— Нам надо будет поговорить, чуть позже, — серьезно произнес принц, отчего-то хмурясь. Народ за столом это заметил и расплылся в радостных улыбках. Ну-ну, видимо решили, что мы поругались, или скорее, что принц наконец-то прозрел. Стоп! А на отворотное зелье, если есть такое в их мире, перстень Роберта бы среагировал? Ведь это в каком-то смысле противоядие, то есть по идее не должен. Или я ошибаюсь? М-да, казус. Что-то мои мысли не туда свернули. Вон уже принц поднимается, расхваливает хозяйку, и намекает, что не пора бы уже устроить танцы.
— Я провожу вас в музыкальную комнату, — подхватил меня под руку Фердинанд, едва я встала из-за стола. Принц окинул друга подозрительным взглядом, но потом кивнул и подошел к брюнетке, протягивая ей руку. Та расплылась в ослепительной улыбке, залилась смущенным румянцем, в общем, убила бы заразу!
— Не ревнуйте, Агнесс, вы намного привлекательнее, — прошептал Ферд.
— Не льстите мне, я себе цену знаю, — усмехнулась я, выкидывая из головы мысли о принце и о том, что он сейчас будет обнимать другую. Да что это со мной? Я же к нему практически равнодушна? Была до сегодняшнего вечера. Заигрались? Увлеклись пусканием пыли в глаза окружающим, и не заметили, как сами вляпались? Ох, неспроста он говорил про мои красивые глаза. Или все-таки приворотное зелье? По спине пробежал холодок. А может лишний бокал вина?
— О чем задумалась? — спросил Фердинанд, когда мы вышли из столовой и пошли по коридору.
— Да вот думаю, либо пить надо меньше, либо у вас амулеты дрянные.
— Что так?! — парень даже приостановился.
— Да ничего, не обращай внимания, — отмахнулась. Потому что еще была не готова признаться кому-нибудь, что в какой-то момент мне захотелось поцеловать принца. — А куда это мы идем? Разве музыкальная комната в той стороне? Я думала, она должна быть поближе к главному залу.
— Так и есть, но мы туда позже вернемся. Просто я хотел сказать тебе пару слов. А у тебя вроде какие-то вопросы ко мне были? Так что пока Роберт отбивается от местных девиц, у нас есть возможность поговорить.
— Ну да. У меня были к тебе вопросы. А ты о чем хотел поговорить? О браслете? — спросила я, когда мы уселись на диван в библиотеке.
— И о нем тоже. Я тут подумал, и решил сделать тебе предложение. Агнесс, выходи за меня замуж! — улыбнулся некромант, хитро и совсем неромантично. — На колено надо становиться или необязательно?
— Это шутка? — в голове не укладывалось, что парень, который знает меня всего несколько дней, хочет на мне жениться.
— Нет. Я такими вещами не шучу, — даже немного обиделся некромант.
— Тогда тем более не понимаю. Зачем тебе это надо, ты же еще молодой. Вот сколько тебе лет? — спросила у Ферда, пытаясь немного прийти в себя.
— Мне двадцать восемь, возраст для мага конечно молодой. Но рисковать, ждать, что мне еще раз так повезет, не стоит, — усмехнулся он, придвигаясь ко мне ближе. Кстати, на колено так и не встал.
— Никогда бы не дала тебе столько, я думала года двадцать два, не больше, — задумчиво произнесла я, не делаю пока попыток отодвинуться. — И с чего ты взял, что я подходящий вариант?
— Тебя только это интересует? А спросить есть ли у меня деньги, титул, не хочешь? — усмехнулся парень. Хотя какой парень, двадцать восемь лет.
— Больше хочется знать, как ты так хорошо сохранился для своего возраста? — ответила я в шутку. А что ещё сказать? Правду? Что мне титул ничего не скажет и не в деньгах счастье? Не уверена, что аристократ, да ещё и некромант меня поймёт.
— Наследственность, — улыбнулся шире Ферд. Он сдвинулся ещё ближе, взял меня за руку. — И все же для начала немного расскажу о себе, чтобы ты не говорила, что я тебя обманул. Мой отец герцог, в будущем его титул, земли, деньги, недвижимость перейдут мне. Но и сейчас я не бедствую, сам обеспечиваю свою жизнь. В моей семье все мужчины потомственные некроманты. То есть деньги в семье всегда были и будут. И тут мы подходим к вопросу, зачем мне это надо. Что ты знаешь о магии и о совместимости магических потоков? Я заметил, что ты часто носишь накопитель. Инициация недавно произошла?
— И не надо на меня так смотреть, инициацию вызвало не то, что обычно, — поспешила ответить я, немного стесняясь такого пристального внимания. Глаза Фердинанда сверкнули, но он промолчал и будто невзначай переплел наши пальцы. Руки у него были теплые, сухие, и не такие уж безвольные, как мне казалось раньше. — О магии я ничего не знаю. До недавнего времени я даже не подозревала, что у меня есть дар. Мне его заблокировали в раннем детстве.
— Тогда это многое объясняет. Начну с простого, магические потоки различаются по цвету, но это только видимая часть. У каждого мага свои способности, он может управлять только потоками своего цвета. Хотя каждый маг видит все цвета. Даже не знаю, как бы тебе попроще объяснить…, - Фердинанд потер переносицу, подбирая слова. Я впервые видела его серьёзным и сосредоточенным.
— Не надо проще, я и так поняла, что ты хочешь сказать. Это как с радугой? Кажется, дисперсией света называется. Это от длины волны зависит. Ты об этом?
— Вопросов у меня к тебе появилось еще больше, — задумчиво посмотрел Ферд. — Но это потом. Так вот, магические потоки не смешиваются, длина волны очень удачный термин для определения данного эффекта. А еще существуют доминантные способности, это принадлежность к одной из стихий. Огонь, Вода, Земля и Воздух. Надеюсь, не надо объяснять, как выглядят цвета этих магических потоков?
— Да логически можно догадаться, огонь — красный, вода — голубая, воздух — прозрачный, а земля- зеленая, — предположила я.
— Господи, в каком ауле ты росла? — вздохнул некромант, и в забывчивости прикладываясь губами к моим пальцам. По браслету пробежали искорки, зелененькие и черные. — Ты права только в одном, огонь-красный. У воздуха — голубой цвет, у воды — синий, у земли — коричневый.
— А что тогда зеленое? — ошеломленно поинтересовалась я. Как-то за месяц я привыкла думать, что во мне, скорее всего, живет дар земли. То-то у меня даже в нашем мире все росло.
— Ты маг — жизни, не путай с целителями, они могут лечить, но не смогут оживить даже бабочку. А ты сможешь. И не только ее. Да у тебя даже дерево ходить будет, при должном обучении, конечно.
— А черный цвет, что это? — я терялась в догадках, в моем понимании черный цвет-это цвет смерти. Но ведь не могу же я быть одновременно магом жизни и смерти?
— Я по глазам вижу, что ты уже догадалась, просто поверить не можешь, что такое возможно. Кстати, очень многие думают как ты. Считается, что некроманты несовместимы с магами жизни, что их потомство рождается слабым, бездарным, а то и вообще такие пары остаются бездетными. Во всех магических академиях адептам вбивают в головы эту глупость. Короли всех стран Содружества запрещают браки между такими магами. И все это делается с одной целью, не допустить того чтобы в мире появился второй Ульрин.
— Ты знал его?! — перебила я некроманта.
— Я нет, а ты вижу да, — вкрадчиво прошептал Фердинанд. — Мне всегда было интересно, были ли у Ульрина дети. Кто же знал, что он прячет такую потрясающе умную, красивую и талантливую дочь.
— Ты думаешь, я дочка Ульрина? Ты спятил! С чего вообще у тебя возникли такие выводы? — я была растеряна, ведь маг не мог быть моим отцом. Или мог? Да нет, он же говорил, что потомков у него нет. А может, я его неправильно поняла? И он имел в виду наследников мужского пола? Блин, как все сложно. Надо срочно что-то решать с письмом. Ведь теми темпами, что я им занимаюсь, мне еще несколько месяцев над ним корпеть. Я же умру от любопытства!
— Сама подумай, у тебя такая же магия, как у него. Внешне у вас много общего, если судить по ранним картинам, — тут я немного истерично рассмеялась, это он мага перед смертью не видел, а то бы не стал сравнивать нас. Хотя, если вспомнить его душу, он в молодости тоже был блондином. — И самое главное, что у тебя долгое время была заблокирована магия, да ты вообще о ней ничего не знаешь, что само по себе странно. А раз твоя недавняя инициация произошла не из-за того, из-за чего случается в девяноста девяти случаях из ста, то остается смерть близкого родственника. Это ведь его Кровь?
Промолчала, врать не хотелось, а правды я и сама не знала. Но видимо этого Ферду было достаточно, он обнял меня за плечи, чмокнул в висок.
— Ну, так ты выйдешь за меня?
— Ты не ответил, зачем это тебе, — упрямо повторила я.
— Хочу, чтобы наши дети были сильными магами. А еще хочу много детей, не одного или двух, как у большинства, а как у нашего короля, пять. Вот что значит полная совместимость, — с каким-то мечтательным выражением сказал Ферд.
— Ты с ума сошел, пять детей! Ты уверен, что двоих тебе будет мало? — улыбнулась, отодвигаясь немного, чтобы посмотреть на этого шустрого типа. А ведь производил впечатление флегматичного и задумчивого парня.
— Я рос среди взрослых. Ты себе не представляешь, как это тоскливо. Особенно если эти взрослые — некроманты. У нас в доме не было других детей, кроме меня. Родителей их жизнерадостность раздражала, поэтому гостей приводить было нельзя. Я жил в отдельном крыле. Мы могли месяцами не видеться. Ведь некроманты ведут ночную жизнь, а «детям следует ложиться спать пораньше и не тревожить покой родителей», — последнюю фразу Фердинанд явно процитировал, подражая чьему-то менторскому тону.
— Я тоже одна в семье. Только родители наоборот хотели, чтобы я водила гостей, подружек, а мне они не очень-то были нужны. Мне книги больше нравятся, — почему-то поделилась с ним частичкой своей жизни.
— Да ты идеальная жена некроманта! — воскликнул молодой человек и собирался воспользоваться положением, то есть поцеловать. Но я прикрыла его губы пальцами.
— Не так быстро, я еще не сказала «да».
— Но ты и не сказала «нет».
— А как же взаимная симпатия, любовь? Или некроманты по любви не женятся?
— Агнесс, все у нас будет. К тому же ты мне нравишься. А разве я несимпатичный? — некромант вскинул голову, взмахнув белокурой челкой. Она упала обратно ему на лицо, он ее сдунул, несколько волосинок зацепились за ресницы, которые были на удивление длинные, хоть и светлые. Парень начал моргать, у него не получилось, скривился и смахнул волосы рукой. Я посмеивалась, а сама рассматривала потенциального супруга. А ведь он действительно вполне ничего. Да и разговаривать нам легко. Может, стоит хотя бы подумать? Сердце дернулось, напоминая о Гилберте. А разум цинично охладил его порыв, барон с предложением руки и сердца ко мне не обращался. Его интересовала только постель.