— Еда готова! — объявил Вандиен, снимая котелки с огня. Ночь наполнилась аппетитным запахом. Ки налила еще чая, пока он щедро раскладывал еду по тарелкам. Разговор затих, когда четверо почувствовали голод. Они ели, тихонько постукивая ложками по тарелкам.
— Странный вкус, — сказал Козел, а затем поспешно исправил свои слова: — Я имею в виду не то, к чему я привык. — Вандиен опустил голову, чтобы скрыть легкую улыбку, и Ки кивнула. Но Уиллоу перестала есть и долго смотрела на него.
Они вытирали подливку из своих мисок дорожным хлебом, когда Козел внезапно встал.
— Это нужно сделать, — сказал он Вандиену и, взяв маленькую палочку, снял с огня каждый плод. На их пушистой кожуре появились маленькие трещинки. Когда они немного остыли, Козел взял один из них и разломил. Мякоть была розово-красной. Сок потек по его пальцам, и воздух наполнился сладким запахом. Вандиен бросил один Ки, которая осторожно попробовала его. Текстура напоминала печеное яблоко, а по вкусу — не то персик, не то клубнику.
— Нет, — Уиллоу сказала категорично, затем смягчила ответ, сказав “Спасибо” Вандиену.
— Если ты уверена, — он пожал плечами, забирая предложенный фрукт. — Козел собрал много этих штук.
— Они вкусные, — робко добавил Козел.
Она перевела взгляд на него, и с ее лица исчезла очаровательная улыбка. Ее глаза затвердели от непроницаемых эмоций. С презрением в голосе она сказала:
— Ты же знаешь, я бы не стала есть ничего, к чему ты прикасался, Козел. Ты это знаешь.
Над группой повисло долгое молчание. Мальчик, смутившись, опустился на колени у огня. Он посмотрел на Вандиена. Ки смерила Уиллоу взглядом, потрясенная непринужденной жестокостью голоса и слов девушки.
— Это растет на деревьях Гвиджи? — спросил Вандиен. По его тону можно было предположить, что слова Уиллоу недостойны внимания. Он опустился на колени рядом с мальчиком, на его лице читался только интерес, но Ки почувствовала его раздражение из-за Уиллоу.
Рука Козла слегка дрожала, когда он подбирал еще один плод с тлеющих углей костра. Он молча кивнул, опустив голову.
— И если вы умные, то тоже не будете их есть, — настаивала Уиллоу холодным голосом. Ее внезапный гнев усилился. — И не спите слишком беспечно рядом с ним. Потому что, пока вы спите, он прокрадется и украдет…
— Это неправда, Уиллоу! — вспылил Козел. Но в его голосе было больше испуга, чем угрозы.
— Разве нет? — ее слова резали жестоко. — Я знаю лучше. Но они не знают, не так ли, маленький подлый воришка? Я не думаю, что Брин признался, какой груз он им передал.
— Хватит! — низкий голос Вандиена прервал спор. — Я не знаю, какая обида у вас двоих. Но что бы это ни было, оставьте это или держите при себе.
Уиллоу уставилась на него, ее глаза расширились, как будто он дал ей пощечину.
— Вандиен прав, — вмешалась Ки, прежде чем она успела заговорить. — Какое-то время мы вчетвером будем путешествовать вместе. Если у вас двоих есть старые разногласия, забудьте о них. Или игнорируйте их и будьте вежливы друг с другом. Фургон — слишком маленькое место для пререканий.
— Но ты не понимаешь, — серьезно начала Уиллоу.
— И я не хочу, — твердо вставила Ки. — Я не хочу слышать обвинения в воровстве или лжи. Это не имеет большого значения за то короткое время, что мы будем вместе. Если что-то из твоих вещей украдут в этой поездке, Уиллоу, я возмещу тебе стоимость. И это все, что я хочу сказать по этому поводу.
Ки почувствовала, как ее сердце бешено заколотилось. Боги, как же она ненавидела подобные сцены. Именно поэтому они с Вандиеном жили отдельно от других. Пререкания и ссоры, бесполезный гнев и всегда, всегда люди ищут, кого бы обвинить.
Уиллоу уставилась на нее. Ее щеки покраснели сильнее, чем от жара костра, глаза блестели. Девушка была либо очень зла, либо на грани слез. Ки подозревала, что и то, и другое. Она не выглядела так, словно привыкла поступать не по-своему. Когда она заговорила снова, ее голос звучал натянуто.
— Очень хорошо, возчица Ки. Если бы у меня был другой путь к Келличу, я бы выбрала его, как ты хорошо знаешь. Я думала, ты захочешь узнать, что вся деревня знает о Козле. Но поскольку ты не хочешь, я больше ничего не скажу об этом. Но я не буду спать по ночам. И очень скоро ты пожалеешь, что не позволила мне сказать то, что, как я знаю, является правдой.
— Козел. Нам пора проверить лошадей. — Вандиен поспешно поднялся, опасаясь, что Уиллоу может заплакать.
— Я не хочу… — начал Козел, явно очарованный и выбитый из колеи сценой между Ки и Уиллоу.
— Пора проверить лошадей, — твердо повторил Вандиен, хватая мальчика за шиворот и рывком ставя его на ноги. Они исчезли в темноте. Ки улыбнулась, услышав, как он употребил ромнийский эвфемизм. Проверка лошадей означала, что человек собирается облегчиться или хочет немного уединиться. Козел, полагала она, скоро научится этому. В любом случае, Вандиен решил, что мальчик стоит усилий. Оставив ее с Уиллоу.
Ки искоса взглянула на нее. Ее щеки все еще пылали.
— Что ж, нам лучше прибраться на ночь, — предложила Ки нейтральным тоном. Уиллоу встретила взгляд Ки угрюмым взглядом, но начала собирать посуду. Она демонстративно проигнорировала тарелку Козла. Со вздохом Ки подняла ее сама.
Неловкое молчание повисло, пока они мыли и убирали посуду. Когда Уиллоу нарушила его, перед ней встала другая дилемма.
— Где мне сегодня отдыхать? — холодно спросила она.
— Где пожелаешь, — вежливо ответила Ки. Она не стала обращать внимания на то, что девушка избегает слова “спать”.
— Где Козел будет спать? — спросила она затем.
Ки вздохнула.
— Я об этом не подумала. У костра, я полагаю.
— Тогда я буду спать в фургоне.
— Мы с Вандиеном обычно спим в фургоне, — отметила Ки. Она почувствовала, что теряет контроль над собой, и с внезапным гневом подумала, где, черт возьми, Вандиен. Пусть возвращается и управляется со своей очаровательной девушкой.
— Я не возражаю, — спокойно сказала Уиллоу.
— А ты не думала, что я могу? — спросила Ки, отбросив всю притворную вежливость.
— Нет. Не думала. Ты же не ожидала, что я буду спать рядом с Козлом, даже если бы он не был… тем, кто он есть. Среди моего народа так не принято, — чопорно добавила она.
Ки на мгновение закрыла глаза, пытаясь справиться с нарастающим гневом.
— Понятно, — она вздохнула, пытаясь унять раздражение. — Тогда почему бы тебе не поспать в фургоне, а мы с Вандиеном будем спать снаружи? Так мы сохраним все приличия.
— Рядом с Козлом? Ты собираешься спать рядом с Козлом? — отвращение в голосе девушки не было наигранным. По какой бы причине она не любила Козла, это не было притворством.
— Вандиен защитит мою добродетель, — заверила ее Ки с явным сарказмом, но девушка серьезно обдумала ее слова. Ее глаза расширились, когда она встретилась взглядом с Ки.
— Не думаю, что даже он смог бы защитить тебя от такого, как Козел. Ты уверена, что не предпочла бы тоже спать в фургоне?
— Совершенно уверена, — заверила ее Ки. Взгляд Уиллоу метнулся к шороху в чаще, который предвещал возвращение Вандиена и Козла.
— Я иду спать. Спокойной ночи. И береги себя! — последнее, что она прошептала, повернувшись и убежав под прикрытие фургона.
Когда Козел и Вандиен появились, их руки были нагружены сухими ветками для костра. Ки одобрительно кивнула. Ночь уже была прохладной, несмотря на дневную жару.
— Где Уиллоу? — требовательно спросил Козел.
— Пошла спать, — спокойно сообщила ему Ки. — Как и следовало бы всем нам, если мы хотим завтра пораньше выехать.
— Где? — повторил он.
— Что “где”? — спросила она, изображая недоумение.
— Где спит Уиллоу? — спросил Козел. Вандиен поморщился от нескрываемого интереса мальчика.
— В фургоне, — Ки постаралась, чтобы ее голос звучал беззаботно. — Там, где ночные насекомые ее не побеспокоят.
— Мы все будем спать в фургоне? — нетерпеливо спросил Козел. Не дожидаясь ответа, он направился к лестнице.
— Нет, там было бы слишком тесно и душно. Мы с Ки будем спать под фургоном, а ты можешь поспать у огня.
— Но… — начал Козел, а затем поймал взгляд Вандиена. Ки не могла представить, что он сказал мальчику, но Козел внезапно сомкнул губы. Он сдержал свои слова, но не угрюмый вид, который появился на его лице. Схватив добрую часть разбросанных одеял, он начал устраивать постель у огня.
Вандиен не обращал внимания на его раздражение.
— Спокойной ночи, Козел, — приветливо сказал он мальчику. Он собрал оставшиеся одеяла и подушки и постелил им постель под фургоном, пока Ки запоздало смывала дорожную пыль с лица и приглаживала спутанные волосы. Он уже устроился, когда она присоединилась к нему.
— Почему под фургоном, а не у огня? — спросила она, забираясь к нему. Она знала ответ, и он знал его, но он все равно заговорил. Его голос был сонным.
— Ощущение укрытия, защищает от дождя. И затрудняет кому-либо нападение, пока мы спим.
— Как будто спишь в гробу, — проворчала Ки. Она стащила ботинки, блузку и брюки, оставшись в свободных хлопчатобумажных панталонах и сорочке. Дрожа, она зарылась в одеяла и прижалась к Вандиену. Он был теплым. Она обвилась вокруг него, прижавшись животом к его спине. Она чувствовала запах его волос и теплую кожу его шеи.
— Эти дети, — тихо сказал он, — заставляют меня чувствовать себя старым.
— Гм, — согласилась Ки. Она для пробы поцеловала его в затылок.
Он вздохнул.
— Очень старым. Ки, ты слышала меня раньше? Диктовал, отчитывал, направлял, предупреждал. Я говорил совсем как мой дядя, когда я был ребенком.
— Твой опекун? — спросила она. Кончиком пальца она написала свое имя на теплой коже его спины.
— Да. Он всегда руководил мной, никогда не позволяя мне делать что-либо самостоятельно. Я даже не выбирал, с какими женщинами буду спать, — голос Вандиена затих, когда его мысли вернулись к тем болезненным временам, к его тщетным попыткам зачать наследника для своего рода. Он слегка отодвинулся от Ки, и она, зная его старую боль, позволила ему. Он бы не хотел, чтобы к нему сейчас прикасались. Проклятье. Что ж, значит, так тому и быть. Она закрыла глаза, пытаясь уснуть.