– Я могу использовать свое искусство, чтобы попытаться получить ответ, но у меня нет никакой уверенности. Это все равно что разводить сигнальный костер в горах и надеяться, что кто-то увидит дым. Главное – дотянуться до такой дали прежде, чем кто-то более близкий заметит это и поднимет крик. – Аритейн говорила это скорее себе, чем Джиррану. – Если я найду этих эльетиммов, что тогда? – резко спросила она.
– Тогда нам будет что рассказать тем, кто чувствует так же, как мы, – убежденно ответил Джирран. – Нас много таких, сытых по горло коварством жителей низин. Неужели ты станешь отрицать, что есть Шелтий, изнывающие под гнетом обычая и старейшин? Мы скажем им, что за океаном есть мужчины и женщины нашей крови, которые не раболепствуют и никогда не отступают перед захватчиками с низин.
Аритейн склонила голову набок.
– Ты всегда был проницателен, надо отдать тебе должное.
Отряхнув с внезапной решительностью свои скромные юбки, девушка встала лицом к северным горам, определила положение солнца над головой, походила туда-сюда, проверяя тени, после чего перешла на одну сторону крыши и сощурилась на туманные хребты. Словно отзываясь на какое-то внутреннее заключение, она повернулась к Джиррану, на миг ее лицо оживилось смелостью и неповиновением, прежде чем вновь принять маску прежнего равнодушия.
– Сядь спиной к трубе, лицом на север.
Горец торопливо сел.
– Не мешай мне, не прикасайся ко мне, не двигайся и ничего не говори, – приказала Аритейн властным тоном.
Она села скрестив ноги на крышу, презрев пыль, марающую платье. Поставила локти на колени, спрятала лицо в ладонях и начала глубоко размеренно дышать, вдыхая через нос и затем выталкивая воздух изо рта во все удлиняющемся выдохе.
Джирран испуганно вздрогнул, когда этот тихий звук прекратился, и сжал кулаки, борясь с желанием броситься к ней. Пот выступил у него на лбу. Горец шевельнул рукой, будто собирался вытереть его, но сдержал себя. На его губах застыли ругательства, которые он не посмел бы произнести. Яркие сапфиры его глаз не мигая смотрели на Аритейн: теперь она дышала мелко, с паузой между каждым вздохом. Джирран поймал себя на том, что дышит в такт ее неровному дыханию, румянец под бородой исчез, щеки покрылись нездоровой бледностью, пока горец не вздернул подбородок с шумным вдохом, неудержимо отдуваясь в течение нескольких минут, прежде чем естественный ритм вернулся к его легким.
Высоко над головой проплыл на ветру тонкий крик ястреба, лишь подчеркивая бесконечную тишину пустой долины. Клубы пыли и сора пронеслись по крыше, когда мимолетный порыв ветра закружился вокруг неподвижной фигуры Аритейн. Джирран заморгал и потряс головой, выплевывая какой-то мусор, но тут же вновь заставил себя замереть. Ветер стих. Солнце давило на макушку и отражалось от камней, по белой поверхности крыши протянулись черные тени. Труба за спиной горца была твердая и успокаивающая, но холодная и молчаливая, хотя когда-то она была теплым сердцем рекина. Струйка пота скатилась по виску Джиррана и исчезла в бороде. За ней побежала другая, она двигалась вбок и обожгла уголок глаза.
Оглушительный грохот прокатился вдоль круговой стены крепости, эхо заметалось взад и вперед; звук его был подобен шипению горячего камня, разбиваемого вдребезги ударом холодной воды. Ужас полыхнул в глазах Джиррана, неприкрытый страх, когда маска высокомерия и уверенности была сорвана с его лица. Звук повторился – стук дерева по камню, и Джирран сделал долгий судорожный вдох. Это ворота, не так ли? Просто ворота, которые раскачивает ветер, поднимающийся со дна долины.
Он посмотрел на Аритейн, неподвижную словно камень.
Просто ворота? Или кто-то еще пришел сюда, внезапно спросил себя Джирран. Не используют ли Шелтий свои силы, чтобы следить за Аритейн? Мог ли какой-то далекий седобородый старейшина подслушать их разговор? Был ли этот звук первым предупреждением, что они раскрыты, что Шелтий пришли? Они всегда оказывались рядом, когда нужны, но были ли они здесь теперь, чтобы расстроить их заговор?
Джирран задышал чаще. Он обильно потел, и даже новый ветер не охлаждал его. Кулаки, стиснутые у боков, дрожали, дрожь бежала по рукам, сотрясала одеревеневшие шею и плечи. Жара и тишина давили нещадно, будто стремились растолочь камни в пыль.
Аритейн подняла голову, уронив руки на колени. Синевато-багровые пятна выступили у нее на лбу, там, где кончики пальцев вдавливались в кожу. Джирран вжался в камень за своей спиной, когда девушка обратила на него свой взгляд. Ее глаза были безликими ямами черноты, никакого иного цвета, никакой жизни внутри них. Горец вскарабкался на колени, вопль невыразимого ужаса вырвался из его груди.
Аритейн моргнула, и ее глаза вновь стали нормальными. Теплый румянец смягчил ее щеки, восторг озарил лицо. Она испустила глубокий вздох облегчения.
– О, Джирран, – прошептала девушка с изумлением, – я нашла их!
– Я… – Горец кашлянул, чтобы подавить дрожь в голосе. – Я знал, что ты сможешь, – ответил он смелее. – Так что…
Аритейн покачала головой.
– Погоди, дай мне успокоиться.
Она встала, потирая затекшие ноги, неуклюже смахнула грязь с платья и, обняв себя за плечи, уставилась на восток.
– Они там, Джирран, там, за Восточными горами, за океаном. – Девушка засмеялась от наслаждения. – Они не знали меня, конечно, но они признали мою силу, мое право искать их. Они поздравили меня за мою смелость, похвалили за мое искусство. Даже не помню, когда в последний раз кто-то хвалил меня здесь!
– Так что ты сказала им? Они нам помогут? – жадно спросил Джирран, вставая рядом.
– Что? – Взгляд Аритейн вновь стал отрешенным. Джирран подвинулся, чтобы заслонить от нее вид долины и востока.
– Что они сделают для нас? – Он накрыл ее руку своей, едва сдерживаясь, чтобы не встряхнуть девушку.
– О, Джирран, вечно ты хочешь все сразу! – Оживление на ее лице сменилось досадой. – Я сказала им, что хочу обсудить дело серьезной важности и что свяжусь с ними в следующий раз, когда буду свободна.
– Ари! – гневно вскричал Джирран. – Зачем эта отсрочка, почему бы просто не…
– Не сомневайся в моих методах, Джирран, – оборвала его Аритейн. – Это моя задача, и мне лучше знать, как за нее приняться. Поверь, у меня нет желания держать ответ перед Шелтиями прежде, чем у меня будут союзники, готовые поддержать и защитить меня.
– И долго придется ждать, когда ты наконец освободишься? – сердито огрызнулся Джирран.
Морщины избороздили ее лоб, пока она соображала.
– Думаю, мне лучше навестить твою жену. Пусть мои наставники думают, будто она беспокоится из-за отсутствия ребенка. Если ты воздержишься от ее постели на какое-то время, это охладит всякое любопытство. Если у меня будет уединение, приличная комната и немного удобств для разнообразия, я смогу направить все свои силы на дискуссию с нашими новыми друзьями. – Она улыбнулась с хищным удовлетворением.
– Мать Эйриз не обрадуется, – нахмурился Джирран. – Она начнет совать свой длинный нос куда не просят.
– Тогда ты заставишь жену отстаивать свои права хозяйки собственного очага, – решительно ответила Аритейн. – Пора наконец девочке проявить характер.
– Вряд ли это возможно, – ухмыльнулся Джирран. – Я не искал характера, когда сватался к ней!
– Это твоя забота. – Аритейн повернулась к лестнице, ведущей в рекин. – Я нужна тебе, если ты хочешь продолжать это. Убеди Эйриз встревожиться из-за бесплодия, и тогда никто не удивится моему визиту. Я знаю, ты ведешь разговоры на эту тему, не так ли? И делаешь все возможное, чтоб обрюхатить ее, согласна она или нет.
Это последнее замечание было небрежно брошено через плечо, когда девушка уже спускалась.
– Откуда ты знаешь? – вспыхнул Джирран.
Он шепотом выругался и грубо потер руками яростно пылающее лицо, прежде чем погнаться за сестрой. Сбежав по ступеням, горец резко остановился внизу, гвозди сапог проскребли по камням. Аритейн нигде не было видно.
– Чума на твои фокусы для безмозглых, женщина! – закричал он в пустую комнату, где на плитах толстым слоем лежала пыль, не потревоженная ничем, кроме его собственных следов. – Чтоб тебя! – Он выбежал на середину фесса. – Аритейн! – Он помчался к мастерским, но они были такими же покинутыми, как раньше. – Во что ты играешь? Аритейн!
Его гневный рев передразнило эхо, отражаясь от бесстрастных стен. Когда раскаты смолкли, тишина навалилась еще тяжелее, чем прежде.
Невольно поежившись, Джирран зашагал к воротам. На пороге он остановился, чтобы снова подпереть открытую дверь, но замер с камнем в руке. Потом, что-то бормоча, отбросил камень и, убрав булыжники от другой створки, захлопнул ворота. Их тяжесть и некая хитрость конструкции будут держать их закрытыми. Повернувшись к воротам спиной, Джирран отвязал пони и пустил утомленное животное в галоп.
За легким нерешительным стуком в дверь последовал более уверенный.
– Войдите.
Находившийся в комнате человек сидел в обитом кожей кресле у высокого стрельчатого окна. Он не прекратил чтения убористо написанного письма. Солнце играло на темных панелях стен, гладило сверкающими пальцами лучей дорогой оливковый ковер, полированную мебель, стройные ряды книг и свитков на многочисленных полках. Тяжелая черная дверь из крепкого дуба бесшумно отворилась благодаря заботливо смазанным петлям.
– Верховный!
Вошедший поклонился. Это был высокий мужчина с прямыми черными волосами, подстриженными вровень с челюстью, желтоватым лицом и осторожным взглядом. Он откашлялся, прежде чем осведомиться:
– Стало быть, мы ожидаем вестей от Зара нынче утром?
– Садись, Шив. – Верховный маг не отрывал глаз от документа. – Ларисса будет здесь через минуту.
Молодой человек сел за шелковистый стол, где в раме из красного дерева стояло стальное зеркало. Перед зеркалом был установлен серебряный подсвечник, над кремовым воском торчал белоснежный пучок фитиля, еще не тронутого пламенем. Шив открыл рот, чтобы заговорить, но вместо этого закашлялся.