Так вот он и оказался на Красной тропе, пешим, с корзинкой в руках, дровяным топором, заткнутым за пояс, и в красной накидке с капюшоном. Чувствовал он себя очень глупо, да и голова болела по-прежнему.
Красная тропа отмечалась повязанными на деревья красными ленточками и камнями, покрашенными в красный цвет. По ней ходили редко, она заросла травой и ползучими дикими вьюнками, и угадывалась с трудом. Да еще шла в низине, почти у самого края большого торфяного болота, местами под ногами хлюпало, в траве шуршали змеи, в отдалении квакали лягушки. Деревья, обступавшие тропу, поросли моховыми бородами, так что было тут неуютно. А еще сквозь головную боль Джулио чуял что-то странное. И неприятное. Поначалу казалось, что это с болота доносится тяжелый дух, но когда тропа поднялась повыше и болото осталось в стороне, а ощущение только усилилось, Джулио сообразил войти в легкий транс и посмотреть вокруг мистическим зрением.
На первый взгляд лес как лес. Тонкие ниточки сил, слева позади, где осталось болото, мерцает негустой туман рассеянной маны. Ничего особенного. И никаких бестий Джулио не почуял. Но когда он посмотрел вперед, то аж икнул и чуть было из транса не выпал. Там словно черный дым клубился с алыми проблесками. Джулио поначалу решил, что это демоническое присутствие, но потом наконец учуял мерзкую мертвотную вонь. Демонами, впрочем, тоже пованивало.
– Магия крови, ох ничего ж себе… И демоны… – пробормотал он потрясенно. – Вот это влип…
Стало очень страшно. Кровавая магия такой мощи, направленная на призыв демонических сущностей – это не заклятие обычной порчи, какие Джулио уже научился распутывать под руководством мэтра Джироламо, и не мелкий бесформенный демон, вселяющийся в животных или покойников. Это явно какой-то серьезный, опасный и жуткий ритуал. И малефикар, творящий его, должен быть крепким орешком. По силам ли ему, младшему паладину, только-только получившему меч, справиться с таким врагом? Джулио присел на камень у края тропы, поставил корзинку на землю и призадумался, стиснув виски пальцами. Как назло, голова опять разболелась, и думать было тяжко.
А подумать нужно было как следует… и быстро. Он чувствовал, что неведомый ритуал еще не завершен, что малефикар… или малефикары – его только начинают. Не мог бы сказать, откуда такая уверенность – просто чуял. И теперь понятно, почему ни девушки, ни посвященная Марта не вернулись в назначенное время. Их или убили, или захватили, чтобы использовать в ритуале. Скорее всего хоть кто-то из них еще жив – в отличие от демонопоклонников, кровавым магам нужна живая кровь. И что делать? Джулио очень сомневался, что у него хватит сил сразиться с кровавым магом-демонологом, причем ко всему прочему еще и без меча… Можно вернуться в село и отправить гонца, вызвать паладинов и инквизицию… но будет поздно. Ритуал совершится, и неизвестно чем это кончится. Еще демон явится, и это будет не какая-нибудь мелочь. Такими ритуалами призывают могучих демонов… Выбора нет – надо идти к домику и попробовать сразиться с малефикаром.
Вздохнув, Джулио достал из кармана нефритовые четки, опустился на колени и принялся молиться, прося Деву дать ему сил спасти девушек и священницу.
После молитвы стало легче, головная боль немного отступила, зато зверски захотелось есть. Юноша открыл корзинку и с радостью обнаружил там пирожки и тыквенную флягу с травяным чаем. Перекусив, он почувствовал себя намного бодрее, и пошел быстрым шагом по тропе.
Через несколько минут сквозь деревья показалась поляна, а еще через две минуты Джулио наконец дошел до нее. Но пока туда выходить не стал, притаился в кустах на краю, чтобы хоть немного осмотреться.
Трава на поляне была недавно скошена, кто-то сгреб ее в две аккуратные копны. Валежник тоже собрали, он лежал ровной кучкой сбоку возле домика. Сам домик, сложенный из местного серовато-желтого кирпича, был небольшим, но выглядел ухоженным. Два окошка с неровными стеклышками в решетчатых рамах и с крашеными в красный ставнями, красная же дверь, на двускатной черепичной крыше – беленая печная труба. Колодец недалеко от домика, а на дальнем краю полянки, у самых кустов – дощатый сортир с кадушкой под ним. Ничего особенного. Джулио прибег к мистическому зрению и стал обходить полянку, стараясь не шуршать кустами. Хотел посмотреть, что за домом, потому что именно там он чуял сосредоточение черно-красного дыма и мерзкой вони.
На задней стене домика тоже была дверь, и выходила она на круглую площадку, замощенную кирпичом. Посреди площадки стояло вырезанное из здоровенного комля очень грубое подобие трона, а по кругу, по краям – пять невысоких квадратных колонн, сложенных из кирпича же. Древнее место поклонения, освященное во имя Матери. Сейчас оно было осквернено, испоганено отвратительным кровавым ритуалом. Джулио чуть не стошнило от того, что он увидел и обычным, и мистическим зрением: справа от деревянного трона стояла колода для рубки дров, и на ней лежала связанная женщина в испачканной кровью зеленой с золотистым шитьем тунике. Горло ее было вскрыто, и из него в глиняный горшок все еще капала кровь. В горшке торчала лубяная кисть, какими обычно белят стены сельских домов. На истертых кирпичах площадки намазюканы кровью несколько крупных рун, складывающихся в формулу призыва демона. К деревянному трону привязана пеньковыми веревками обнаженная девушка, ее рот заткнут, а ноги широко разведены, и между ними двигался взад-вперед здоровенный мужик, одетый в волчью шкуру с головой и какую-то ременную сбрую на талии и бедрах, и ритмично завывал под нос что-то невнятное.
Джулио подавил первый порыв врезать по малефикару силовым ударом – сообразил, что это ничего не даст. Малефикар был очень сильным, а юный паладин еще совсем не умел противостоять магии крови, особенно боевой. Мощь малефикара была такой, что у юноши в животе словно кусок льда ворочался, когда он смотрел на него. Нет, просто так Джулио с ним не справится… А если напасть на него сзади, да треснуть топором по голове? Успеет ли он что-то наколдовать? Паладин уже вынул из-за пояса топор, шагнул на два шага влево, выбирая позицию для броска… и тут увидел последнюю руну, до того скрытую деревянным троном.
Когда Джулио год назад наконец понял, что если он не возьмется за ум, то его отправят в монастырь, он не только начал как следует тренироваться, занимаясь в том числе нелюбимыми вещами вроде бега или фехтования, но и стал допоздна засиживаться в библиотеке, изучая даже такие книги, какие кадетам наставники еще не задавали. Знания усваивались с трудом, многое было довольно скучным, а учиться Джулио никогда не любил, но упорство превозмогло, и к летним испытаниям хотя бы в знаниях Джулио даже превзошел многих других кадетов, кроме, пожалуй, Рикардо Веги и Паоло Эстансы. Так что он по выписанным на площадке рунам понял не только то, какого именно демона призывал малефикар, но и как должен строиться ритуал. И бессильно выругался под нос: если он сейчас попробует убить малефикара и прольет его кровь, ритуал завершится – преждевременно, но завершится. Явится демон, причем не скованный и покорный, каким он был бы, если бы ритуал провели до конца – а свободный и очень злой. И уж с ним справиться младший паладин не сумеет. Такая задача по силам только опытному храмовнику… и то с непредсказуемым результатом.
Юноша посмотрел на дом, по-прежнему мистическим зрением, и увидел, что остальные четыре девушки там, они живы и невредимы, только связаны. Это его немного воодушевило: по крайней мере можно попытаться их освободить и не дать таким образом малефикару довести ритуал до конца. Что делать после этого, Джулио не придумал. Ему вообще сейчас было очень трудно думать – хладнокровия и рассудительности хватало только на то, чтобы удержаться и не броситься на малефикара немедленно.
Он обошел поляну и вышел на нее со стороны фасада домика, надеясь, что малефикар еще занят своей жертвой, и не зашел в дом за следующей. Быстро подбежал к двери, попытался открыть, но она была заперта. Недолго думая, Джулио сунул лезвие топора в щель между дверью и косяком, и нажал со всей силы. Хрустнуло, внутри что-то упало, зато дверь поддалась. Он ее открыл, зашел в домик, тут же призывая световой огонек (внутренние ставни были закрыты и в доме оказалось темно). Четыре девушки, связанные по рукам и ногам и с заткнутыми ртами, сидели у стены на широкой лавке. Увидав Джулио, они все что-то глухо вскрикнули, может быть, приняли его за девушку и пытались предупредить. Паладин скинул с головы капюшон, прижал палец к губам, и прошептал:
– Тихо! Сейчас я вас развяжу, выбирайтесь в лес и бегите что есть духу к селу. И зовите людей сюда. Не вздумайте задерживаться, бегите! Я попробую разобраться с этим гадом… А вы бегите и не оглядывайтесь!
Он подсунул лезвие топора под веревку на руках первой поселянки и быстро разрезал ее, потом занялся второй. Сообразительная девушка, размяв затекшие руки, сначала развязала веревку на своих ногах, потом стала помогать подругам. Через пару минут все четверо были свободны. Первая прошептала:
– Он увел Неллу… что с ней?
– Она жива. Пока что… Бегите, я попробую ее спасти, главное – чтобы вы успели сбежать подальше.
– Сеньор, мы вас тут не бросим, мы вам поможем, – сказала вторая, крепкая рыжеволосая пышка, хватая кочергу. Первая девушка, чернявая, но в веснушках, взяла ее за руку:
– Сеньор прав, мы только помешаем. Злодей нас легко повязал, что ему – второй раз так же сделает. Бежим, позовем людей!
Девушки послушались и, отворив дверь наружу, тихо, но быстро поковыляли к лесу. И вовремя: Джулио, снова перейдя на мистическое зрение, увидел, что малефикар снял изнасилованную жертву (но, хвала богам, живую) с деревянного трона, сбросил ее на кирпичи площадки рядом с убитой священницей, и идет к домику за следующей. Моргнув, паладин вернулся к обычному зрению, поморщился от приступа головной боли, поднял кочергу и запер ею заднюю дверь, просунув через дверную ручку. Держак кочерги был деревянным, и вряд ли долго продержится, да и малефикар вполне может сообразить обойти домик. Но немножко времени это даст. Вот только на что?