдал Гришаня. — Ты извини, Егор Александрович, но я пойду. Ну, куда, вот куда ты лезешь⁈ А ну вылазь с-под колеса! — тут же сердито забасил физрук.
Григорий Степанович деловито устремился к грузовику, под колеса которого пытались залезть сразу три семиклассника.
Я даже оглядываться не стал в ответ на его реплику, прекрасно понимая, кого так испугался физрук. Вернее, с кем так не желал встречаться, чтобы не попасть под горячую руку сборов.
— Егор Александрович! Где ваш десятый класс? Почему вы не сними! Почему я вижу только девочек? Где ваши мальчики? — с места в карьер начала Зоя Аркадьевна. — это что, саботаж?
Договорить завучу я не позволил.
— И вам доброе утро, Зоя Аркадьевна, — вежливо поздоровался с возмущённой Шпынько, поворачиваясь лицом к лицу к своему личному сорту плохого настроения.
— Здравствуйте, — получил ответное приветствие и только тогда ответил.
— Часть ребят загружает полевой инвентарь, помогает товарищу завхозу. Девочки помогают классным руководителям отлавливать учеников и размещать их по машинам и в автобус. Волков тесно сотрудничает с водителем автобуса.
— Что? — не поняла завуч.
— Егор Волков на страже порядка, — пояснил я и кивнул в сторону желтого Попрыгунчика: автобуса, на котором малышне предстояло добираться до колхозных полей.
Не завидовал я тем, кто с комфортом разместился на задних сиденьях. Полноприводной ПАЗик, грозу сельского бездорожья, не зря в народе прозывали попрыгунчиком. Для этой чудо-машины талантливые инструкторы нижегородского Павловского завода «стрельнули» ходовую часть от двух ГАЗов (пятьдесят третьего и пятьдесят второго). В результате получили повышенную проходимость по грунтовкам в любое время года, жесткую посадку и грубоватое прозвище «скотовозка» среди взрослого трудового населения за полное отсутствие хоть какого-то комфорта внутри.
На любой мало-мальской кочке пассажиры задней площадки подпрыгивали вверх аж до самого потолка. Жесткий ход, ширмовые двери, из которых зимой неимоверно дуло, верхние окна, что летом превращали салон в парник… То еще чудо автомобильной индустрии с минимальной заботой о советских гражданах. Тем не менее, автобус запросто преодолевал практически любое бездорожье.
— Мои все в наличии, Зоя Аркадьевна, кроме Свирюгина. Не подскажете, где Володя? — догадываясь, какой услышу ответ, поинтересовался я.
Понятное дело, мой вопрос завуча нисколько не смутил.
— Володю с утра забрал товарищ Лиходед, в ремонтные мастерские, — немного посверлив меня глазами, соизволила ответить Зоя Аркадьевна.
— Почему меня об этом не предупредили? — строго уточнил я.
— Что? — опешила завуч.
— Почему меня не поставили в известность как классного руководителя? — повторил я свой вопрос. — Ответственность за жизнь и здоровье своего ученика во время учебных занятий, включая полевые выезды, лежит на мне. Случись что, отвечать придется тоже мне. Вы же первая, товарищ Шпынько, с меня и спросите. Меня интересует, на каком основании товарищ председатель изъял ребенка из школы, не поставив в известность классного руководителя, — жёстко заговорил я на языке, более понятном для такого закоренелого функционера товарища Шпынько.
— Вы что себе позволяете? — зашипела завуч, но тут же одернула сама себя и заговорила ледяным тоном. — Вопрос согласовывался на другом уровне, — поджав губы, прокомментировала Зоя Аркадьевна. — Решался через товарища Свиридова. Товарищ директор разрешил «изъять» ребенка из школы, — не удержалась от ехидной реплики завуч.
«А то я не понимаю, — усмехнулся про себя. — Да только меня тоже обязаны предупреждать. Ставить перед фактом не позволю».
— Зоя Аркадьевна, я прекрасно понимаю, как решаются подобные вопросы. Но впредь попрошу без меня распределением учеников не заниматься, с уроков без согласования со мной не снимать. К директору с этим вопросом я тоже зайду, не беспокойтесь.
Завуч от возмущения не знала, что сказать. Похоже, впервые за долгие годы службы в образовании, товарищу Шпынько Зое Аркадьевне кто-то посмел перечить, без страха и прочих политесов, и настаивать на своем.
— Егор Александрович, что вы себе позволяете! — возмущенно повторила завуч. — Распределять детей не ваша компетенция!
— Моя, Зоя Аркадьевна, моя. До тех пор, пока я несу ответственность за свой десятый класс, это есть и будет в моей компетенции. Я на этом настаиваю. Согласно должностной инструкции, которую вы и без меня прекрасно знаете, — отчеканил я. — Егор, все на местах? — без перехода переключился на Волкова.
— Да, Егор Александрович, — отрапортовал Горка.
Волков вот уже целую минуту мялся в шаге от закрытых дверей автобуса, пытаясь обратить на себя внимание.
— Найди, пожалуйста, Нину Валентиновну, скажи, погрузка пятого и шестого классов закончена. У нее списки детей. Пригласи Нину Валентиновну в салон, ей нужно учеников по головам всех пересчитать, — попросил я.
— Сделаю, Егор Александрович, — кивнул Волков и умчался на поиски пионервожатой.
Впрочем, долго искать Кудрявцеву Волкову не пришлось. Ниночка вместе с Григорием Степановичем командовала посадкой школьников в грузовики. Возле машин нетерпеливо переминались несколько мальчишек седьмого класса, а также ребята восьмого, девятого классов.
Семиклашек Даша Светлова и Нина Новикова сопроводили к автобусу, передали классным руководительницам. И продолжили под чутким руководством физрука и пионервожатой размещать остальных по кузовам. Мальчишки и девчонки забирались в грузовик, размещались на скамейках. Младших девочек постарались разместить в автобусе. Но салон не резиновый, влезли не все. потому в автобус отправляли самых пугливых.
— Егор Александрович, я с вами разговариваю! — сердито заговорила завуч, привлекая мое внимание.
— Да, Зоя Аркадьевна, внимательно вас слушаю.
— Директор школы не обязан отчитываться перед вами, — холодным тоном отчеканила Шпынько.
Я молчал и вежливо улыбался, терпеливо ожидая конца беседы. Завуч нервно дернула щекой, не дождавшись ответной реплики, и продолжила:
— Егор Александрович, ведите себя достойно! Соблюдайте субординацию! Вы не на базаре! — выдала товарищ Шпынько. — Заканчивайте посадку. Время отправляться! — распорядилась напоследок.
— Как скажете, Зоя Аркадьевна. Что-то еще? — вежливо поинтересовался я.
— Ступайте, — процедила завуч, развернулась и двинулась в сторону автобуса, из которого уже раздавался звонкий голосок Нины Валентиновны.
Пионервожатая сначала пересчитала школьников по головам, затем принялась громко озвучивать фамилии учеников, отмечать ребят в списках. Тоже самое проделывал и Григорий Степанович Борода, забравшись в кузов одного из грузовиков. К нему-то я и оправился.
Глава 19
Напряжённые отношения с завучем начали несколько напрягать. Не люблю, когда чего-то не понимаю. Ладно бы Егор был из местных, и у Зои Аркадьевны со Зверевым на заре времен случился конфликт. Так ведь нет, Зверев вроде в Новосибирской области раньше не бывал, в село Жеребцово не заезжал, с товарищем Шпынько не пересекался. Насколько помню, в столице нашей Родины по месту жительства и учебы моего тела Зоя Аркадьевна тоже не бывала. Тогда какого черта завуч постоянно ко мне цепляется? Не пришелся ко двору? Интересно, по какой причине?
Я напряг память, отмотал мысленно события назад, до нашей первой встречи и задумался: так и есть, завуч с самого начала как-то неправильно отреагировала на мое проявление. По идее, как ответственная за воспитательный сектор, за моральный облик школьного коллектива, от учеников до учителей, Зоя Аркадьевна должна была взять меня, как молодого специалиста, под свое крыло. Учить, воспитывать, приглядывать, мотивировать и отчитывать при необходимости. Насчет последнего все в порядке. Насчет остального непонятно.
Поначалу мне казалось, что у Шпынько имеется собственная кандидатура на мое место. Так ведь нет. Лето закончилось, учебный год н начался, а из новичков среди педагогов только я. Даже разговоров с намеками не слышно. Я проверял, осторожно выводил на нужные темы, но нет, никто из учителей не слышал, что в жеребцовскую школу ждали кого-то кроме меня.
— Что? — переспросил у Гришани.
— Егор Александрович, с вами все в порядке? — озадаченно поинтересовался физрук, с тревогой вглядываясь в мое лицо.
— Нормально все. Почему спрашиваешь? — удивился я.
— Так ты стоишь, молчишь, таращишься куда-то, а куда, зачем — непонятно, -пояснил Гриша.
— Извини,… те, Григорий Степанович, задумался. Ну что, все на местах? Зоя Аркадьевна велела выдвигаться. Время, — съехал я с вопроса.
— Все. Нина Валентиновна пересчитывает вторую машину, и будем отправляться.
— Прекрасно. Я к своим тогда. Давай, на поле увидимся.
Я обогнул машину, подошел к кузову, весь мой десятый класс расселся с переднего края, ребят помладше рассадили в середину и ближе к водительской кабине. Собственно, молодцы, все правильно, так проще контролировать недорослей.
— Давайте помогу, Егор Александрович? — предложил Федька Швец, старательно скрывая улыбку.
Ну, понятное дело, где уж городскому, к тому же столичному парню, по бортовым машинам лазать. Я ж небось с точки зрения местных жителей жил и думал, что хлебушек на полках сам по себе появляется, или с хлебного дерева срывают по утрам и прямо к столу советскому гражданину доставляют. А то что я в армии служил похоже все время забывают.
— Спасибо, Федор, мне не привыкать, — улыбнулся я и в два счета оказался в кузове. — В армии частенько приходилось на таком кататься. Да, собственно, могу управиться с любой техникой, — я задумался. — Почти с любой. Вот с самолетом не справлюсь, не доводилось за штурвалом сидеть.