– Это ваша проблема.
– А если я откажусь?
– Тогда вас завтра арестуют.
– Интересно, кто? Уж не ты ли?! – сорвался Караваев.
– Следователь Генеральной прокуратуры Гдлян.
– Блефуешь! Откуда у тебя, сучонка, на него выход? Ты у меня ползать в ногах будешь, я тебя сгною, на ремни порежу…
Караваев дал волю своей глотке, он рвал этой глоткой воздух, хрипел и выл.
Лишь через минуты две он, отдыхиваясь, цепляясь за столешницу слюнной ниткой, топча уроненную сигарету, смолк. И услышал ровный голос:
– Успокоились? А теперь слушайте: покупатель товара Ачиян у нас. Будете рыпаться, мы передадим его прокуратуре.
– Врешь, падла! – снова взорвался Караваев.
– Падлу я вам прощаю, но это не меняет сути дела.
Через паузу Караваев услышал вялый голос Ачияна:
– Майор, я у них в руках.
– Убедились? – перехватил трубку этот чёрт Молчанов. Вонючий солдатишка. Который, тем не менее, загонял его в пятый угол. Вот просто впечатывал туда.
Майор бессильно застонал. Что-то заныло ответно в глубине груди. Мелькнула мысль о валокордине. Где Больных его держит?
Он судорожно выдвинул ящик стола. Какие-то бумажонки, игральные карты с порнографией, почему-то щеточка для усов. Зачем Больных щеточка для усов, у него же их нет. «Волосы в заднице расчесывает, что ли?» Караваев задвинул ящик.
– Сколько у меня времени? – дохнул он в трубку.
– Начиная с 7 утра завтрашнего дня я должен иметь возможность выехать из города.
– Что я получу взамен?
– С того момента, как я покину Жесвинск, вы получите целые сутки на то, чтобы убраться самому и прихватить своих подельников. Обещаю в течение этих суток не давать против вас показания, несмотря на то, что такая возможность мне наверняка представится. Согласитесь, это по-божески.
Караваев некоторое время переваривал.
– Детали? – спросил он чужим голосом.
– Скоро узнаете.
Fructus temporum
28 февраля1990 года
Съезд народных депутатов СССР принимает закон, разрешающий создание частных крестьянских хозяйств.
32
Ярослав страшно боялся, что придется долго уговаривать Женю. Понимал, как она переживала все случившееся между ними, поэтому почти не верил, что она согласится и дальше ему помогать.
Но Женя согласилась. Ярослав быстро написал ей две записки. Обе попросил передать курсанту 4-й роты Игорю Кочерову. На одной записке было написано: СЛЕДОВАТЕЛЮ ПРОКУРАТУРЫ, а на второй: КАРАВАЕВУ.
Ярослав подробно объяснил Жене, как действовать, где они потом встретятся.
Она оделась, вышла из гостиницы и быстро направилась к воинской части №32752. Ей приходилось спешить. Было уже 9 вечера, до отбоя оставался всего час.
Тем временем надо было срочно решить вопрос с Ачияном. Он был их важным козырем, который нельзя было терять.
Ярослав спустился по лестнице. Крохотная бабулька всё так же сидела в своей люльке. С увлечением крутила кубик-рубик. От азарта она так раззявила рот, словно собралась проглотить разноцветную игрушку.
Ярослав подошел к столу Маши. Та по-прежнему вышивала свои цветочки-лепесточки. Ярослав объяснил ей, что познакомился с Ивановым из 12-го номера. И тот признался ему, что изрядно поиздержался, поэтому не в состоянии оплачивать свой дорогой номер.
– Он игрок, продулся в карты в пух и прах. Поэтому просит переселить его в номер попроще, – придумал Ярослав.
– Уж не вы ли его обыграли? – нахмурилась Маша.
– Боже упаси! Я только в шахматы, и то на интерес.
– Где же он успел так проиграться?
– Мало ли у вас тут постояльцев. Дурное дело не хитрое. Хорошо еще, что пистолет свой не продул.
Девушка на миг задумалась.
– Кажется, я догадываюсь. Это грубиян из 15-го номера постарался. Такой наглый, горластый.
– Может, и он.
– А почему Иванов сам не спустился?
– Стыдно ему. Офицерская гордость, знаете ли.
– Неужто в наше время такое бывает?
– Еще как.
Воткнув иглу в вышивку, Маша кинулась листать журнал учета.
– Вот. Есть у нас недорогой 35-й номер на вашем третьем этаже. Но он в самом конце коридора. Устроит?
– Давайте ключ. Только вот что, Маша. О том, что Иванов будет в 35-м – никому. Ладно? Он страшно боится позора. Просто панически.
– А если к нему придут и спросят?
– Скажите, что он… куда-то выехал. А куда, не знаете.
– Постараюсь, – потупилась Маша.
Ярослав с Ириной перевели шатающегося армянина из своего 27-го номера в 35-й. Переменили ему повязку, оставили еды и заперли, напоследок испугав:
– Только попробуйте сбежать. И никуда не высовывайтесь, если хотите получить снисхождение.
Но полковник и без того ни о каких активных действиях не помышлял. Как только они его усадили на кровать, он повалился мешком.
Ярослав с Ириной быстро собрались. Ярослав накинул на себя полковничью шинель Ачияна. Ирина заметила, что ему идет.
Но некогда было красоваться, приходилось спешить. Караваев знает, что ему звонили из гостиницы "У Берендея". Значит, вот-вот сюда заявится.
Выйдя на улицу, они огляделись. Слева было пусто, справа – загадочная тьма сквера. И смутные черточки стволов деревьев. За каждым из которых, возможно, притаились патрули.
– Пошли, – решился Ярослав.
Они быстро углубились в сквер.
– Теперь осталось найти дорогу к этой твоей развалюхе, – пробормотал он, сжимая руку Ирины.
– Разве ты не помнишь? Сам же вез меня туда в инвалидной коляске. Такой молодой, внучок, а уже склероз, – прибавила она старушечьим фальцетом.
– Да помню я, – хмыкнул Ярослав. – Просто раздумываю, как туда лучше добраться.
Идти через площадь не хотелось, был риск нарваться на военных. Поэтому он потащил Ирину закоулками. Пропетляв среди гаражей, они очутились в "кишке" между нежилыми домами.
– Ты уверен, что там не тупик?
– Не уверен.
Там и впрямь оказался тупик – двухметровый забор.
– Полезли, – сказал он.
– Смеешься? Учительница первой категории полезет через этот забор? – возмутилась она.
– Во-первых, ты уже не учительница. Во-вторых, я подсажу.
Преодолев препятствие, они очутились в том самом затрапезном районе города, где состоялось их второе свидание. Миновали череду облупленных и изъеденных трещинами, еще более зловещих в темноте домишек. Ни один фонарь не горел. Еле спасали лишь редкие жёлтые квадраты окон.
Они не заметили ориентира – надписей на стенах "Район Кулаковка – сила" и "Заходи не бойся, уходи в соплях". Поэтому проплутали лишние двадцать минут среди вросших в землю домов. Наткнулись на трио помойных баков, скособочившихся у дорожной развилки на манер трёх богатырей. Остро пахнуло отбросами. Все три бака были с горкой заполнены мусором, так что в темноте напоминали грибы.
Мимо, сливаясь с мглой, тенью протрусила собака, недоверчиво мерцая глазами. Следом протрюхала еще одна.
Куда идти, было совершенно непонятно. Они пошли наудачу налево.
Искомый домик вырос внезапно, словно в сказке. Они вышли к нему с тыльной стороны, но тут же узнали. Да и как можно было не опознать то самое место, которое так многое изменило в их жизни.
Все-таки их первое свидание в гостинице было подпорчено комплексами и условностями. Ярослав тогда еще не стряхнул с себя пыль казармы, был скован и стреножен чужой волей. Зато в этом дряхлом домике все было уже всерьез, без дураков.
Они торопливо обошли его. По очереди взошли на опасное крыльцо, шаткое, как зубы больного цингой. Закрыв за собой дверь, вдохнули затхло-волглого воздуха. Прислушались к капельному бульканью в переполненном ведре. И крепко обнялись, впитывая родную темноту.
Да, это был их дом. Место, где они соединились по-настоящему.
Тем временем Женя на КПП учебной части объяснялась с дежурным. Ей попался чудовищно тупой сержант, поразивший ее своими огромными надбровными дугами. Он все спрашивал и переспрашивал ее, тут же просыпая информацию.
Ей стоило большого труда, чтобы этот чудак вызвал на КПП курсанта Игоря Кочерова. Вместо четвертой роты сержант зачем-то позвонил в пятую. А когда позвонил в четвертую, вызвал не Игоря Кочерова, а почему-то Егора Кондаурова. Жене пришлось выхватывать у него телефонную трубку и орать в нее, кто ей на самом деле нужен. "Скажите, что здесь его девушка!" – гаркнула она.
Прибежав на КПП, Игорь с удивлением уставился на Женю.
– Игорь Кочеров?
– Да.
Она быстро обняла его, ошарашив окончательно. Быстро шепнула ему:
– Я от Ярослава, говори тихо, чтобы нас никто не услышал.
– Ты кто?
Вместо ответа она быстро сунула ему два листка.
– Спрячь.
Коротко рассказала, кто она и что случилось. Игорь напряженно слушал.
– Одну записку нужно передать следователю прокуратуры, который прибудет в вашу часть.
– Когда?
– Скоро.
– Что в записке?
– Все, что вы с ним узнали про нелегальную торговлю оружием. Если Ярослава схватят, эту записку надо будет отдать следователю как можно скорее. Если нет – отдашь ее послезавтра в 7 утра.
– А как я узнаю, схватили его или нет?
– Я сообщу.
– А вторая записка?
– Её надо немедленно передать майору Караваеву.
Они расстались. Игорь глянул на часы. До отбоя оставалось 12 минут, надо было поспешать. Забирая вправо, он ускорил шаг.
Вот и полоса препятствий. Там в яме в укромном месте он прикопал банку сгущенки. Он давно собирался ее слопать, но в последние дни их из казармы по одиночке не пускали.
У самой полосы его настигли порывы хлесткого ветра. Подрагивал щит, завывали трубы лабиринта.
Рядом с ямой он огляделся. Ни души. Спрыгнул вниз, прополз немного и стал выковыривать банку. Земля подмерзла, ему пришлось потрудиться. Вскрыв банку ножом, он запрокинул голову.
Заглянув в жестянку, сам себе удивился. Оказалось, что одним глотком выдул больше половины. Вторым рывком опустошил ее всю. Вылизал пальцем все, что осталось на стенках и дне. Зашвырнул банку в темный зев, словно в пасть чудищу.