- Хорошо, - кивнул я и стал одеваться. – Давайте займемся делом.
Глава 21
ГЛАВА 21.
Первым делом мы направились в кабинет ректора. Рихард Вагнер зашел в него, даже не замедлив шага, как к себе домой. Растерянный секретарь попробовал заступить ему дорогу, но был решительно отодвинут в сторонку.
- Некогда объяснять. Приготовьте нам списки всех учащихся, включая аспирантов, педагогов вместе с лаборантами, а также технического и обслуживающего персонала.
- И заварите горячего чая с травами! – добавил я.
- В-всех? – вытаращился секретарь. – Но…
- Да, всех, - поколебавшись, Рихард осторожно присел в ректорское кресло. Поерзал, устраиваясь поудобнее. – Присаживайтесь, Груви.
Я придвинул второе кресло, царапая пол ножками. Секретарь смотрел на нас, как на выходцев из Бездны.
- Я непонятно выразился? – вскинул на него глаза Вагнер, не спеша изучая наваленные на стол вещи – какие-то скомканные клочки пергамента, несколько сложенных стопочками листов, перья, чернильницу, баночку с песком, трое песочных часов разного размера, два неограненных камня – один, скорее всего, жадеит, а другой – кварц. – Мы ждем списки.
- И чай! – добавил я.
- Н-но разве… секретарь нервно оглянулся на дверь. – Это нельзя! К-кабинет ректора…
- Пока ректора нет, кто-то должен его занимать.
- Но он…
- Исчез? Когда появится, я уступлю ему место, - холодно перебил Вагнер. – Что вы стоите? У нас много дел.
Я прищурился, исподтишка изучая ауру секретаря. Нет, никаких чар принуждения не заметно. Просто упертый служака, который настолько предан своей работе, что это защищает его сильнее магии.
- Впрочем, если вы считаете, что здесь кое-кто лишний, - прищурился Рихард, - то можете уйти. Но это будет последним днем вашей работы. Уж об этом-то я позабочусь.
- А я – помогу, - я нарочно приподнял медальон инквизитора и внимательно его рассмотрел, поворачивая к свету. – Поскольку сокрытие важной информации от вышестоящих в некоторых случаях приравнивается к преступлению.
- Вот как? – заинтересовался Вагнер. – И по какой статье за это судят?
- Да по разной. От «причинение вреда здоровью» до «государственная измена». Поскольку «причинение вреда здоровью» - это явно случай с мэтрессой Кит, то здесь попахивает государственной изменой… Пойдете, как соучастник.
Не знаю, что оказало решающее действие – угроза увольнения для человека, который больше ничего не умеет делать или перспектива оказаться за решеткой – но первые три папки легли на стол через полминуты.
- Тут некроманты, «общевики» и ведуны, - отрекомендовал секретарь. – Целителей, алхимиков, боевых магов и приравненных к ведьмакам ветеринаров принесу сейчас. А вот по поводу личных дел сотрудников надо в кладовой смотреть.
- Так смотрите, - Вагнер раскрыл первую, нашарил рядом лист бумаги и перо. – Мы вас не задерживаем.
- Только не забудьте чаю прихватить! Наверняка, в кладовой есть пара мешочков с травяными сборами, - напутствовал его я.
- Итак, кого или что мы ищем, Груви? – перо в руке Вагнера замерло над чистым листом.
- Нам нужны списки студентов. Всех студентов. Только имена, фамилии, курс и факультет, - я подтянул вторую палку, раскрыл и на другом листе нацарапал первую встреченную фамилию. – Потом надо будет пройтись по общежитиям и вычеркнуть всех, кого встретим. Остальных вычеркивать по мере их возвращения в Колледж после выходного. После чего у нас теоретически должен остаться список заговорщиков.
- Думаете, они, как господин ректор, ушли и не вернулись?
- Да.
- Но что нам это даст?
- Мы получим список тех, за чьими аурами – вернее, за следами чьих аур мы должны проследить. Не может быть, чтобы ни один не оставил следа. Эти следы приведут к заговорщикам.
- Здесь несколько сотен, если не тысяч, студентов. Семь факультетов. На каждом пять курсов. На каждом курсе от тридцати до пятидесяти человек…
- Всего полторы тысячи, - подсчитал я. – Даже немного меньше, ведь мы не будем учитывать тех, в чьем алиби полностью уверены. Это Динка Куббикова, Ной Гусиньский, Агнешка Быченя… ну и те, кто в данный момент находится в морге.
- А есть еще аспиранты, лаборанты, преподаватели, секретари, сторожа, повара, уборщики… Мы тут до ночи проторчим, Груви!
- Тем лучше, - я уже вывел пятую фамилию. – Как раз все начнут возвращаться в общежитие…
- Не все живут в общежитиях!
- Этих надо отметить тоже, - уточнил я, наскоро посматривая очередной лист в поисках нужной информации. – Чтобы точно знать, кто может задержаться по уважительной причине. Засиделся, например, дома за чаем…
- Да что вы к этому чаю-то привязались? – воскликнул Вагнер как раз в тот момент, когда секретарь возник в дверях с остальными папками. От неожиданности он вскрикнул и выронил свою ношу. Некоторые папки раскрылись, документы разлетелись по всему кабинету.
- Собирайте, - распорядился я, поняв, что чая не дождусь. – Я сам чай сделаю. У вас ведь все есть?
- Н-нет, - проблеял секретарь, ползая по полу и сгребая листы в кучу. – Господин ректор не любил чай!
- Кошмар. Куда катится мир! Тогда потом быстренько сбегай на кухню за кипятком. Только не забудь…
Секретарь удрал прежде, чем я договорил.
- Дался вам этот чай, Груви, - Вагнер помог мне собрать листы в папки. Содержимое двух перепуталось. Придется попотеть, сортируя. – Не можете без него жить?
- Знобит что-то, - признался я, снова садясь за выписку. – Боюсь простудиться… Надеюсь, чай выгонит хворь.
Но вместо секретаря пришла Агнешка Быченя с обмотанным моим плащом чайником.
- Вот, - водрузила на стол. – Для вас. Отвар. Сама делала! Девять трав в нем. Сама сушила, сама подбирала…
Она по-хозяйски прошлась по кабинету, достала где-то две большие кружки, налила нам с Вагнером ароматный чай, сильно сдобренный медом.
- Как ты догадалась? – я сделал большой глоток. – И что с мэтрессой Кит?
- С нею все хорошо. Она спит. А с отваром мне подсказал мэтр Голон, когда узнал, что вы ушли без плаща. Я сперва к вам в комнату заглянула, но там мне сказали, что вы ушли. Я отправилась вас искать… хорошо, быстро нашла, отвар не успел остыть!
- Спасибо. Ты вот что… найди себе место и начинай делать выписки. Имя, фамилия, курс, факультет и ночует в общежитии или дома. У нас общая перепись населения. Надо управиться поскорее.
Девушка не стала допытываться, зачем нам это надо. Велели – надо выполнять.
Но даже в шесть рук мы закончили перепись только через два часа. Еще полчаса искали кладовую, потом открывали ее, и составляли новые планы.
Под конец стараниями той же Агнешки количество наших помощников увеличилось до дюжины человек. Каждому вручили списки и пустили по территории Колледжа. Нам оставалось только их составлять и передавать из рук в руки.
Но даже с таким штатом помощников мы провозились чуть ли не до поздней ночи. И все равно много фамилий в списке остались не зачеркнутыми.
Полночь застала нас все в том же ректорском кабинете, который мы заняли, расположившись, как у себя дома. Вернее, как наемники в захваченном городе. Чувствуя слабость – наверное, все-таки заболеваю! – я сдвинул два кресла и полулежал в них, прихлебывая уже подостывший целебный отвар, в то время как мой партнер корпел над списками фамилий.
- Эти двое ночуют в городе, - Вагнер просматривал их, отмечая галочками. – Они всегда приходят утром в понедельник. У мастера Штейна, насколько знаю, с утра вообще нет занятий и раньше полудня его в Колледже можно не ждать. Аспирант Ёжик отпрашивался на несколько дней, чтобы навестить больную мать. Я уверен в этом – в ректорат пришло письмо… Точнее, пришло на его имя, но по традиции, идущей с давних времен, вся переписка перлюстрируется как раз на случай таких казусов. Когда студента или преподавателя пытаются обманным путем выманить из этих стен. Письмо подлинное. Ну, или во всяком случае, написано кем-то, у кого сходный тип ауры и кто действительно соприкасался с болезнью. Слишком это ловкий ход, учитывая, что родные аспиранта Ёжика живут в Шетине.
- Слушайте, откуда вы знаете такие подробности? – изумился я. Рихард Вагнер и раньше, пока мы составляли списки, поражал меня тем, что время от времени вставлял точные замечания о некоторых студентах и преподавателях. – Это же выходит за рамки вашей компетенции!
- Все просто, - он на миг сжал переносицу, зажмурившись. – Меня научил этому мэтр Сибелиус. Его молодость прошла в… тревожной обстановке. Не все из окружающих его людей были теми, за кого себя выдавали. К нему шли ученики… шли тайно, потому что на его родине магия до недавнего времени была под запретом. Прусские бароны довольно консервативны. В каком-то районе ведовством и некромантией можно заниматься, а в каком-то – это кратчайший путь на эшафот. Вот где инквизиторам раздолье…
- Прошу без перехода на личности, - напрягся я. Меня ведь хотели перевести… и не факт, что не туда, на передний, так сказать, край борьбы…
- Я не вас имел в виду. Просто он привык не доверять людям, про которых ему ничего не известно. И буквально натаскивал меня изучать, наблюдать, запоминать. Знание – тоже оружие.
- Кому вы это говорите…
- Кроме того, в последнее время у меня – и не только у меня, но и у кое-кого из старой преподавательской гвардии сложилось мнение, что наш бессменный и бессмертный ректор… ну, скажем так, устал от своей бессменности и бессмертия.
- Это неправда. Про бессмертие, - встрепенулся я.
- Откуда вам это известно?
- Оттуда. Смерть, насколько мне известно, ни с кем не заключала таких договоров. Она могла кого-то нарочно не забирать потому, что этот человек был ей, мягко говоря, неприятен, - на память пришел давний случай в Больших Звездунах, с которого началась моя карьера*. – Но вот чтобы она договорилась при определенных условиях не трогать того или иного человека… Даже Супруги Смерти смертны!