Вспоминались почему-то уютная и теплая квартира и постоянно хлопочущая в ней его супруга Мария Павловна. В суровом 1942 году под Сталинградом он с ней познакомился. Тогда она, молодая и очень симпатичная девушка, была санинструктором роты. За Машенькой, так ее нежно звали все бойцы роты, ухаживали очень многие, но предпочтение она отдавала все-таки ему, невысокому, но крепкому и энергичному парню с голубыми глазами.
После его ранения судьба надолго разлучила их. Они переписывались, но встретились только после окончания войны в большом областном городе, куда он попал на лечение после второго ранения и контузии. А Машенька возвратилась в этот город к себе домой.
Все близкие родственники Ивана Васильевича, проживавшие на Украине, погибли во время войны, и он после излечения остался в этом городе, женившись на Машеньке.
Два его сына – офицеры, служили довольно далеко от дома, но в гости приезжали, хотя и не очень часто. В последние годы Иван Васильевич очень привязался к внуку Сергею, который нередко приезжал на летние каникулы. Частенько с внуком бывал на рыбалке, и это для Сергея, надо сказать, не прошло бесследно – он увлекся рыбной ловлей. Сергей писал ему не раз, что с нетерпением ждет лета, чтобы вместе порыбачить.
После приятных воспоминаний Иван Васильевич чувствовал некоторый прилив энергии и вновь принимался ползти. «Но где же друзья?» – все чаще и чаще думал он. Огонек надежды продолжал гореть в его душе, и он верил, что его ищут. Именно это и заставило его после одного непродолжительного отдыха привстать и подать голос. На этот раз его услышали. Он узнал об этом только тогда, когда его вдруг начали поднимать. Встав на ноги и увидев наконец лица друзей, Иван Васильевич почувствовал, как к горлу подкатил комок, а на глазах появились слезы.
Рыбацкое счастье
Был тихий и довольно теплый для конца октября вечер, когда мы с Владимиром Никифоровичем, заядлым рыболовом и давним моим приятелем, приехали на берег Саратовки половить налимов. Некогда этой рыбы в речке было предостаточно, и нередко в эту пору можно было встретить здесь припозднившихся и даже ночующих рыболовов. Количество налима заметно поубавилось, и любителей ловли этой рыбы осенью почти не стало.
Решили посидеть за удочками часов до девяти вечера. Расставив донки, принялись собирать для костра горючий материал. Через полчаса у нас уже была целая горка из разбитых деревянных ящиков, картона, бумаги и небольших досок. К сожалению, приходится констатировать, что далеко не все отдыхающие и рыболовы, и не только здесь, приехав на водоем, ведут себя так, как хотелось бы, засоряя всевозможным мусором берега и воду.
Незаметно сгустились сумерки, а вскоре и стемнело. На противоположной стороне реки кое-где уже засветились огоньки в дачных домиках, со стороны города доносился отдаленный шум движущихся машин, но здесь было тихо, пустынно, да и колокольчики удочек «помалкивали». Со стороны реки заметно потянуло прохладой. Разожгли костер. Стало несколько уютнее и теплее. Незаметно за разговором прошел час, поклевок по-прежнему не было.
Владимир Никифорович уже несколько раз с фонариком проверил все удочки.
– Похоже на то, что налима сейчас здесь нет, – сказал он, присаживаясь к костру.
– Как же нет!.. Вот смотрите!.. минут пять назад поймал, – услышал я вдруг голос внезапно появившегося из темноты высокого худощавого человека средних лет, который держал в руках почти килограммового налима.
– Я тут недалеко от вас расположился. Проверял донки и решил заглянуть на огонек, – сказал незнакомец.
– Присаживайтесь, попьем вместе чай – вода в чайнике уже закипает, – пригласил я его.
Незнакомец, поблагодарив за приглашение, сел поудобнее на лежащий рядом ящик и представился: «Николай». Вскоре после этого звякнул колокольчик на одной из донок. Владимир Никифорович торопливо бросился в темноту, к удочкам. С минуту было тихо, а затем колокольчик начал настойчиво позванивать.
– Сидит уже… – сказал наш новый знакомый, поднимаясь с ящика.
Когда мы подошли к удочкам, Владимир Никифорович уже вытаскивал из воды рыбу – налим, граммов на пятьсот.
– Рыба есть, измельчала только она, – говорил Николай, – раньше налим обычно ловился от килограмма и выше, не так уж редко попадались экземпляры и по полтора килограмма, а то и по два. А сейчас попадаются в основном до килограмма весом.
– Вот, видите, какое оно, рыбацкое счастье, – продолжил Николай. – Поймал рыболов рыбу, пусть даже и не очень крупную, и уже настроение поднялось, доволен ею, и не надо ему иной, более крупной, лишь бы такая ловилась. А другому для полноты рыбацкого счастья нужен пуд рыбы, а третий будет доволен тогда, когда поймает такую рыбу, о которой лишь мечтал. Каждый понимает рыбацкое счастье по-своему.
Гость замолчал, и мы некоторое время сидели молча у костра, глядя на языки пламени и слушали треск горящих сучьев.
– Пойду проверю удочки, – прервал молчание Владимир Никифорович.
– А чего их проверять?.. Клюнет – зазвенит колокольчик, да и вряд ли налим сегодня побалует нас каким-то особым клевом, – сказал Николай. – Слишком тепло сегодня, не любит он такую погоду. Ему подавай холод, да еще с дождем и северным ветром.
– А вдруг… – возразил Владимир Никифорович и принялся наливать в кружки вскипевший к этому времени чай.
– Это «вдруг» и тянет нас нередко на рыбалку, даже тогда, когда по собственному опыту хорошо знаешь, что клева не будет, – ответил Николай и, отпив глоток чая, продолжил:
– Я уже давно убедился, что вторая половина октября – самое плохое время для рыбалки. Рыба в это время почти не клюет. И я просто не верю тем, кто пишет о хорошем в это время клеве хищной и даже мирной рыбы. Наверняка пишут об этом те, кто никогда не ловил в это время рыбу. В это время можно лишь ловить налима, но ловится он ночью и в непогоду. Да и кто его в такую пору будет ловить? Моя жена, к примеру, считает, что только ненормальные могут ночью, в холод и дождь сидеть возле удочек. А я вот без рыбалки не могу…
Выпив чай и закурив, Николай рассказал об одной осенней рыбалке, которая сыграла большую роль в его понимании рыбацкого счастья.
С приходом октября погода резко изменилась. Почти каждый день шел моросящий осенний дождь. Порой он прекращался, но ненадолго и, собравшись с силами, вновь принимался идти, да порой так, что начинало казаться, что конца ему не будет. Незаметно начинался серенький осенний день, и так же незаметно он переходил в ночь. Дни, похожие во всем друг на друга, шли медленно и незаметно, почти не оставляя никаких приятных впечатлений. «Боже! Когда же все это закончится?» – часто думал Николай, глядя на серые грязные лужи и моросящий из низко нависших туч дождь. Он давно уже тяготился затянувшейся непогодой и откровенно скучал без рыбалки, которая давно уже вошла в его жизнь.
Во второй половине октября дожди внезапно прекратились и установилась довольно теплая и солнечная для этого времени погода. Однако ехать на рыбалку в ближайшие дни было бессмысленно: после дождей дороги ко многим водоемам стали непроходимыми, и только теплая, ясная и ветреная погода могла их состояние улучшить. Дни шли, погода не менялась, и Николай уже с нетерпением стал ждать прихода выходных дней. Его нетерпение в ожидании рыбалки подогревало сообщение Андрея, старого его друга, с которым они вместе на водоемах провели немало дней и ночей. Андрей рассказал о том, что приезжавший на днях из пригородного села Василий, его свояк, неплохо ловит налимов на дальней за селом протоке, попадаются даже экземпляры до трех килограммов. Это сообщение не давало покоя Николаю до субботы. «Подумать только: налим на три килограмма! Ехать надо только туда!» – решил он накануне, и Андрей его поддержал.
С утра в субботу погода была солнечной, как и в прошедшие дни недели. Однако около полудня, когда они собрались уже отъезжать, на небе появились тучки, а вскоре почти все небо заволокло ими.
Посматривая на небо, друзья молчали, настроение начинало портиться. Первым заговорил Николай:
– Может быть, поедем в другое место. Ведь нам на протоку за селом надо ехать по грунтовой дороге, сам знаешь, в каком они сейчас состоянии…
– Пустяки, доедем! Я слушал прогноз погоды – дождя не обещали, да и Василий говорил, что дорога к протоке более или менее сносная и проехать по ней на машине можно.
В сказанное Николай поверил с большим трудом, интуиция подсказывала ему, что дождь все-таки пойдет, однако возражать не стал.
Вот в такой день друзья отправились на рыбалку. Добравшись до села, решили заглянуть к Василию и подробно расспросить его о месте, где он ловит налимов.
– Рыбку, значит, половить приехали? – встречая их, спросила Наталья, сестра Андрея. – Погода-то опять начала портиться…
– А где Василий? – поинтересовался Андрей.
– Вчера в соседнюю область за запчастями поехал.
– Жалко, а он бы нам сейчас очень мог бы помочь, – вмешался в разговор Николай. – А может быть, вы точно знаете, где он рыбачит?
– Да не рыбачит он, – возразила Наталья, – ему просто этим делом некогда заниматься. Ставит иногда на ночь донки, а где точно – не знаю. Говорил как-то, что от второй бригады, это километров двенадцать отсюда, идет пешком километра три до протоки.
– Ну, теперь я представляю это место, – после некоторых уточнений сказал Андрей.
Осенние дни коротки, и, желая засветло добраться до места, друзья отказались от обеда, на который их пригласила Наталья.
Небо к этому времени все заволокло тучами, но дождя пока не было. Колея дороги до полевого стана второй бригады находилась далеко не в лучшем состоянии, в отдельных местах была сильно углублена колесами часто ездивших здесь тракторов «Беларусь», но проехать по ней все-таки можно было. Осложнения в движении начались подле полевого стана, на лесной дороге, когда до протоки оставалось не более двух – двух с половиной километров. Колеса машины начали часто сползать с плохо укатанной колеи глинистой дороги, и, чтобы вновь поставить машину на дорожную колею, требовались немалые усилия, но главное – на это уходило много времени. Когда до протоки оставалось совсем немного, не более километра, машина на повороте дороги сползла в низинку, и вытащить ее из нее, несмотря на многие предпринятые попытки, не удалось. К этому времени начало уже смеркаться.