— А я? Мне почему комнату не снял? — обиженно спросил Алоис.
— По той же причине, что и Лорсу. Да и зачем она тебе? Все равно ночевать у какой-нибудь бабы будешь, — отмахнулся барон, закинул на плечо сумку и отдал подбежавшему конюху своего коня, чтобы о животинке позаботились. — Агна, пошли, у меня еще много дел на вечер.
Пришлось пойти, не ругаться же на людях, хватит того, что на нас бросали очень любопытные взгляды.
— Господин барон, сколько я вам должна за комнату? Я сама в состоянии ее оплатить, — заговорила сразу же, как мы зашли в мой номер.
— Агна, ты меня оскорбляешь! Ты специально это делаешь?! — взвился Гилберт, прижимая меня к стене за плечи. Ну хоть не за горло, как в прошлый раз.
— Нет. Я не собиралась вас оскорбить. Извините, если так вышло, — пробормотала я, удивляясь такому повороту. Кажется, я чего-то не понимаю, а точнее — многого.
— Тогда к чему все это?
— Я не хочу быть вам обязанной, то есть вообще никому. Я же понимаю, что потом все равно придется отдавать долги и хорошо, если это будут просто деньги, — честно ответила ему, не отводя глаз.
— То есть ты думаешь, что я потом потребую расплатиться за комнату телом?! — Гилберт выглядел таким ошеломленным и обиженным, что даже его раздражение куда-то пропало. — Ты, вообще, в своем уме?
— Только не говорите, что все делаете по доброте душевной?! Я не верю в бескорыстных дядечек, которые оплачивают расходы незнакомых девушек, и еще предлагают пожить в их доме. И тоже совершено бесплатно, наверно?!
— Агна, ну почему ты не такая же дура, как большинство благородных девиц? — в голосе барона появилась усталость. — Ты права, я не стал бы что-то делать просто так. Но с тебя я денег не возьму, их у тебя наверняка мало. Я их возьму с твоих родственников, если они объявятся.
— А если нет? — я-то знаю, что меня никто не ищет.
— Значит, будешь должна услугу, но не такую, как ты подумала. К тому же дом действительно пустует и, если у тебя получится договориться с покойным мэтром, я буду очень рад. Даже будешь платить мне символическую арендную плату, если для тебя это так важно. Ладно, я зайду примерно через час, а ты можешь пока ванну принять. Она вон за той дверью, думаю, дальше сама разберешься.
— Подождите, извините, если невольно вас обидела. И все-таки, что за услуга? Не люблю сюрпризов, знаете ли.
— Обсудим за ужином, сейчас я тороплюсь. Но не бойся, ничего неприличного или противозаконного предлагать не буду, — чуть улыбнулся мужчина и вышел. Что самое интересное, ключ от моей комнаты он мне не оставил. Забыл? Наверно.
Пришлось в ванну идти со всеми своими вещами, ну да их у меня немного. Я ожидала деревянного корыта или бочки с горячей водой, но была приятно удивлена, увидев, что ванна самая что ни на есть настоящая. А то, что она не из чугуна или пластика, а из керамики или фаянса, особо не разбираюсь в этом, то и это неплохо. Но больше меня поразило то, что был кран, пусть больше похожий на вентиль, и канализационный слив. Господи, да я уже люблю этот мир! Я-то думала, что у них тут дремучее средневековье, что теперь всю жизнь придется ходить в туалет либо под куст, либо тот, который на улице. А нет, у них был практически унитаз. Конструкция больше походила на горшок, который приделали к широкой трубе, и не было бачка для слива воды. Но разве это могло меня расстроить? Нет, конечно, тем более специальный кувшин для смыва висел рядом, а воду можно было набрать из-под крана. Все, жить можно!
В ванне я отмокала долго и с удовольствием, к тому же на полочке нашлось мыло и не такое, как было у Феньки, а весьма душистое. Хорошо-то как. Но надо выходить, а то скоро барон заявится, а он терпением не отличается. Да ладно если ворчать будет, а вдруг полезет с нравоучениями о том, как должно вести себя благородной девушке? Нет, не хочу, у меня сегодня слишком хорошее настроение. Полотенца, видимо, были не в ходу, а может, вообще не придуманы еще, и пришлось завернуться в белое полотно, а вторым, поменьше, замотать волосы.
Так получилось, что в комнату мы с бароном вошли одновременно, он во входную дверь, а я из ванной. Стало неловко, мысль о том, что под полотнищем я голая, заставила покраснеть.
— В общем, вот, — замялся Гилберт, потом, не глядя на меня, сгрузил ворох одежды на мою кровать. — Разберешься сама. Как оденешься, зайдешь в дверь напротив, я буду ждать там.
Едва он вышел, я пошла смотреть, что же он мне принес. Барон меня удивил, нет, не тем, что принес мне вещи, чтобы я смогла переодеться. Это-то как раз входило в мое преставление он нем, я за этот день не раз замечала, с каким выражением лица он смотрит на мой прикид. Дай ему волю, он с меня бы все содрал и сжег. Видимо, в его понимании девушка не имеет права так себя уродовать, даже если скрывается. Мужчина, что с него взять. Меня поразили сами вещи. Во-первых, платье светленькое, в бледно-розовую полоску в стиле ампир, лиф с кружавчиками, хорошо хоть белыми. Плюс был мини-корсет (для поддержки груди, а не формировании талии) из белого атласа, и из такого же материала трусики-шортики с завязками по бокам. А вот нижняя рубашка почему-то была из хлопка, простая, на широких бретельках, но мне понравилась.
В холщовом мешочке обнаружились полусапожки, кожаные, коричневые, там же, аккуратно свернутые, лежали новенькие розовые чулочки с подвязками. Я в шоке рассматривала такую пикантную деталь гардероба, они оказались связаны из тонкой шерсти, очень нежные и приятные к телу. Странно, но меня даже трусики с корсетом так не удивили, как чулки. В довершение всего, шла коротенькая курточка или жакет, которая как раз заканчивалась под линией груди, и объемный мягкий берет с опять же розовым пушистым пером. У меня сразу возник вопрос, это сам Гилберт неравнодушен к розовому цвету или ему какая-нибудь продавщица все это подсунула? Хорошо, что жакет с беретом были из замши и цвет имели спокойный, темно-коричневый.
Но привередничать я не стала, к тому же самой было любопытно увидеть себя таких вещах. С одеждой разобралась быстро, никаких проблем у меня не возникло. Только с платьем повозилась, потому что оно застегивалось на крючки. Нарядившись во все, я пошла в ванну, там было зеркало, хоть не во весь рост, но все же. Кстати, глазомер у барона отличный, в размере он не ошибся, платье сидело идеально, только было чуть длинновато, подол задевал пол. И сапожки были чуть свободнее, чем я обычно ношу. Но я думаю это от того, что Гилберт брал готовое, а не потому, что он слегка ошибся. А нежно-розовый мне, оказывается, идет, я сразу стала выглядеть молодо и невинно. Может, поэтому он и взял этот цвет?
Пришлось для усиления эффекта собственной привлекательности накрасить ресницы и чуть-чуть добавить блеска на губы. Решила с более насыщенным макияжем не экспериментировать, вдруг девушкам краситься нельзя или это прерогатива падших женщин. Ну и волосы заплела в косу, убрав ее под берет, оставив только челку, она уже высохла. А неплохо. Можно идти сдаваться, даже интересно посмотреть на реакцию барона.
Вот только что делать с собственными ценностями? Под платье их не спрячешь, оно хоть и трехслойное, но очень тоненькое, струящееся. Спрятать в номере, а у барона взять ключ и закрыть его? Наверно, это единственный вариант. Хотела затолкать под матрас, но подумала, что там найдут в первую очередь если что. Поэтому кошелек с золотом запихала в саму подушку, благо она оказалась не перьевая, а наполненная душистым сеном.
Мой путь через коридор до двери барона показался мне очень долгим, почему-то в последний момент навалилась неловкость. Захотелось вернуться, переодеться в свою одежду, чтобы спрятаться в ней, как в раковине. Я всегда не особо любила привлекать внимание, а сейчас и подавно. Чужой мир, чужие люди, положиться не на кого, все это заставляло сильнее замыкаться в себе. Самое удивительное, но один день в образе старушки мне понравился больше всего, наверно потому, что я играла. Для меня это была всего лишь роль, за которой пряталась настоящая я. Так, может, и дальше продолжить играть? Только теперь я буду благородной девицей на выданье. Улыбнулась своим мыслям, представив, что было бы, узнай Гилберт, что я три года была замужем. Наверно, затащил бы в постель, а потом бы благополучно забыл. Кстати, это хороший выход, если он мне надоест настолько, что я захочу избавиться от его внимания, то так и сделаю. Приняв такое решение, постучала в дверь барона.
— Входи, Агна.
— А как вы узнали, что это я? — спросила, едва зайдя в комнату. Больше для того, чтобы избавиться от смущения, ведь Гилберт был полуголый, явно только из ванной. Интересно, он это специально? Подумал, что я над ним решила поиздеваться, представ в полотенце? И решил отомстить таким же образом? И все-таки спина барона нравилась мне больше красивого тела Алоиса. У Гилберта была спина воина, а не качка, жилистая, с парочкой застарелых шрамов. Мужчина как раз вытирал волосы, находясь вполоборота ко мне, и пока не заметил моего изменения.
— Ты молча постучала, остальные еще с коридора кричат, кто они и что им надо, — улыбнулся Гилберт и вскинул на меня взгляд. И застыл, обозревая полученный его стараниями результат. Я взирала на него с не меньшим удивлением. Барон побрился! Если раньше я думала, что ему лет тридцать пять, то теперь видела, что ему не больше тридцати. Самое странное, симпатичнее он не стал, даже наоборот, брутальность ему однозначно шла сильнее. Но зато сейчас на всем лице выделялись глаза, умные и красивые, а еще удивительно теплые. Почувствовав, что щеки стремительно краснеют, разорвала зрительный контакт с бароном. Черт, что-то я слишком сильно вжилась в образ невинной девушки, если смущаюсь восхищенного мужского взгляда. А ведь приятно. Самой себе в этом стыдно признаться, но захотелось немного пококетничать, чтобы еще раз увидеть восторженный блек светло-карих глаз.
— Агна, вам очень идет это все, — проговорил барон, нервно комкая полотенце в руках, не зная, куда его деть.