Начальник Коула ответил после первого гудка.
– Рокфорд? Это я.
Коул слушал, не перебивая, пока шеф выговаривал ему за то, что не отвечал на звонки, что отбился от рук. Отчитав Коула, Рокфорд тут же спросил, когда тот готов приступить к работе.
– В ближайшее время не смогу, – ответил Коул. – У меня возникли непредвиденные обстоятельства. – В нескольких словах он описал ситуацию с Эрин, начиная с того, что она беременна его ребенком, и заканчивая изрезанной в лоскуты одеждой в ее спальне.
Не время скрывать правду от начальства, тем более если он планирует заручиться помощью и поддержкой вышестоящих инстанций. Кроме того, хочет он того или нет, Эрин и их ребенок все равно изменят его жизнь. Другой вопрос – как именно. В любом случае Коул считал, что обязан рассказать начальнику правду, поскольку она имела непосредственное отношение к его работе. Скажем так, влияла на нее негативно. Как справедливо заметил его босс, уже сейчас отношение Коула к работе изменилось далеко не в лучшую сторону: он игнорировал звонки начальства, да и отпуск его затянулся, особенно по сравнению с тем, сколько он отдыхал в промежутке между заданиями раньше.
– Поднимите мои недавние дела, имена людей, которые имеют на меня зуб, женщин, которые проявляли ко мне интерес. – Пока Коул говорил, в памяти его всплыла женщина, которую он изо всех сил стремился забыть, и, по-видимому, у него это получилось. И вдруг, словно по волшебству, он вспомнил все, в мельчайших деталях.
Виктория Марони стремилась его заполучить. И это запах ее духов почувствовал он, когда вошел в дом. Она всегда пользовалась парфюмерией с сильным, тяжелым запахом.
Вот дерьмо!
– Позвоните людям из программы защиты свидетелей. Проверьте Викторию Марони, – попросил Коул.
У Сэма брови поползли вверх при упоминании конкретного имени. Коул поднял руку, жестом призывая Сэма дать ему договорить.
– Да, верно. Она выступала свидетелем в суде по другому делу, касающемуся подельников ее мужа. – В последний раз Коул видел Викторию сразу после того, как пристрелил ее мужа во время облавы, которая ознаменовала собой успешное окончание операции.
Босс Коула пообещал связаться с ним, когда будет что-то конкретное. Коул завершил разговор и обернулся к Сэму.
– Сначала я скажу. Виктория Марони – жена главаря банды, в которую меня внедрили. Он обращался с ней как с грязью, и, поскольку я вошел в его ближний круг, мы стали с ней приятелями. Когда дело подошло к развязке, я позаботился о ее безопасности. Она неправильно истолковала ситуацию.
Виктория смотрела на Коула как на своего спасителя, рыцаря в сверкающих доспехах. Она решила, что он вызволил ее из ада, которым была ее жизнь, по одной лишь причине: потому что ее полюбил. Но Коул всего лишь выполнял свою работу. Он помнил, как ему было жаль ее, бедняжку, ослепленную иллюзиями, вызванными недостатком любви и внимания.
– Она приняла мою дружбу и покровительство за нечто большее. Мне было ее жалко, но никогда в голову не приходило, что она может представлять собой угрозу.
– Возможно, ты заблуждался, – не скрывая своего отвращения к собеседнику, сказал Сэм.
Сэм его презирал, и Коул это чувствовал.
– Возможно, – согласился Коул. – И мое заблуждение дорого обошлось Эрин. – Коул не мог изменить прошлое, но он мог кое-что сделать для Эрин прямо сейчас. – Надо ее отсюда увезти, пока вы будете делать свою работу.
Сэм кивнул:
– Куда?
Коул помнил выражение ее лица, когда Ник показывал им построенный для продажи новый дом.
– Я поговорю с Ником. – Коул объяснил Сэму, в чем заключается его план, и тот с ним согласился.
– И как ты намерен убедить Эрин переехать? Она умеет быть упрямой. Еще сложнее будет заставить ее отказаться от работы до той поры, пока все не закончится.
– Никуда она не денется. Если понадобится ее связать, я это сделаю и буду хоть целый месяц держать связанной, – процедил Коул.
Сэм усмехнулся:
– Мне все это чертовски не нравится, но, должен признать, я не пожалел бы денег, чтобы на это посмотреть.
Коул не ответил, потому что если бы ему пришлось связать Эрин, то ее брата он бы точно не пригласил на это посмотреть.
– Мне нужна твоя помощь, чтобы незаметно вывезти ее отсюда, – сказал Коул. – И я хочу, чтобы ты поговорил с ее матерью. Они выбирали одежду вместе. Попроси ее продублировать заказ. Я все оплачу. Вещи пусть пришлют тебе, а от тебя их заберут. Я это устрою.
В глазах Сэма появилось что-то сродни уважению. Коул не считал, что заслужил его. В конечном итоге Джед оказался прав. С того момента как Коул появился в ее жизни, он не принес Эрин ничего хорошего. Лишь испортил ей жизнь. И теперь лучшее, что он мог для нее сделать, – это позаботиться о ее безопасности.
Вот до чего довела ее жизнь. Эрин, с головой укрывшись одеялом, лежала на заднем сиденье машины, за рулем которой сидел Коул. Неужели это происходит с ней? Куда подевались ее гордость, ее достоинство?
Эрин застонала.
– Я тебе все возмещу, – откликнулся Коул.
Эрин хотела послать его к черту, но умом понимала, что в том, что случилось, нет его вины. По крайней мере ей очень хотелось бы, чтобы не было. Потому что то, что сделала та женщина, она совершила из ревности. А ревности на пустом месте не бывает. Или все же бывает? Эрин прикусила щеку изнутри и почувствовала во рту привкус крови. Она думала о том, что ей доподлинно известно о Коуле. Он никогда не внушал ей ложных надежд, не притворялся. С самого первого дня она знала, на что может рассчитывать. Но он работал под прикрытием. Кто знает, что тогда ему приходилось делать…
Машина остановилась.
Эрин не знала, куда они едут. Коул сказал, что это будет сюрприз, и, поскольку ей пришлось собрать сумку, упаковав в нее то, что осталось от ее вещей и туалетных принадлежностей, Эрин не было рядом, когда он звонил кому-то по телефону и договаривался о том, куда ее спрятать. Сэм остался в ее доме руководить группой экспертов, собиравших отпечатки и делавших всю ту работу, которую положено делать на месте преступления.
– Подожди, – сказал Коул.
Эрин слышала, как он открыл дверцу машины, потом вернулся и вновь ее закрыл. Машина проехала еще несколько футов и остановилась. Вскоре после этого Коул помог ей выйти.
Эрин огляделась. Они находились в тускло освещенном гараже.
– Где мы?
– Догадайся, – сказал Коул и улыбнулся. На щеке его появилась ямочка.
Ей нравилось, когда на него нападало игривое настроение. Такое с ним редко бывало, но если случалось, он делался на удивление милым и обаятельным. Хотя едва ли Коулу, суровому парню, понравилось бы, если бы он услышал о себе такое.
Эрин дала глазам привыкнуть к сумраку и распахнула приоткрытую дверь, ведущую в дом. Она сделала всего один шаг, но уже поняла, где они находится.
– Мы в доме, который построил Ник! – радостно воскликнула она. Эрин влюбилась в этот дом с первого взгляда.
Коул, в руках которого были сумки с вещами, кивнул в сторону лестницы:
– Поднимайся наверх. Я позвонил Нику и объяснил ситуацию. Дом наш до тех пор, пока будет в нем нужда.
– О Боже. – Было так, словно мечта ее стала явью. Пусть только на время. Большой дом, идеальный мужчина рядом. Она ждет от него ребенка… Но радость ее лопнула как мыльный пузырь, как только она напомнила себе о том, что мечты и реальность – не одно и то же. Она оказалась здесь потому, что ей грозила опасность, и Коул был рядом исключительно по той же причине.
И вдруг она осознала, что не хочет больше ни о чем думать.
– Я без сил, – тихо призналась Эрин.
Он смотрел на нее с пониманием.
– Занимай главную спальню. Ложись спать. А я должен осмотреть дом. Я к тебе присоединюсь позже?
Эрин удивила вопросительная интонация его последнего предложения. С чего бы вдруг он стал таким деликатным?
– Конечно. – Разве она не говорила ему, что хочет спать с ним в одной постели? Если только он не… – Если хочешь.
– Я просто подумал, что ты, возможно, злишься на меня. Ничего этого не случилось бы, если бы не я.
Эрин закатила глаза.
– Непохоже, чтобы эта психопатка преследовала меня по твоей просьбе. Если, конечно, это была женщина. Но у меня есть к тебе вопрос, – сказала Эрин, решив, что должна его задать, пока у нее хватало на это смелости.
– Валяй.
– Может, я не имею права об этом спрашивать, но… ты спал с ней? Она из-за этого подумала, что между вами все серьезно?
– Нет! – возмущенно воскликнул Коул. – Как ты могла подумать обо мне такое? Что я пудрил ей мозги, пока выполнял задание, а потом, как только работа была сделана, бросил ее?
Эрин снова прикусила щеку.
– Вообще-то нет.
– Но такая мысль приходила тебе в голову.
– Было дело, промелькнула, – призналась Эрин. – Я к тому, что для женщины такие поступки не характерны. Хотя я вела дела, когда подобное случалось. – Эрин вскинула руки и бессильно уронила их. – Спиши это на гормоны.
И еще на то, что ей очень хотелось стать для него особенной, и она очень боялась, что станет лишь очередной женщиной, побывавшей в его постели. Пульс ее участился, сердце подпрыгнуло чуть ли не до самого горла.
Коул пристально смотрел на нее. Секунды тянулись. Эрин тоже не отводила от него взгляда, подмечая следы усталости на его лице. Глаза его потемнели еще сильнее, губы плотно сжаты. Ему все это далось не легче, чем ей, и Эрин стало стыдно за то, что начала этот вздорный разговор.
– Иди, делай, что ты хотел. Увидимся через пару минут, – сказала ему Эрин. Их обоих мучили мысли, которые они не хотели озвучивать, и, возможно, лучше им какое-то время побыть в разных помещениях.
Жаль только, что Эрин не знала, какие именно думы его терзают.
Эрин не хотела засыпать, но сон пришел, не спросив разрешения, едва она опустила голову на подушку. Обычно она спала чутко, но беременность изменила в ней многое, включая и привычки.
Эрин, удивленно моргая, обвела взглядом комнату. Окна с широкими римскими шторами нейтральных теплых тонов. Стены теплого сливочного оттенка. Разумное решение. Новым хозяевам не придется ничего менять, только внести кое-какие окончательные мазки, чтобы придать помещению индивидуальность.