о подействовало, сейчас должно стать лучше. Давайте я положу вам холодный компресс на лоб?
— Давай, — руки он разжал, но каждое мое движение провожал подозрительным взглядом. Я намочила тряпку, отжала ее и, наклонившись над больным, начала протирать его лицо и шею от пота. Первый испуг прошел, и я уже видела, что скоро мужчине станет легче, просто для него даже половина таблетки оказалась большой дозой. Он молчал, смотрел на меня из-под ресниц, озадаченно и недоверчиво. О чем он думал, мне было неведомо, а что-то объяснить или тем паче извиниться за свои слова, он не посчитал нужным.
— Вам уже лучше, вы это и сами чувствуете. Вам бы поспать, да и мне тоже. Может, я пойду? — с надеждой спросила я, посматривая на его руку, которой он вцепился в мое запястье.
— Да, надо поспать. Утром, на свежую голову, всегда лучше думается. Ты спишь у стенки. Не храпеть и не пинаться, а то на пол скину, — пробурчал барон, пытаясь перетянуть меня через себя.
— В смысле у стенки? Я не собираюсь с вами спать в одной постели! Да и места тут практически нет, — вспылила я, забыв про то, что решила не ссориться с бароном.
— Не нравится на кровати, будешь спать на полу связанная. Если ты считаешь, что твое соседство рядом доставляет мне удовольствие, то вынужден тебя огорчить, ты не в моем вкусе. Мне надо быть уверенным, что это не яд отсроченного действия. Если ты меня все-таки отравила, твою жизнь я заберу с собой в ад, — жестко сказал мужчина, всем своим видом показывая, что возражений он не примет. Да пошел он куда подальше! Хочет, чтобы я спала в его кровати, плевать, посплю и, назло ему, высплюсь!
— В ад это вам без меня, господин параноик, — хмыкнула я, снимая обувь. — Меня, может быть, на небесах ждут. А если и не ждут, то обязательно примут после ваших наветов. Спокойной ночи. Будете приставать, тогда точно отравлю.
С этими словами, которые оставили неизгладимый след в душе мужика, он даже слюной подавился, перелезла через него, легла под одеяло и отвернулась к стенке. Если кто-то думает, что я должна была забиться в угол и гордо мерзнуть, то это его проблемы. Мне же хотелось поспать в тепле и относительном комфорте, а чужой мужик мне в этом помехой не станет. К тому же он сказал, что как женщина я его не интересую, а он меня и подавно.
Повозмущавшись в душе и вслух, когда этот тип решил закинуть на меня руку, по его словам, чтобы не сбежала, я все же не заметила, как уснула.
А вот Гилберту не спалось. Но клял себя за несообразительность и преждевременные выводы. Ведь видел, что Агна ведет себя не как простолюдинка. Как бы она ни старалась, но у нее не получалось выдавать себя за крестьянку. В ней нет подобострастия, алчности, желания выгодно продать себя. Гилберт допускал, что среди крестьянок есть порядочные девушки и женщины, но на них быстро женятся и одних никуда не отпускают. Барон бы свою жену, даже если бы пришлось жениться по расчету, точно никуда бы одну не отпустил. Значит, Агна сбежала. А от чего бегут молодые и не очень девушки? От навязанного замужества. Будь она невинной девицей, он бы со спокойной душой остановился на этой версии. А так, ему остается только гадать. Но одно он знает точно — Агна из очень богатой и влиятельной семьи. Редко можно встретить человека, которого защищает Кровь. И даже не потому, что этот амулет самый дорогой из известных, всегда найдутся те, кому некуда девать лишние деньги. Нет, дело в том, что купить Кровь практически невозможно, маги с неохотой жертвуют своей кровью, а в амулет вкладывается не только она, но и добровольно отданная жизнь. В основном так поступают тогда, когда знают, что их смерть неминуема и хотят защитить кого-то близкого. Это сложный процесс, Гилберт много о нем не знал, но в одном был уверен, мало кто из ныне живущих магов согласится расстаться с жизнью даже ради собственного ребенка. Да что говорить, среди аристократии любить своих детей было не принято. Зачастую, их использовали как разменную монету, чтобы с помощью выгодной женитьбы упрочить свой род. А у обычных людей маги были редкостью, и, как правило, оказывались незаконнорожденными детьми какого-нибудь проезжего дворянина. Вот и спрашивается, откуда у этой наглой, высокомерной выскочки такой амулет? Украсть его нельзя, снять с тела, даже с мертвого, невозможно. Подарок? А смысл? Защитить он может только того человека, чья кровь смешалась с кровью мага.
Теперь понятно, почему она не боялась, с такой защитой ей и сам черт не страшен! Он, конечно, преувеличивает, все зависит от уровня дара мага, зачаровавшего амулет, но от магического воздействия Агна точно защищена. А вот от физического — не факт. Надо бы проверить. Только как? Вопрос «зачем» даже не возникал, Гилберт не любил неразгаданных тайн. Не кинжалами же в нее кидаться? И, вообще, что ему делать с этой девицей? Которая, скорее всего, и не ведьма, а ауру так искажает защитный амулет, чтобы никто не мог узнать ее уровень силы и способности. Да и поиск по ауре невозможен в этом случае. Ладно, об этом он подумает завтра, а сейчас надо заставить себя уснуть. Но сон все равно не шел, медитация не помогла, подсчет овец тоже.
Самое обидное было в том, что недоделанная ведьма сладко посапывала в его кровати, доверчиво повернувшись к нему спиной. Это что значит? Его она как опасность не воспринимает? Или это очередной намек, что как мужчина он ее не интересует? Рука самовольно потянулась к бедру Агны, видимо, с целью проверки физического воздействия, пока ласкового и нежного. Но Гилберт дал себе мысленную затрещину, напомнив, что пока все не выяснит про Агну, никаких вольностей с ней позволять нельзя. А то оглянуться не успеет, как окажется женат. Родители-аристократы любят вешать на своих дочек один любопытный амулет, связывающий любовников магической клятвой верности. А после этого остается только жениться, ибо с другой женщиной ничего не получится. Гилберту такого счастья было не надо, поэтому он для надежности развернулся спиной к Агне и наконец-то уснул.
Глава 5, в которой знакомство продолжается, а у Гилберта появляется конкурент
Проснулась я с рассветом. Сколько себя помню, у меня всегда была такая привычка и никакого будильника не надо. Как только за окном светало, я просыпалась и больше не могла уснуть, даже если поздно легла. Вот и сейчас, чувствовала себе уставшей, разбитой и не выспавшейся. Первая мысль была: остаться и понежиться в кровати, если не уснуть, то отдохнуть. Но сопение за спиной быстро пробудило память, и я заторопилась сбежать, пока барон не проснулся. Выбиралась из постели аккуратно, медленно, чтобы не разбудить мужчину. Кстати, спящий барон выглядел очень мило, по-домашнему, что ли. Он, конечно, не красавец и щетина ему не очень идет, но черты лица, скорее, привлекательные и губы у него симпатичные, а вчера он весь вечер их поджимал. Да и тело у него справное, есть на что полюбоваться. В общем, не самый плохой образчик мужественности и мужской привлекательности. Но пусть им любуется кто-то другой, а мне пора. Засунув ноги в еще влажные кроссовки, схватив платок и накинув свой плащ, на цыпочках покинула комнату. Неужели не проснулся? А еще воин называется. Или бароны не воины? Да неважно, надо покидать эту деревню, пока есть такая возможность, а то мало ли что аристократишке в голову взбредет. Заскочила в свою каморку, зря за нее только деньги платила, забрала вещи и побежала на улицу. Где-то на сеновале должны были ночевать Фенька и его дядя. Ключ я просто положила на стойку, все равно никого еще не было, а едой и не пахло, видимо, еще рано для завтрака. Ну да ладно, в дороге перекушу.
Из постоялого двора я буквально вылетела, потому что в спешке наступила на подол юбки и запнулась о порог. Хорошо свидетелей моего позора было немного. В принципе всего один, Фенька, который как раз запрягал лошадь в телегу.
— Фух, хорошо, что ты уже проснулся, а то я переживала, как искать вас на сеновале среди того вчерашнего народа, — подбежала я к парню и закинула свой мешок в телегу, который случайно попал на спящего Лорса. Тот только захрапел сильнее, но не проснулся. Видимо, опять вчера напился. Неужели парень ему деньги отдал?
— Агна? — ошеломленно выдохнул Фенька, на время забыв про лошадь и телегу. — Это, правда, ты?
Вот черт, совсем забыла, что без грима он меня не видел. Но уже поздно убегать, прятаться, да еще и платок не завязала на голову, торопилась сбежать от барона. В общем, предстала перед Фенькой во всей первобытной красе: лохматая, помятая и запах у меня был под стать такому виду. Эх, это только в книжках от героинь пахнет можжевельником или земляникой после нескольких дней скитаний, а от нормальной женщины идет стойкий запах пота. Еще бы, два дня в дороге без возможности помыться и переодеться. Кстати, и от барона всяким разнотравьем не пахло, а от его одежды вообще конским потом несло и мокрой шерстью. Может, это я такая неромантичная? Или с нюхом у меня все плохо? Вот спроси кто, чем пах Влад, и я не отвечу. Я помню название его любимого парфюма, но вот натуральный аромат кожи — нет. Да и был ли он?
— Я, не смотри на меня так. Лучше скажи, ты здесь задерживаться не планируешь? — отмахнулась я от воспоминаний о бывшем супруге.
— Нет. Я собирался запрячь телегу и пойти разбудить тебя, — немного смутился парень, все еще разглядывая меня.
— Тогда поехали, а позавтракаем в дороге, — сказала я, забираясь в телегу, чудом не отдавив Лорсу ноги и руки. — Кстати, ты все-таки отдал деньги дяде?
— Нет. Я сказал, как ты и советовала. Он очень расстроился и пошел заливать горе в трактир. Не знаю, кто его поил, я его нашел спящим в телеге.
— Ну и хорошо. Деньги целы, а волки сыты, то есть Лорс пьян. Вперед! К приключениям? — улыбнулась парню. Тот улыбнулся в ответ, залез на телегу, дернул вожжи, и мы поехали. — Эх, еще бы поесть или хотя бы молочка выпить.
— Я знаю, у кого можно купить, — оживился Фенька, явно тоже мечтающий перекусить. Оно и понятно, такой крупный парень просто не может ходить голодным.