– Ну наконец-то! – воскликнул Ибервиль. – Религиозная щепетильность, слава богу, начинает уступать место голосу разума.
– Теперь я считаю, что мы вправе пойти на небольшое святотатство, разумеется, весьма небольшое, чтобы выжать награбленное из этого мошенника генерал-губернатора. Да, пожалуй, этим стоит заняться.
И он быстро встал.
– Капитан Уокер, если вы намерены рискнуть вместе с нами и попытаться вернуть потерянное, то отправляйтесь на каракку и пришлите всех ваших матросов на борт «Арабеллы». Можете не сомневаться, что мы снабдим вас судном для возвращения домой, когда все будет кончено.
– Вы серьезно? – воскликнул низенький, коренастый работорговец, свирепость которого сменилась глубочайшим изумлением.
– Не совсем, – ответил капитан Блад. – Это всего лишь мой каприз, который, однако, дорого обойдется этому дону… как бишь его?.. Перера. Теперь выбирайте: либо вы пойдете вместе с нами в Гавану и попытаете счастья, в случае удачи отплывая назад на отличном корабле с полным грузом кож, либо мы даем вам паруса, которые вы просили, и вы отправляетесь домой с пустыми руками.
Глядя на флибустьера почти с благоговением, капитан Уокер настолько проникся энергией и уверенностью Блада, что сразу же согласился на его смелое предложение. Дух авантюризма, в свою очередь, взыграл в нем, и он заявил, что никакой риск не будет слишком велик, если речь идет о том, чтобы свести счеты с этим бессовестным генерал-губернатором.
Однако Ибервиль нахмурился.
– А как же тогда архиепископ?
– Само собой, – улыбнулся Блад. – Без архиепископа мы ничего не сможем сделать. – Капитан повернулся к Питту и отдал приказ, говоривший о том, что он уже успел до тонкостей продумать план действий. – Джерри, возьми курс на Сент-Круа.
– Зачем? – удивился Ибервиль. – Ведь это гораздо восточнее того места, где мы должны подстеречь его преосвященство.
– Безусловно. Но всему свое время. Нам понадобятся кое-какие вещи, и на Сент-Круа мы сможем ими обзавестись.
Несмотря на намерения Блада, они все-таки не потопили испанскую каракку. Врожденная бережливость Уокера восстала при мысли о такой потере, а свойственная ему в не меньшей степени предусмотрительность побуждала его интересоваться, каким образом он и его экипаж вернутся в Англию, если план Блада хотя бы частично потерпит неудачу и обещанный великолепный корабль не будет ему вручен.
Однако все остальные события следовали курсом, намеченным капитаном Бладом. Двинувшись на северо-восток, «Арабелла» в сопровождении каракки через пару дней достигла французского поселения на Сент-Круа, где корсары могли действовать свободно. Они задержались там на двое суток, и капитан Блад с Ибервилем и низеньким лысым боцманом Снеллом, знавшим каждый порт как свои пять пальцев, провели бо́льшую часть времени на берегу.
Затем, оставив каракку дожидаться их возвращения, Уокер и его команда перешли на борт «Арабеллы», которая подняла паруса и отплыла заданным курсом по направлению к Пуэрто-Рико. После этого «Арабелла» исчезла из поля зрения до тех пор, пока ее огромный красный корпус не стал виден с волнистых зеленых холмов северного побережья Кубы.
Подгоняемый легким мягким ветерком, корабль плыл вдоль этих плодородных берегов и наконец добрался до входа в лагуну, которая омывала Гавану во всем величии ее дворцов из известняка, церквей, монастырей, скверов и рыночных площадей, словно перенесенных из старой Кастилии в Новый Свет.
Разглядывая оборонительные сооружения, Блад понял, что Уокер и Джереми Питт ничуть не преувеличивали их силу. Мощный форт Моро с его мрачными бастионами и массивными башнями занимал скалистую возвышенность у самого входа в пролив; напротив него был расположен форт Пунталь с батареей, построенной в виде полумесяца; в центре вырисовывались очертания не менее грозного форта Эль-Фуэрте. Неизвестно, что представляла из себя Гавана во времена Дрейка, но требовалось быть очень неосмотрительным, чтобы бросить вызов этим трем могущественным стражам.
«Арабелла» легла в дрейф на рейде, объявила о своем прибытии пушечным салютом, подняла флаг Соединенного Королевства и стала ожидать событий.
Они вскоре последовали в виде десятивесельной барки, из-под навеса которой появился старый знакомый Уокера, алькальд порта дон Херонимо. Пыхтя, он влез по трапу на борт, чтобы осведомиться о цели прибытия корабля в эти воды.
Капитан Блад, разодетый в пурпур с серебром, принял его на шкафуте вместе с Питтом и Волверстоном. Вокруг них суетилась дюжина матросов, а еще шестеро брали брам-стеньги на гитовы.
Алькальд был принят с подлинно придворной учтивостью. Блад сообщил ему, что он направляется на Ямайку с ценным грузом рабов и что нехватка дров и воды вынудили его зайти в Гавану. Полагаясь на великодушие и любезность алькальда, он надеется приобрести это здесь вместе со свежей провизией и с удовольствием заплатит за все золотом.
Дон Херонимо, толстомордый субъект, в черном костюме, пяти с половиной футов ростом и едва ли меньших размеров в поясе, вовсе не обрадовался просьбе этого проклятого английского еретика, несмотря на его элегантную внешность и изысканные выражения. Он отвечал сквозь зубы, его маленькие черные глазки с подозрением обшаривали каждый уголок палубы, а лицо хранило самодовольное и злобное выражение до тех пор, пока он не услышал про рабов. Тогда он тотчас же обнажил зубы в улыбке и попытался изобразить радушие и любезность на своей малопривлекательной физиономии.
Конечно, сеньор капитан может приобрести в Гаване все, что ему нужно. Он волен войти в порт, когда захочет, а торговые лодки, несомненно, доставят ему все необходимое. В противном случае алькальд будет счастлив оказать ему любое содействие на берегу.
Услышав эти заверения, Питт скомандовал матросам у брасов держать по ветру. Подгоняемая бризом «Арабелла» прошла мимо грозных фортов с баркой алькальда на буксире, покуда алькальд, чья любезность возрастала с каждой минутой, пытался вытянуть из капитана Блада сведения, касающиеся груза рабов в трюме. Но Блад отвечал настолько вяло и неопределенно, что дон Херонимо должен был пойти в открытую.
– Возможно, я кажусь вам назойливым, приставая к вам с этими рабами, – сказал он. – Но мне пришло в голову, что, если вы захотите, вам незачем будет тащить их на Ямайку. Вы найдете готовый рынок здесь, в Гаване.
– В Гаване? – Блад поднял брови. – Но разве это не противоречит эдиктам его католического величества?
Алькальд поджал толстые губы.
– Эти эдикты были изданы без учета наших теперешних затруднений. На рудниках была эпидемия оспы, и теперь нам не хватает рабочих рук. Поэтому мы вынуждены обходить закон. Так что если вы хотите продать рабов, сеньор капитан, то этому нет никаких препятствий.
– Понятно, – промолвил Блад без особого энтузиазма.
– К тому же цена будет хорошей, – добавил дон Херонимо, пытаясь пробудить собеседника от апатии. – Значительно выше обычной.
– Мои рабы тоже необычные.
– Вот именно, – подтвердил Волверстон на ломаном испанском языке. – Они дорого вам обойдутся, сеньор алькальд. Хотя я думаю, что вы не постоите за ценой, когда взглянете на них.
– О, если бы я мог, – вздохнул испанец.
– А почему бы и нет? – с готовностью согласился Блад.
«Арабелла» вошла сквозь узкий проход в голубую лагуну, имевшую полных три мили в диаметре. Лотовый у носовых цепей громко называл сажени, и Бладу пришло в голову, что было бы благоразумней дальше не идти. Повернувшись, он отдал распоряжение Питту бросить якорь там, где они находились, – на достаточном расстоянии от леса мачт и рангоутов кораблей, стоящих неподалеку от города. Затем он обернулся к алькальду.
– Прошу вас следовать за мной, дон Херонимо, – сказал Блад, указывая ему на люк.
По короткому узкому трапу они спустились на батарейную палубу, где темнота разрезалась солнечным светом, просачивавшимся сквозь орудийные порты и пересекавшимся с лучами, льющимися сверху сквозь решетки. Алькальд окинул внимательным взглядом стволы мощных пушек и ряды подвесных коек, на которых разместились люди. Наклонив голову, чтобы не удариться о пиллерс, он шел за своим высоким провожатым; за ним следовал Волверстон. Вскоре Блад остановился и, повернувшись, задал неожиданный вопрос:
– Случалось ли вам встречаться, сеньор, с кардиналом-архиепископом доном Игнасио де ля Фуэнте, примасом Новой Испании?
– Нет, сеньор. Он еще не посещал Гавану. Но мы ожидаем, что на днях нам выпадет честь принять его.
– Это может случиться скорее, чем вы думаете.
– А откуда вам известно, сеньор, о поездке архиепископа?
Но Блад, дойдя почти до кормы, не ответил ему.
Они подошли к дверям офицерской кают-компании, которую охраняли два мушкетера. Доносившиеся оттуда приглушенные звуки григорианского напева озадачили алькальда, особенно когда он смог разобрать слова этой заунывной молитвы:
Нахмурившись, алькальд уставился на Блада.
– Рог Dios![41] Неужели это поют ваши рабы?
– Они как будто находят утешение в молитвах.
В доне Херонимо пробудилась подозрительность, хотя он и не знал, что именно подозревать. Однако он понял, что здесь явно что-то не так.
– Весьма странная набожность, не так ли? – сказал он.
– Не вижу в ней ничего странного.
По знаку капитана один из мушкетеров отпер дверь, и пение внезапно прервалось на слове «saeculorum»[42]. Заключительного «Amen»[43] так и не последовало.
Блад церемонно пропустил алькальда вперед. Горя желанием разгадать загадку, дон Херонимо быстро шагнул через порог и внезапно застыл как вкопанный, выпучив расширенные от ужаса глаза.