– Да, вот мы сейчас проверим, – повторил Стражник потолще и тоже стал поднимать метлу.
Они замахивались медленно-медленно, как будто всё-таки выжидали, что я побегу… то есть что Я побежит. Если б Я побежал, тогда всё ясно: испугался. А если нет, тогда непонятно: может, им самим надо бояться и убегать?
Наконец они замахнулись так, что дальше было уже некуда. И вдруг почувствовали, что их палки кто-то держит сзади. Стражники оглянулись – позади стоял Маленький Великан.
Маленький Великан
– Маленький Великан? – переспросили Тим с Таськой.
– Да, Маленький Великан, – сказал учитель вранья. – Только не вздумайте просить, чтобы я объяснил, кто это такой. Так мы и до завтра не кончим. Про Маленького Великана есть особая книжка. Он на самом деле был очень большой, больше меня. Просто там, где он жил, другие великаны были ещё больше. А этот едва доставал им до пояса и считался у них мальчиком. Он был музыкант, замечательно играл на рояле и на сцену всегда выходил в коротких штанишках. Большим великанам так больше нравилось. «Надо же! – хлопали они в ладоши. – Такой маленький, а как играет!» Если бы он был большим, они бы не так восхищались. А он этих коротких штанишек уже стеснялся. У него была мечта: стать бродячим музыкантом. Играй он на гитаре, на скрипке или на гармошке, взял бы он свой инструмент и ушёл бы в бродячие музыканты. Но рояли у великанов большие, на плече не унесёшь. И вот однажды он услышал, что есть края, где живут люди поменьше ростом, и рояли у них поменьше. И он решил пойти посмотреть эти другие края и этих людей. Ему лучше всего было с разными мелкими существами. Он любил, например, помочь муравьям, поднести для них тяжёлый груз. Когда они ползали по его руке, как по горе, он чувствовал себя не просто настоящим большим великаном, а великанищем.
И вот теперь в незнакомом городе он увидел, как на площади два небольших человека замахнулись палками на совсем маленького.
– Не трогайте! – сказал он и придержал их палки. – Как не стыдно обижать маленьких!
Стражники сперва испугались. Они посмотрели на Маленького Великана снизу вверх, как на башню, но не поняли, кто это такой. Потом отошли на несколько шагов, увидели, что он в коротких штанишках, и тощий сказал:
– Отойди, мальчик, не вмешивайся в дела старших.
Маленький Великан растерялся и опустил руки.
– Что ты слушаешь их? – возмутился Фонтан. – Видишь, слабого обижают. Заступись!
– Как? – смутился Маленький Великан. – Они большие, а я ещё маленький.
– Ты? Такой здоровила? Да ты их одним левым мизинцем победишь.
– Правда? – Маленький Великан оттопырил левый мизинчик, с интересом посмотрел на него, потом на стражников.
Стражники перепугались.
– Но-но! – закричал тощий. – Ты что! Нас трогать нельзя! Мы при исполнении обязанностей.
– А я вообще нездоров, – закричал толстяк. – Сейчас упаду в обморок… вот сейчас упаду… вот сейчас…
Он стал оглядываться, куда удобней упасть, чтоб не удариться. На твёрдые камни падать не очень-то хотелось. Увидел неподалёку горку песка, поскорей подбежал и упал на него.
– Всё, – закричал, – я в обмороке! Лежачего не бьют!
Тощий стражник увидел, что он остался один, а Маленький Великан всё смотрит на свой мизинец, как будто примеривается, и тоже побежал к песку.
– Подвинься, – крикнул, – немного! Я тоже хочу упасть в обморок!
– Падай рядом, – сказал толстый, – здесь места нету.
– Рядом падать твёрдо.
– А вон ещё песочек в яме. Падай туда.
– В яму?
– Нет, в обморок.
– Тот обморок слишком глубокий… Ладно, я буду просто убит. Убит – значит, нельзя меня трогать.
Он осторожно опустился на четвереньки и стал отползать в сторону, приговаривая про себя:
– Ничего. Сейчас убит, а потом выздоровею. Так разрешается.
Но тут Фонтан хвать его за воротник!
– Э, ты куда? Постой! Ишь, хитрый! Если сдаёшься, так сдавайся по правилам, а не убегай.
– Сдаюсь! – заныл тощий стражник. – Чего хватаешься? Чего вам от меня надо?
– Пароль! – сказал Фонтан. – Быстро говори секретное слово, чтобы пустили во дворец!
– Сейчас, сейчас! – заторопился тощий. Он действительно оказался трусом, и сосулька под его носом выглядела теперь обыкновенной соплёй. – Когда спросят пароль, надо сказать: «Я иду по ковру!» И вас пропустят.
– «Я иду по ковру», – повторил Фонтан. – И всё? Странный пароль! Ну что ж, запомню. Ты, мальчик, пойдёшь со мной?
– Конечно! – сказал Я.
– А ты, Маленький Великан?
– Я бы пошёл, но боюсь, не пролезу в дверь.
– Ладно, сторожи пока стражников, чтоб не подняли тревогу. Мы скоро вернёмся.
Пузырь Двести Восемнадцатый
В дворцовой прихожей не было окон, и после улицы там показалось темно. Темней, чем в подземном ходе. Некоторое время все шли почти на ощупь, иногда натыкались один на другого и сперва пугались, потом начинали шёпотом выяснять:
– Это ты, Фонтан?
– Наверно. В такой темноте не поймёшь. А это ты, мальчик?
– Ага, – говорил Я.
Вдруг чей-то невидимый голос окликнул:
– Стой! Кто идёт?
– Свои, – ответил Фонтан.
– Куда?
– К королю.
– Пароль?
– «Я иду по ковру».
– Правильно. «Ты идёшь, пока врёшь». Иди прямо.
Через несколько шагов снова раздался окрик:
– Пароль?
– «Я иду по ковру».
– «Вы идёте, пока врёте». Направо.
И снова:
– Пароль?
– «Я иду по ковру».
– «Мы идём, пока врём». Налево.
Они повернули налево, открыли дверь и оказались в большой сумрачной комнате.
Здесь пахло мылом, как в умывальной. Хотя ни крана, ни душа, ни ванной не было видно. Вообще комната была пуста. Лишь у стены стояли три стула. Один на колёсиках, другой – качалка, третий – просто так. На том, что с колёсиками, лежал красный лоскут и что-то вроде шапочки из золотой бумаги.
– Корона! – узнал Фонтан.
– Эй, есть тут кто-нибудь?
– Ау! – послышалось неизвестно откуда. – Не видите меня?
– Нет.
– А вы поищите, поищите.
– Тут негде искать, – сказал Я.
– Сдаётесь?
– Сдаёмся.
– То-то же.
И вдруг они увидели, как шапочка-корона сама собой стала приподниматься над сиденьем стула. Под ней появилось круглое сияющее лицо. Оно не просто сияло – оно переливалось всеми цветами радуги. Красный лоскут превратился в маленькую красивую мантию.
– Стоп, – сказал сам себе Пузырь и перестал раздуваться. Он покачивался на стуле от незаметных дуновений воздуха, толстый, круглый, красивый. – Что, ловко я? Как будто бы меня здесь нет, а сам – пф-ф – только воздух выдохнул. Осторожность не помешает. Мало ли кто войдёт. Королям надо себя беречь.
– Ой, пожалуйста, не раздувайтесь так сильно, – попросил Я, – а то лопнете.
– Без тебя знаю, – буркнул Пузырь немного обиженно и чуть-чуть выдохнул воздух. – Невежливо говорить старшим «лопнете». Да ещё королям. Впрочем, я ценю заботу о моём королевском здоровье.
– А вы правда король?
– Разве не видно? Мантия – раз, корона – два и сижу на троне. Кто же я, по-твоему?
– Это вас, значит, выбрали королём на последнем празднике? – спросил Фонтан.
– Нет, – сказал Пузырь, – не меня, а моего далёкого предка. Его Величество Пузыря Первого. Он был основатель династии. С тех пор корона передаётся по наследству, и я уже Моё Королевское Величество Пузырь Двести Восемнадцатый. Вообще мы происхождения загадочного и даже волшебного. Когда-то, в незапамятные времена, Пузырь Первый победил огнедышащего дракона и освободил от него нашу страну. В благодарность за это его выбрали королём.
– Враньё, – сказал Фонтан. – Королём его выбрали за лучшее враньё.
Пузырь покачал головой. А вернее сказать, весь покачался на своём троне. Его переливчатое лицо то розовело, то голубело, то зеленело. Никак нельзя было понять, какого оно цвета.
– Это раньше было враньё, а теперь нет. Теперь враньё не разрешается. Теперь это называется история. Так и в учебниках пишут. Я догадываюсь, кто вы такие и зачем пришли. Вы заговорщики, да? Вы проникли во дворец, чтобы меня рассердить? Чтобы я лопнул от злости или от чего-нибудь другого? Это называется покушение. Как интересно! Впрочем, не особенно. Потому что ничего у вас не получится. Предупреждаю. Видите, я даже ничуть больше не раздуваюсь. Это раньше короли были нервные. Они могли лопаться от гордости, от зависти. Да от чего угодно. Пузырь Шестьдесят Восьмой лопнул, например, от восторга. А Пузырь Двести Семнадцатый, который был передо мной, – от простого насморка. Только успел сесть на трон, вдруг – ап-чхи! – и нет его. Одно мокрое место. Но то были неженки. Все из какого-то особого туалетного мыла. А я из простых. Из грубых, так сказать, хозяйственных сортов. У меня здоровье крепкое. И от всех болезней прививки. От хвастовства, от волнения, от сержения… или как это сказать? – от сердения. В общем, меня ничем не возьмёшь. И подходить ко мне лучше не пробуйте. Я сразу под потолок – фюить! – там воздух выпущу. Не увидите, не достанете. Я теперь здесь навсегда.
– Но ведь скучно всё время одно и то же, – сказал Я.
– Почему скучно? У меня вон троны разные. Трон-качалка, трон-каталка. Короны тоже всякие есть с козырьком от солнца, есть с разными бантиками. Можно примерять по очереди, в зеркало на себя любоваться. Почему одно и то же? Что прикажу, всё сделают, что захочу, всё мне дают. Не, королём быть очень даже интересно. Тебе это не понять, ты ещё маленький. Сколько тебе лет?
– Семь, – сказал Я. – То есть семь с половиной.
– Ты что, не можешь запомнить точно?
Я немного смутился.
– Запоминаю, конечно. Но это всё время меняется, надо перезапоминать. Только привыкнешь, что шесть, – уже шесть с половиной. Потом семь. Скоро будет восемь.
– Не, – сказал Пузырь и опять покачался на троне, – восемь тебе не будет.
– Почему?
– Потому что я вас никуда отсюда не отпущу. Думаете, какие вы хитрые, ко мне проникли? А я, может, сам хитрый. Я, может, нарочно дал вам пройти. Мне интересно немного поболтать с новенькими. Всё-таки развлечение. А потом вызову стражу, и вас запрут на замок вон в том чулане.