Принесли еду, двойной заказ всего, что упомянула Трелира. Ки нахмурилась, когда мальчик-разносчик поставил еду перед ними.
— Что это? — спросила она.
Мальчик уставился на нее, как на полоумную.
— Еда? — предположил он.
— Мы пока ни о чем не просили.
— Трелира заказала это для вас. О, я должен сказать вам, что это бесплатно. Чтобы придать вам сил для завтрашнего раннего старта.
Вандиен насмешливо поднял бровь, глядя на Ки. Она только фыркнула и положила ему на тарелку свою порцию бараньих лепешек. Он принял их.
— Все еще не ешь мясо? — серьезно спросил он у супа, улыбаясь в усы.
— Не дави на меня, друг. — Запах выпечки сводил ее с ума, и ее решимость, казалось, была под вопросом. Но она будет придерживаться этого, хотя бы потому, что он поддразнивал ее по этому поводу. Она разламывала хлеб над ячменным супом, когда тень Трелиры снова упала на стол.
— Козел, — начала она без предисловий. — Он член семьи. Я бы никогда не стала говорить о нем плохо. Те, кто говорит, не знают его. Вот и все. На самом деле, я желаю ему удачного путешествия со всеми удобствами. Поэтому я добавлю два георна от себя к его деньгам на проезд. И любой торговец в городе скажет вам, что в сумме это дает солидную плату за поездку в Виллену.
Две монеты в виде полумесяцев со звоном упали на стол. Ки и Вандиен уставились на них, не двигаясь.
— А что, если мы решим не брать его? — спросил Вандиен.
— Вы возьмете его, — решительно сказала она. — Один взгляд в его глаза, и никто не сможет отказать мальчику. И все в городе знают, что он хочет уехать отсюда. — Трелира бесшумно повернулась и ушла.
Глава 2
— Мальчик выглядит вполне обычным. — Вандиен высунулся из двери кабинки и проследил за взглядом Ки. Он только что закончил раскладывать их провизию по шкафам и ящикам внутри фургона. Двух георнов было достаточно, чтобы взять щедрые припасы, и по настоянию Трелиры они так и сделали. Вандиен был более чем недоволен этим. Обычно Ки не тратила аванс, пока не решалась взяться за работу. Так много уже сделано еще до встречи с мальчиком. Что ж, какие бы проблемы с ним ни возникли, Ки купила их заранее.
— Четырнадцать? — скептически заметил он.
— По мне, так скорее шестнадцать. Но никогда нельзя сказать наверняка; некоторые мальчики быстро растут, — ответила Ки.
Готерис шел рядом со своим отцом и почти не уступал ему в росте. Это делало его на полголовы выше Ки и равным Вандиену. Его каштановые волосы облегали голову гладко, как шапка, и были подстрижены на одну длину по бокам и сзади. Спереди они прямой линией касались бровей. Глаза у него были светлые, хотя на таком расстоянии Вандиен не мог определить, какого они цвета. Лицо у него было вытянутое и узкое, с неопределенным выражением мальчика, который уверен в ответах на все вопросы, но все еще задается ими. Его молодое тело было долговязым, как будто растущие кости опережали мясо и мускулы, которые должны были их покрывать. Его кремовая рубашка была щедро расшита красным и желтым, что ярко контрастировало с грубым коричневым балахоном, который носил Брин. На Козле были свободные коричневые брюки, которые развевались вокруг голенищ его обутых в сандалии ног. Мальчик шел с пустыми руками, но у Брина была большая корзина, пристегнутая к спине, и плетеный мешок в руках. Вандиен нахмурился из-за лени мальчика, потом решил, что это не его дело.
— Ну, вот мы и готовы к путешествию! — поприветствовал их Брин. Его слова прозвучали фальшиво бодро в ушах Вандиена.
Ки дала какой-то уклончивый ответ, изучая мальчика. Глаза у мальчика были очень большие и слегка навыкате. Так вот что имел в виду отец, говоря о глазах джоре. Вблизи они были такими бледно-зелеными, что граничили с желтыми, а зрачки не были человеческими. Значит, где-то в глубине семейной линии произошло небольшое скрещивание. В остальном он казался достаточно человечным. У него был милый маленький розовый рот в виде бантика, но когда он улыбался, то обнажал зубы, длинные, узкие и желтые, как у козла. Козел радостно перевел взгляд с Ки на Вандиена, когда Брин поставил свою ношу у фургона и вытер вспотевшее лицо испачканным платком.
— Это мой сын, Готерис. Готерис, засвидетельствуй свое почтение вознице и его жене. Вандиену и Ки.
— Возница и ее партнер. Ки и Вандиен, — мягко поправил его Вандиен.
— Понятно. Прошу прощения, — покраснел Брин, но Ки проигнорировала запинку. Готерис хихикнул высоким голосом, больше похожим на смех девочки, чем на смех юноши на пороге зрелости.
— Ну, по крайней мере, я с самого начала буду знать, кого мне следует слушаться! — воскликнул мальчик, радостно переводя взгляд с Ки на Вандиена. — Это тот самый фургон?
— Тебе придется слушаться того, кто из нас говорит, — твердо сказала Ки, но мальчик уже отвернулся от группы и забирался в фургон.
— Пожалуйста, извините его, — поспешно сказал Брин, стараясь говорить ровно. — Он так взволнован, что наконец-то отправляется в путь, и полон любопытства насчет вас и вашего фургона. К сожалению, иногда его манеры уступают место импульсам. Боюсь, вы можете счесть его немного неотесанным. Мы так долго жили изолированной сельской жизнью, что у Готериса нет ни малейшего изящества или утонченности, которые можно найти в городском мальчике. К несчастью, мальчики этого возраста обычно считают себя воплощением остроумия и рассудительности. Нас было только двое, и он вырос, довольно прямо высказывая свое мнение взрослым, и часто до того, как его спросят. Но разве не все мальчики его возраста такие? Боюсь, у него немного грубоватые манеры, но тренировка и дисциплина целителя скоро избавят его от грубостей. — Взгляд Брина метнулся от Ки к Вандиену, когда он почувствовал их нежелание. Он продолжал кивать своим собственным словам и так искренне улыбался, объясняя и извиняясь, что в конце концов Ки кивнула, чтобы он остановился.
— Здесь только одна большая кровать! Значит, мы будем спать все вместе, сбившись в кучу? Предупреждаю, я попрошусь лечь сверху! — мальчик наполовину высунулся из двери фургона с широкой улыбкой на губах. Непристойная нотка в его голосе разрушила только что достигнутое согласие. Прежде чем Ки или Вандиен успели заговорить, Брин шагнул вперед и схватил его за плечо.
— Готерис! Следи за своим поведением! Ты хочешь, чтобы эти люди считали тебя глупым и грубым? Прояви к ним немного уважения, или ты никогда не доберешься до Деллина.
— Да, отец, — ответил Готерис, и его поведение было таким неожиданно кротким и дисциплинированным, что Вандиен почувствовал, как его отвращение несколько улеглось.
— Ты когда-нибудь раньше уезжал из дома? — небрежно спросила Ки.
— Боюсь, что нет, — ответил за него Брин. — Вы можете видеть, как он взволнован; он так долго хотел покинуть Кедди, больше увидеть мир. Боюсь, в своем волнении он выставляет себя в невыгодном свете.
— Я знакома с поведением мальчиков, — ответила Ки, обращаясь к ним обоим. — Никто не смог бы путешествовать с ромни и не привыкнуть к детским шалостям. Даже самые дисциплинированные в начале путешествия взбрыкнут. Но, — добавила она, серьезно поворачиваясь к Готерису, — мы должны кое-что разъяснить, прежде чем я возьмусь за это дело. Если мы возьмем Готериса, он должен быть готов подчиняться Вандиену и мне. Я ожидаю, что он будет помогать по хозяйству в лагере ночью, убирать за собой и ухаживать за лошадьми; это означает, что при необходимости он будет приносить воду, помогать распрягать по ночам и тому подобное. Короче говоря, хотя он и будет нашим пассажиром, ему также придется быть ответственным членом группы.
Лицо Готериса становилось все более и более возмущенным из-за каждого условия. Слова справедливого негодования вырвались у него:
— Но мой отец платит вам за то, чтобы вы меня взяли!
— Тише, сынок, — мужчина умоляюще замахал на него большими руками. — Я уверен, ты понимаешь, что в таком путешествии все должны сотрудничать. И, Готерис, подумай обо всем, чему ты научишься!
Мальчик ничего не ответил, и его глаза опустились на пыльную землю. Но за мгновение до того, как Ки заговорила снова, его взгляд поднялся и встретился с взглядом Вандиена в бунтарском оценивающем взгляде. Вандиен серьезно встретил его взгляд, и мальчик опустил глаза, но полуулыбка появилась и задержалась на его лице. Вандиен подавил вздох. Уже скоро, мальчик, пообещал он себе.
— Он должен быть вежлив не только с нами, но и со всеми, кого мы встретим по пути. И в таком тесном помещении я должна настаивать на личной чистоте и его осведомленности о частной жизни других людей. — Ки продолжала перечислять свой список требований. Брин искренне кивал всему, что она говорила, но мальчик не казался обеспокоенным. Сначала он поковырял в своих желтых зубах, а затем присел на корточки, чтобы энергично почесать лодыжку.
— Я уверен, что с ним не будет проблем, как только он войдет в ритм путешествия. Он знает, что должен вести себя прилично, если хочет добраться до Деллина без промедления. Он сделает все возможное, чтобы быть полезным. Не так ли, Готерис?
Сидящий на корточках мальчик поднял голову в сторону отца и быстро сверкнул зубами.
— Конечно, я так и сделаю, отец. Какой мальчишка не ухватился бы за шанс поехать в жаркую, пыльную Виллену, чтобы там поучиться у своего лишенного чувства юмора дяди, чтобы остаток своих лет провести, наблюдая за вонючими больными людьми и рожающими детей кричащими женщинами? На что еще я мог бы хотеть потратить свою жизнь?
Слова были непростительно грубыми, но тон был таким серьезным и искренним, что Вандиен растерялся. Была ли это грубая речь молодого человека, который большую часть своей жизни прожил в изоляции? Это было знакомое поддразнивание между отцом и сыном? Брин скорее проигнорировал замечание, чем улыбнулся.
В последовавшей неловкой тишине Ки встретилась взглядом с Вандиеном; он внезапно расслабился. Ее взгляд сказал ему все. Последние слова мальчика убедили ее. Она никуда его не повезет. Вандиен внутренне вздохнул с облегчением. О, она буде