Последнее увлечение
Увлечение рыбной ловлей приходит к людям в разные годы жизни – далеко не все становятся рыболовами с детства. Сергей Иванович, герой нашего рассказа, рыбной ловлей увлекся, когда ему перевалило за семьдесят. Я познакомился с ним в конце 1994 года. В тот год пора подледной ловли долго не наступала. К середине декабря морозы наконец окрепли, и на водоемах стал появляться долгожданный лед. Через неделю после этого я пригласил на рыбалку одного своего старого приятеля, однако в силу сложившихся обстоятельств он не смог составить мне компанию. Желание побывать на рыбалке у меня было настолько велико, что я решил съездить на нее один.
Встал, как всегда, так, чтобы успеть на первый автобус. На остановке уже толпились люди, были среди них и рыболовы. Но знакомых, в компании с которыми можно было и порыбачить, не оказалось. А ведь по перволедью, когда лед еще недостаточно прочен, выходить на него лучше не одному. Возможно, многие рыболовы не рискнули в тот день отправиться на рыбалку, поскольку синоптики обещали мокрый снег с дождем. Вскоре подошел автобус, и все дружно полезли в него. «Ладно, поеду, – подумал я, залезая в автобус. – Хоть посмотрю на места, на которых давно уже не бывал, и заодно проверю, какой сейчас лед».
Вот и хорошо знакомый большой плес Саратовки, что неподалеку от ее впадения в Волгу. Многие рыболовы называют его «Чашкой» – за довольно округлую форму поверхности. Обычно первые рыбалки со льда у многих рыболовов происходят здесь. Большое количество отмелей, соседствующих с достаточно глубокими участками, делают этот плес весьма привлекательным для рыбалки в это время. Да и рыбы, особенно окуня, здесь всегда было немало.
Еще полностью не рассвело, когда спустился с высокого берега на лед. Сделал по нему первые шаги, но потрескиваний под ногами не услышал. Похоже, лед уже достаточно окреп. Не уходя далеко от берега, направился к знакомой отмели с тростниковыми зарослями, где в перволедье частенько ловил рыбу. Наконец отправил свою безнасадочную мормышку в лунку. Глубина около 2,5 метра – именно на ней в это время чаще всего случаются поклевки. Первая же проводка закончилась поклевкой – и вот уже окунек «запрыгал» на льду. Вскоре поймал еще несколько таких же – они и дальше продолжали хватать приманку, едва я начинал ею играть. «Надо менять место – здесь одна мелочь», – решил я, вытаскивая мормышку из лунки.
На новом месте было заметно глубже. Тут не часто, но все же начали попадаться вполне приличные «сковородники» – окуни весом по 150–200 граммов. Вскоре с высокого берега Саратовки спустился и направился ко мне пожилой рыболов, прихрамывающий на левую ногу. Подойдя поближе, он поинтересовался клевом и попросил разрешения устроиться недалеко от меня.
– Клюет. Не крупный, но вполне приличный окунь. И вы можете здесь ловить – места нам хватит, – ответил я
– А на что ловите? – спросил мужчина.
– На мормышку без насадки.
– Неужели рыба и без насадки на мормышку берет? Первый раз о таком слышу, – удивился мужчина.
Больше всего меня в этом вопросе удивило то, что этот пожилой уже человек не умудрен рыбацким опытом. Пришлось не только пояснить возможность клева рыбы на безнасадочную мормышку, но и продемонстрировать этот способ лова рыбы. Поверил он мне лишь тогда, когда я поймал окуня. Причем далеко не самого маленького – граммов на 300. После некоторой паузы мужчина произнес:
– Вы, видно, давно уже занимаетесь рыбной ловлей. А я – только второй год. Зимой ловлю на мотыля, но попадаются в основном лишь небольшие окуньки.
– В таком возрасте люди редко начинают заниматься рыбной ловлей. Как правило, этому способствует какой-то не совсем обычный случай в жизни, – заметил я.
Большие серые глаза Сергея Ивановича, так звали этого рыболова, стали грустными, и на лице начали отчетливо просматриваться морщинки.
– Вы правильно заметили, – задумавшись, ответил он, – после смерти жены я просто не находил себе места. А вытащил меня из этого состояния старый друг, который ненавязчиво стал приобщать меня к рыбной ловле. Он – рыболов с большим стажем. И, надо сказать, втянул меня в это дело основательно.
– А где же сейчас ваш друг?
– Приболел немного. Выздоровеет, и вы еще с ним увидитесь, мы с ним довольно часто ходим на рыбалку.
Вскоре мой знакомый поймал двух небольших окуней, да и у меня стали ловиться такие же. При начавшемся клеве мелкого окуня пора было менять место. Крупного окуня, за которым зимой – тем более в перволедье – я в основном и охочусь, надо искать. Похоже, в тот день он обитал на более глубоких местах. Уходя, увлек за собой и нового знакомого.
На новом месте глубина была уже чуть больше четырех метров. Дно здесь было неровным: бровки чередовались с ямками. Тут уже можно было надеяться на поклевку крупного окуня. Как правило, в местах, подобных этому, лунок приходится делать много. Крупный окунь нередко ведет себя здесь, как судак в местах отдыха. Подсунешь приманку под нос – возьмет, а чуть подальше – не подойдет к ней. И за свои труды в поисках крупного окуня я был вознагражден. Вскоре моим трофеем стала почти килограммовая рыба. Сергей Иванович долго после этого рассматривал мою мормышку, продолжая удивляться поимке на нее крупного окуня. Я ему порекомендовал насаживать на крючок мормышки по нескольку мотылей и играть приманкой более энергично. Надо сказать, это сыграло свою роль. Через некоторое, не очень продолжительное время, он подсек, по всей видимости, крупного окуня, и обратился за помощью ко мне.
– Не тяните так сильно! Нужно немного ослабить натяжение лески. Старайтесь держать ее кончиками пальцев, – порекомендовал я, заметив, что левой рукой он зажимает леску в кулаке. – Нельзя так действовать!
Сергей Иванович как-то не очень ловко, но все-таки отдал рыбе часть лески. Когда же он, выполняя это действие, немного развернул кулак в мою сторону, я был поражен. Целым на руке оказался только большой палец – на остальных виднелись лишь небольшие части верхних фаланг.
Совместными усилиями мы вытащили из лунки окуня, он оказался на 800 граммов весом. Глаза Сергея Ивановича засветились радостным блеском, а морщинки на лице заметно разгладились.
– Первый раз в жизни такого окуня поймал, – после некоторой паузы произнес он.
После этого Сергей Иванович стал словоохотливым и немного рассказал о себе.
– Я – участник войны, а пенсию получаю такую, что, можно сказать, влачу жалкое существование – еле-еле свожу концы с концами. Придется у вас перенимать способ ловли на мормышку без насадки – мотыль стал для меня дорогим.
Я поинтересовался размером его пенсии. Я не так давно демобилизовался из армии, в которой прослужил 32 года. Пенсия моя была невелика, но она оказалась больше, чем у моего нового знакомого.
– Вы знаете, – продолжил Сергей Иванович, – мне очень обидно, что с этой перестройкой, которая многих из нас сделала самыми настоящими нищими или почти таковыми, Родина о нас забыла. А я ведь добровольцем пошел на фронт, три года воевал, имею два ранения и контузию.
– Не Родина вас забыла, а чиновники, стоящие сейчас у руля нашего государства, – сказал я.
– В Китае перестройка, как этому процессу и положено, привела к заметному росту экономики и повышению жизненного уровня народа. А у нас – к невероятному падению уровня экономического развития страны и к весьма заметному обнищанию основной массы народа. Кому нужна такая перестройка?
– Похоже, кому-то была нужна, и даже очень. Нам в этом отношении остается только предполагать, а расставит здесь все точки над i только история, и не очень скоро, – заметил я.
– Ведь была же уникальная для нашего общества возможность взять все лучшее от социализма и от капитализма. Об этом не раз говорилось. Но те, кто стоял в то время у власти, делать этого не стали. Зато разрешили нам поболтать о свободе, о демократии, в которую многие из нас, надо сказать, поверили. На деле же навязали нам дикий капитализм со «звериным» лицом.
– Хватит, Сергей Иванович, говорить о политике, мы с вами в ней уже ничего не изменим. Сейчас идет подготовка к большим торжествам по поводу 50-летия нашей Победы над фашистской Германией. Вам, ветеранам Великой Отечественной войны, обещают сделать существенные льготы и заметную прибавку к пенсии.
– Дай бог дожить до этого времени, – грустно сказал он. – Болею я часто, да и раны постоянно дают о себе знать.
К глубочайшему сожалению, до 50-летнего юбилея Победы над фашистской Германией Сергей Иванович не дожил. От его друга, с которым я познакомился несколько позже, узнал: он скончался от своих старых фронтовых ран в феврале 1995 года.
В канун нового века
Уже довольно продолжительное время стояла оттепель с плюсовой температурой даже ночью. В последние годы в конце декабря это уже перестало быть редкостью. Обычно в оттепели, особенно после довольно морозной погоды, хороший клев рыбы бывал не так уж часто. В один из таких дней конца декабря я отправился на рыбалку. Оттепель держалась уже больше недели, и рыба клевала плохо. Поэтому я решил вернуться с рыбалки довольно рано. В центре города мне предстояло пересесть на другой автобус. Его долго не было. Чтобы скоротать время, принялся читать газету, купленную здесь же, на остановке, у продававшей журналы и газеты пожилой женщины.
– И каков улов? – поинтересовалась продавщица.
– Хвалиться особо нечем, но на уху есть.
– А налим сейчас ловится? – спросила она.
– Да, но ловят его в основном по ночам.
– У меня внучок иногда ловит налима. Эта рыба хорошо продается, я ему на полученные деньги покупаю сарделек – он их очень любит. Но покушать их приходится редко. Он сейчас живет со мной. Я его взяла на воспитание у дочери – она очень увлекается спиртным. У меня он хоть школу закончит. Ведь учится неплохо – на пятерки и четверки. Мне бы давно пора дома сидеть – 74-й год уже пошел, но пенсия очень маленькая – приходится подрабатывать. Вот продаю газеты и журналы. А заработки – гроши. Только на хлеб, сахар и чай хватает. Внуку недавно исполнилось пятнадцать лет. Его надо хорошо кормить – сейчас он стал усиленно расти.