— Я искала агента, о котором я бы знала: он — умный, честный и необычайно сообразительный. И в чем мне действительно повезло, так это в том, что я нашла все это в своем самом старом и самом дорогом друге — даже если у него и есть прискорбная привычка вмешиваться не в свои дела.
— Не вгоняй меня в краску, лукавая девчонка! — засмеялся Томас, опять пожимая ее пальцы.
Лайза улыбнулась ему на прощанье и отправилась дальше на королевскую биржу, где у нее было назначено несколько встреч. Она стала пробираться сквозь толпу торговцев, маклеров, джобберов и других спекулянтов, чьи голоса сливались в сплошную какофонию, которая, однако, — как ни странно — нравилась многим денежным мешкам со всего мира, готовым с радостью делать здесь инвестиции.
— Лайза!
При звуках своего имени, произнесенного знакомым голосом, она резко повернулась и увидела Чада, который направлялся к ней. К своей досаде, Лайза почувствовала, как сердце ее забилось быстрее при виде его крепкой стройной фигуры, и уж совсем с раздражением поняла, что его особенная, присущая только ему улыбка до сих пор заставляет слабеть ее колени.
— Чад!
Ее голос прозвучал как неуверенный шепот, и она молча остановилась и стала смотреть, как он приближается.
Должно быть, перед этим он шел очень быстро, потому что говорил, немного задыхаясь.
— Ни за что не догадаюсь, что могло привести вас сюда! — Он огляделся по сторонам. — Вы пришли на биржу с каким-нибудь господином?
— Нет. — Ее тон был отрывистым. — Я здесь одна — приехала, чтобы заняться своими делами. — Говоря это, она приветливо кивала знакомым, проходившим вблизи нее.
Брови Чада резко приподнялись.
— Дела?
— Да. Я приехала, чтобы узнать последние котировки акций.
Выражение его лица, а он смотрел на нее недоуменно и тупо, было почти глупым.
— Но… зачем? — наконец спросил он.
— Чтобы я могла принять решение о некоторых своих инвестициях.
Она вынула листок бумаги из ридикюля и сделала знак одному из своих лакеев, стоявших неподалеку.
— Я составила список акций, которые кажутся наиболее многообещающими, и хочу проинструктировать Томаса о количестве, в каком бы я хотела их иметь.
Она протянула листок Чаду, который уставился на него и смотрел молча в течение нескольких минут. Когда он поднял голову, Лайза с удовольствием отметила, что его лицо стало озадаченным и на нем появилось невольное уважение. Она взяла листок у него из рук и протянула его своему лакею, который повернулся и быстро исчез.
— Собственно, я тоже здесь затем, чтобы изыскать возможность новых инвестиций. Вообще-то, — продолжил он медленно, — ваш список и мой на удивление одинаковые.
В наступившем молчании Чад преспокойно разглядывал ее, и пульс Лайзы гулко отдавался в ее ушах. Пауза была внезапно прервана, когда их слегка толкнул и даже этого не заметил какой-то джентльмен, спешивший по своим делам.
— Господи, — сказал Чад, — да нас здесь скоро просто растопчут. Могу я предложить вам чашечку кофе? — Он указал в направлении ближайшей кофейни.
Губы Лайзы приоткрылись, чтобы произнести какой-нибудь приличный, но колкий отказ, но, к ее изумлению, она услышала, что соглашается. Он взял ее под руку, и она сразу почувствовала тепло и силу.
Они прошли всего несколько шагов, когда некий господин преградил дорогу Лайзе, а затем мгновенно приподнял шляпу. Это был славный молодой человек с румяными щеками и телосложением хорошо откормленного бульдога.
— Э-э, да это ест леди Лайза! — воскликнул джентльмен со страшным немецким акцентом. — Как карашо видайт фаз сегодня, дорогая. Утро был удачный? — спросил он, и его маленькие глазки подмигнули. На веселый кивок Лайзы он улыбнулся и продолжал: — Помнит, что я гофорил про Хораций Пэлхэм? Я понимайт, он думайт делайт нофый текстильный фабрика ф Ланкашире. Умная дама нушно карашо нат этим — и получайт немношко денек, а?
С улыбкой он отвернулся и вскоре исчез в толпе.
— Кажется, вы выбрали себе забавных и весьма колоритных спутников в вашем плавании по морю финансов, — сказал Чад со смехом, когда они устроились за столиком.
— А-а, вы об этом. Это был молодой мистер Ротшильд — Натан, так его имя.
Изумленное выражение появилось на лице Чада.
— Натан Ротшильд, финансист?
— Вы о нем уже слышали раньше?
— Мне знакома эта фамилия, — ответил Чад, и глаза его прищурились. — Мы слышали об этой семье даже в Индии. Он — брокер, и, похоже, дела его идут в нашей стране очень хорошо — хотя он в Лондоне всего два или три года. Он и его братья на континенте занимаются фондами для армии Веллингтона. Откуда вы его знаете? — спросил он с любопытством.
Лайза засмеялась.
— Я познакомилась с ним совершенно случайно, несколько месяцев назад. Между прочим, вы знаете, что раньше фамилия его семьи была Мейер? Только в этом поколении они стали называть себя Ротшильдами — что значит «Красный щит» — по имени гетто во Франкфурте, где они жили. Ну, короче говоря, мой экипаж пробирался по улочкам Сити, и я увидела мистера Ротшильда с женой и двумя детьми. — Она умолкла, а потом продолжила с отвращением: — Кучка из восьми или десяти щеголей буквально приперла семью к стенке. Травля евреев, похоже, любимое занятие некоторых молодых людей определенного сорта. Я его еще не знала в то время, но разве я могла пройти мимо такой сцены? Я быстро остановила экипаж, и мои лакеи и грум быстро обратили в бегство этих трусливых подонков.
— Силы небесные! — вырвалось у Чада. — С Ротшильдами было все в порядке? Они не пострадали?
— Нет, но они были напуганы. Забава этих идиотов не успела зайти дальше того, что они смяли шляпу мистера Ротшильда и толкнули его. Миссис Ротшильд — Ханна, так ее зовут, — старалась не плакать, но дети кричали от ужаса.
— Как вы хорошо сделали, что остановились. Им повезло. Многие бы на вашем месте проехали мимо.
— Может быть.
— Но вы, — продолжал Чад, и глаза его смотрели тепло, — не из их числа. Я хорошо помню день, когда вы выскочили из моего экипажа, чтобы в самых энергичных выражениях отчитать трубочиста. Помните, он шел по улице с малышом — таким худеньким… Он заставил несчастного больного ребенка столько тащить на себе! Вы это увидели и отругали его. Тот здоровенный верзила мог бы утащить и ребенка и всю его ношу на одном только своем мизинце!
Лайза взглянула на кофейную чашечку и продолжила свой рассказ:
— Как бы там ни было, но мистер Ротшильд, совершенно очевидно, считает себя обязанным мне и добровольно берет на себя некоторые обязательства, хотя я и не раз говорила ему, что это чепуха и мы можем поддерживать прочные — пусть даже и не очень тесные — дружеские отношения. Но он иногда снабжает меня кое-какой информацией, которую услышит сам. А теперь расскажите мне, — сказала она, торопливо меняя тему, — что приводит вас в Сити? Я слышала сплетни о вашем успехе в Индии. Так вы вернулись к нам набобом?
Чад секунду помолчал, прежде чем ответить довольно безучастно:
— В Калькутте я неплохо потрудился.
Заметив выражение его лица, Лайза вспыхнула.
— Извините, — быстро проговорила она, ее наигранно-светская манера и тон изменились. — Я не спрашиваю о подробностях!
Чад шутливо погрозил ей пальцем:
— Лайза, давайте не будем ходить на цыпочках по шатким мосткам нашей прошлой м-м… наших отношений. Теперь, когда я вернулся в Англию, в лоно высшего света, мы, несомненно, должны видеться чаще.
К его удивлению, она отстранилась и холодно улыбнулась.
— Конечно, — согласилась она, — мы — соседи.
— Да, в самом деле. Кто знает, вдруг мне придет в голову зайти за глотком бренди или еще за чем-нибудь. В любом случае, — заключил он, — в наших же интересах забыть прошлое.
— Я уже сделала это, много лет назад, — проговорила Лайза с напускным безразличием. — И, уверена, вы — тоже. Те двое, что несли романтическую чушь той сумасшедшей весной, были просто детьми.
— Ну, как бы там ни было, — сказал уязвленный Чад— вы завоевали себе на удивление заметное и прочное место в обществе. Ваше имя у всех на устах.
Она взглянула на него почти испуганно.
— В самом деле… мне нравится заниматься делом, но я не считаю себя… мне никогда не казалось, что я в центре внимания, хотя, конечно, мне, как и всякому человеку, хотелось бы занимать определенное положение в обществе. Но оно не обязательно должно быть заметным.
— Но как же может быть иначе? — спросил он намеренно учтиво. — Вы молоды и красивы, вы получили прекрасное воспитание и вы богаты, и — согласно общему мнению — мадам Фортуна улыбается вам необычайно благосклонно.
Лайза вспылила:
— Иногда мне кажется, что я просто закричу и затопаю ногами, если еще раз услышу: «У везучей леди Лайзы опять удача».
— А вы видите себя финансовым магом… — с шутливым сочувствием продолжил за нее Чад.
— Вовсе нет, — ответила она суровым тоном. — Но у меня есть небольшие успехи.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Ну что ж, — проговорил он. — Тогда позвольте мне предложить вам пари.
Лайза взглянула на него удивленно.
— Предложить что?
— Я не оговорился. Мы начнем каждый, скажем, с тысячи фунтов, и тот, кто сможет за три месяца максимально увеличить эту сумму, — тот и выиграет.
— Это самая нелепая вещь, какую я только слышала! — воскликнула она в изумлении.
— Вы боитесь проиграть?
— Нет, конечно нет, но…
— Мне показалось, вы обрадуетесь возможности проявить свои способности и опыт в финансовых делах, хорошо известных Фомам неверным, которые считают ваш успех лишь капризом судьбы.
Лайза несколько минут внимательно изучала его лицо. Голова его была чуть повернута набок, а зеленые глаза казались ясными и безмятежными, как весенний дождь в лесу. Она хорошо знала это выражение его лица и с уверенностью подумала, что предложенное пари было не праздной прихотью Чада. Ему было что-то нужно.
— Что у вас на уме? — спросила она наконец.
— Меня не обошли слухи об имеющейся у вас драгоценности.